Книга Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы - Алиса Дорн

— Ты в порядке? — придержал меня за локоть Макс, позволяя Райли уйти вперед.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

Голос мой звучал ненатурально, как в американских фильмах, когда главная героиня понимает, что ее возлюбленный — тот самый страшный маньяк, которого разыскивает весь город, и маньяк понимает, что она понимает, но… «Дорогой, ты решил, что будем на ужин? Закажем на вынос в китайском ресторане или в итальянском?»

— Мы учили все эти вопросы вместе в выходные. Ты сама мне в итоге объясняла парадокс Кондорсе.

— Да? Не помню. Видимо, обсуждение «Марвела»[26]показалось мне более занимательным.

— Врешь.

— Нет.

Мы действительно спорили о «Сорвиголове», и это действительно было куда интереснее макроэкономики — Райли с полчаса пыталась нас дозваться и заставить вернуться к учебе. Я не лгала.

— Мне не стоило приводить к тебе мару, — буркнул Макс. — Я надеялся, что с твоим невосприятием магии все будет не так плохо. Как вы договорились? Сколько еще ночей ты ей должна? Я поговорю с ней, чтобы взять себе оставшуюся часть твоей платы.

Я споткнулась о ступеньку и остановилась. Повернулась к нему лицом: сейчас я стояла выше, и мы были почти одного роста.

— Только попробуй, — угрожающе предупредила я. — Только попробуй.

Что за чертово самопожертвование? Это был мой выбор, который я сделала с широко раскрытыми глазами и ради себя, при чем здесь он? И потом… Если я не могла спать по ночам, то я боялась представить, какие ужасы мара сумеет откопать в его памяти. Макс попытался что-то сказать, но я его прервала:

— Нет. Договор с марой у меня, и у меня одной.

— Тебе слишком тяжело. Я же вижу.

Слепой бы и то увидел. Даже Райли, витавшая еще со дня моей провалившейся попытки призвать демона где-то в облаках, заметила, что в последнее время я была «немножко бледной».

— Но тебя это не касается, — жестко, но честно ответила я. — Если ты заговоришь с ней, я никогда этого не прощу. Ни тебе, ни себе. Ясно?

Полные губы упрямо сжались. Было понятно, что он не хотел со мной соглашаться.

— Вы идете или нет? — позвала Райли от выхода.

Упрямый взгляд светлых глаз говорил, что этот разговор мы не закончили. Вырвав локоть из его пальцев, я поспешила к ведьме.

Однако продолжала думать об Охотнике на протяжении всего дня. И в конце концов не выдержала, поднялась на второй этаж и постучалась в дверь с нарисованным пингвином. Никто не ответил — не смог бы услышать мой стук за включенным на максимальную громкость роком. Я толкнула дверь и вошла: Диз со страдальческим выражением лица рассматривал оплавленные внутренности ноутбука.

— Как можно закрываться компом от файербола и ожидать, что мы сможем с этим что-то сделать? Я разве похож на волшебника? — пожаловался он, щелчком пальцев выключая музыку и разворачиваясь в кресле ко мне. — А, это ты.

— А кого ты ожидал увидеть?

Закрыв дверь от сквозняка, я зябко передернула плечами и постаралась опустить рукава свитера еще ниже, согреть ими заледеневшие пальцы. Озноб стал еще одной проблемой, с которой я познакомилась сегодня, и кашемир с ангорой не спасали — даже когда все остальные, как Диз, обходились одной футболкой.

— Думал, Лина вернулась, — пробормотав что-то себе под нос, демон снял со спинки кресла серую толстовку и швырнул ее мне. — Сделай доброе дело, надень. На тебя смотреть холодно.

Спасибо, конечно, но я не спешила воспользоваться предложением.

— Что я буду тебе за это должна?

— Ничего, — хмыкнул он. — Одежду оплачивает университет, если тебе еще не говорили. Я тут ни при чем.

Я подозрительно посмотрела на него, но не обнаружила подвоха. Тогда просунула руки в слишком длинные рукава и благодарно выдохнула. Кофта была теплой, гораздо теплее, чем казалось на первый взгляд, и знакомо пахла свежемолотым перцем. Но не раздражающе, а как-то… уютно. Закутавшись в нее получше, я прислонилась плечом к стене.

— Так зачем ты пришла?

— Когда ты сказал, что, может, Макс и не мой Охотник, что ты имел в виду? — вспомнила я.

Айтишник почесал бровь отверткой, которую держал в руке, и положил инструмент на стол.

— Девяносто девять процентов студентов в ГООУПиОАатСДиРН никогда не видели ректора, при виде вампира повернут в обратную сторону и прибавят скорость, считая их помешанными на крови чудовищами, понятия не имеют, кто такие Охотники на самом деле и чем они опасны… — он забыл упомянуть себя. Девяносто девять процентов студентов в ГООУ ни за что бы не пришли с вопросом к демону, зная об их лживости и бессердечии. — Но ты каким-то образом умудрилась не только войти в оставшийся один процент, но и окружить себя…

Я прикрыла глаза. Тепло сделало свое коварное дело: я расслабилась. Не настолько, чтобы задремать, но достаточно, чтобы потерять нить разговора и не сразу понять, когда Диз закончил рассказывать и о чем-то меня спросил.

— М-м?

— Ты не слушаешь.

— Я слушаю. И что это значит? — лениво спросила я, открывая глаза. — Что тебе известно о Райли?

Айтишник неодобрительно покачал головой.

— Может, прекратишь упрямиться и все-таки обратишься к медикам? — я помотала головой. Объяснять им, откуда взялись мои проблемы со сном? Благодарю покорно. — Я спросил, чем она сейчас занимается.

В последний раз, когда я ее спрашивала, рыжая сказала, что фиксированный портал, даже в ГООУ, — это слишком скучно. Теперь она хотела сделать его полностью динамическим. Правда, Макс утверждал, что это невозможно.

— Вот тебе и ответ. Гениальный артефактор и дочь мастера смерти — думаешь, Охотники не заинтересуются ею?

— Чья дочь?

— Ты не заметила, что у ее артефактов весьма специфический уклон?

Это было еще мягко сказано. Каждый раз, заходя к ней в комнату и останавливая взгляд на шкатулке с «учебными материалами», я нервно вздрагивала. Энциклопедия «Тысяча и один способ убийства» выглядела по сравнению с ее коллекцией бледно.

— Я-то, может, и заметила, но откуда…

Он пожал плечами.

— Имя Джорджа Харпера широко известно в определенных кругах, а что она его дочь, было нетрудно догадаться. У тебя в кармане лежит харперовская фирменная глушилка. Вещь довольно мощная, но грубая и простая, поэтому дешевая; обычно он за них две тысячи берет.

Что у меня лежало в кармане? Проверив джинсы, я достала ключи, телефон, несколько обрывков бумаг с записками-напоминаниями и браслет, о котором успела давно забыть. Подарок Райли. Синие бусины блеснули в искусственном освещении. Две тысячи долларов?! А я посчитала его простой бижутерией. Стоп, и это — дешево?! Сколько же стоили остальные в шкатулке?