Книга Антикиллер-6. Справедливость точно не отмеришь - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цифра делала вид, что не слушает разговор и что вообще ничто происходящее её не интересует. Глянула в зеркальце, скромно прикрываясь ладошкой, подкрасила губы…
– Деньги есть, – сказал Азамат и сделал знак: – Принеси!
Арсен пошёл в конторку и вынес чемоданчик. Из желтой кожи, потертый, толстый. Но все равно двадцать шесть миллионов рублей в него не влезут… И почему деньги носит Арсен, который вообще, считай, не при делах?
Седой вроде машинально сунул левую руку в карман. Левая рука меньше подозрений вызывает, если не знать, что человек левша. Или одинаково владеет обеими руками.
– А документы на машину есть? – спросил Азамат.
Седому не нравилось все происходящее. А последний вопрос – в особенности: начинались придирки. А когда начинаются придирки, это значит, что сделка не идёт ровно и гладко, как ей следует идти. Это значит, что сделка может быть вообще не доведена до конца, а одна из сторон останется лежать в земле на том самом месте, на котором думала получить деньги.
– Документы, говоришь? – спросил Седой, и усмехнулся. – Конечно, есть документы. Ты же в салон пришёл и за восемьдесят тысяч лимонов покупаешь новую машину. Конечно, тебе положен паспорт на неё, гарантия с печатями и всё остальное. Только ты вначале свой паспорт покажи. Мы его запишем в книгу продаж, отксерокопируем – все, как положено…
Тон разговора был мирным и, вроде бы, не выходил за пределы допустимого. И хотя он явно не соответствовал тому, о чём должны говорить продавец и покупатель машины, но настороженности у бойцов Азамата не вызывал.
Арсен поставил чемоданчик на пол и, как будто бы вспомнив о неотложных делах, быстро вернулся к себе в конторку. Магомед пошёл следом за ним.
– Сколько там денег? – спросил Седой, глядя на чемодан.
Он умел видеть не только боковым зрением, но и задним, и сейчас он видел, что пятеро приезжих выстроились метрах в десяти за его спиной, причем полукругом, чтобы не задеть друг друга, если начнется стрельба. А в том, что она начнется, Седой уже почти не сомневался. Вот как дергается губа у Азамата. Губа! Седой вспомнил, где они виделись. Только тогда тот был в папахе…
А раз стрельба начнется, то надо начинать первым! Берц должен все видеть: у него эти пятеро, как на ладони, да и ангар он должен просматривать…
Если бы сзади сидел в засаде Коля Синий, то можно было бы сделать ему знак, упасть на пол, и Коля бы уложил эту пятерку, в то время как он бы завалил остальных. Но рассчитывать на Берца было нельзя.
– Откройте чемодан, – сказал Седой.
– Послушай, дорогой. Вот машина, вот – деньги. Я забираю машину, ты забираешь деньги. Я ж тебя не прошу капот открыть, багажник открыть, номера показать… Да и вообще, не в этом дело! Я вот смотрю и вижу, что я тебя знаю, – это Азамат произнёс совсем другим тоном. – У тебя позывной был Седой, так?
– А сказать, какой у тебя был позывной? – спросил Седой. – Орел! И ты носил всегда папаху… Мы с тобой по рации часто говорили, только я по делу, а ты пугал меня, и мою семью, и семьи товарищей…
– Ты на обмене моему парню ухо отрезал!
– А как ты хотел?! Ты моего вывел таким, что он на ногах не держался… А мы твоего пальцем не тронули! Разве честно было так меняться? Нет! Вот он и ушел без уха! У тебя аж губа дернулась, а так стоял, как каменный! Только зачем ты эту тему поднял? Ты ведь не у себя в горах! А я – у себя!
– Дурак ты! Я везде у себя! У меня в Москве два ресторана и гостиница! А у тебя в Грозном хотя бы шашлычная есть? Да у тебя и здесь ничего нет!
– Так что ты хочешь? – сказал Седой и крепче сжал гранату.
– Я хочу, чтоб тебя не было на свете. Я этого ещё тогда, давно, хотел, – сказал Азамат, и расстегнул куртку. Как и следовало ожидать, за поясом у него торчал золоченый Стечкин. Его телохранители тоже сунули руки под одежду: один за спину, второй к правому боку. Все замерли, как в голливудских вестернах, когда первый удар часов или движение противника являются сигналом к началу стрельбы.
Но в реальной жизни обычно очень трудно в такой ситуации сделать первый выстрел, потому что потом закрутится лента совсем другого кино – кровавого, с оборванным концом, и когда в зале зажжется свет, то останется только считать трупы. Седой знал, что нельзя медлить в таких ситуациях, но он шел торговать, а не стреляться, и, может быть, даже опоздал бы на секунду-две, которые всё решат, потому что, несмотря на невозмутимость лица Азамата, в глазах у него появилось холодное безразличие человека, привыкшего убивать, готового убивать и сейчас собирающегося убить.
Но их опередили: в этот момент вдруг раздались выстрелы – один, второй, третий, четвёртый, пятый, – очень быстро, как очередь! Они гремели совсем рядом, и он даже не мог понять, откуда и кто стреляет, но руки делали свое дело: выхватили гранату, выдернули кольцо и осторожно катнули между ног назад. Азамат тем временем отлетел в сторону, живот его превратился в кровавое месиво – он не любил бронежилетов – и действительно неудобно, да и крутость свою показывал… Надо сказать, что телохранители Азамата не были готовы к такому развороту событий, во всяком случае, не ждали, что все начнется именно в этот момент.
– Света, ложись! – рявкнул Седой, падая на пол. Сзади раздался взрыв, над головой свистнули осколки, одному из телохранителей снесло полголовы, второго Седой, лежа, застрелил из своего «Стечкина», удивляясь, когда успел его достать.
В следующую секунду он уже был на ногах и, водя пистолетом по сторонам, оценивал обстановку. Света выполнила команду и упала ничком прямо в углу. Сейчас она сидела на бетонном полу и рассматривала обожженную правую руку. Прямо из сумочки стреляла! Молодец, девка!
Пятеро кавказцев, разбросанные взрывом, лежали в неестественных позах, двое были живы, и Седой их дострелил.
Из-за забора ударила очередь: это уже работал Берц. Пули попали в «Майбах», разворотив багажник и разбив заднее стекло. Идиот, зачем?! Всё было уже кончено: и Азамат, и его спутники лежали неподвижно – или тяжело раненные, или убитые, слышались стоны. Цифра занялась ранеными и оказала им эффективную помощь. Стоны прекратились.
– Посмотри в чемоданчик, Света, – сказал Седой и тут же передумал:
– Нет, стой! Магомед, иди сюда!
Напуганные хозяева выглядывали из своего закутка. Нет, они были не напуганы. Они были в ужасе.
– Слушай, что вы сделали?! Мы же по-хорошему договорились: деньги взяли, машины уехали… Почему так вышло?! Зачем убили людей?! Что мы землякам скажем?! Теперь месть будет, – говорил Мага, а Арсен только держался за голову и подтверждал слова сотоварища нервными кивками.
– Откройте чемодан, – сказал Седой. – И пересчитайте деньги.
Они переглянулись.
– Зачем нам открывать чемодан? Это твой чемодан.
– Какой мой? Сделка не состоялась. Чемодан теперь ваш или отдадите родственникам Азамата.