Книга Где ночуют боги - Дмитрий Владимирович Иванов

Потом Антон и Сократ осторожно пошли поперек оврага. Сократ с радостью обнаружил, что обрубок шашки не потерялся при падении, но головка рукоятки в виде орла рассадила Сократу спину сзади – ранение это, впрочем, мальчика не так огорчило, как огорчила бы потеря шашки. Еще у обоих – у Сократа и Антона – были сильно ободраны локти и колени. Но и это их обоих не огорчало. А Сократ даже сказал с важностью, в который раз цитируя Ибрагима:

– Кто сам упал – не должен плакать.

Они долго и в хорошем настроении шли вниз по горе. Удачное совместное бегство от зубробизона заставило Сократа смотреть на Антона чуть мягче. Сократ даже один раз назвал Антона «братка».

Когда они вышли из леса на очередное короткое плато, вдруг чей-то мужской голос крикнул им:

– Стой!

Сократ и Антон – вид у обоих после прыжка в овраг был растерзанный – обернулись. И увидели двух русских сержантов-пограничников.

– Здорово, Сократ! – сказал первый мужчина, который Сократа явно знал.

– Здорово, Серый! – ответил мальчик.

Пограничники за руку – с уважением – поздоровались с Сократом.

Второй спросил:

– Наверх ходил?

Сократ кивнул.

– А чего в таком виде, как будто за тобой душманы гнались? – с усмешкой спросил первый пограничник.

– Так. Немножко упал, – сказал Сократ.

– А этот что, – указав на Антона, спросил пограничник, – тоже упал?

Сократ кивнул.

– Нормально вы упали, – со смехом сказал русский, он говорил исключительно с Сократом. – А это кто вообще?

– Он у нас живет, – сказал Сократ, глядя на Антона.

Тот кивнул вежливо.

– А паспорт есть у него? – спросил пограничник.

– Серый, ну кто с паспортом в лес ходит? – сказал Сократ дружелюбно.

– Ну, смотря в какой лес, – сказал сержант с важностью. – Если лес на государственной границе Российской Федерации, это не лес. Это пограничная зона.

– Да все нормально, Серый. Есть у него паспорт, дома. Я отвечаю.

– Ну если ты отвечаешь, ладно, – с некоторым сомнением сказал пограничник и только сейчас первый раз обратился к Антону: – Ты кто сам будешь? Россиянин хоть?

– Ну да, – не очень уверенно ответил Антон.

– А ну, скажи еще что-нибудь, – сказал, смеясь, русский. – Что-то акцент у тебя какой-то… Хотя… На ваххабита не похож вроде. А ну скажи: «Я гражданин Российской Федерации такой-то».

– Я. Гражданин Российской Федерации. Такой-то, – сказал Антон.

– Какой – такой-то? Фамилию скажи! – засмеялся пограничник.

– Он память потерял, вообще. Турист. В потоп попал, на Псоу, когда снег сошел, – вмешался Сократ.

– А, ну понял, – кивнул пограничник. – Что, совсем потерял память? А паспорт тоже потерял?

– Паспорт есть, – нагло соврал Сократ. – Паспорт в руке держал, крепко. Врач сказал – пусть гуляет, может, память вернется на свежем воздухе. Скоро за ним люди приедут из Сочи, в больницу заберут.

– Ладно. Паспорт пусть с собой носит. Граница все-таки. Проверки, то-се.

– Проблем нет, Серый, – сказал Сократ.

Сократ пожал руки пограничникам, и они с Антоном пошли дальше. Те некоторое время придирчиво смотрели вслед Антону.

По пути мальчик рассказал Антону, что Аибга – гора пограничная, часть горы – российская территория, часть – Абхазия, раньше была Грузия. Хребет, по которому ходили Антон с Сократом, находится между ними, так что они фактически гуляли по государственной границе. Местных жителей военные знают и на их походы по горам смотрят сквозь пальцы, а те в благодарность приносят пограничникам грибы, ягоды, домашнее вино, чтобы им было не трудно и не обидно смотреть сквозь пальцы.

Правда, однажды имел место пограничный конфликт – от стада коров отбилась одна; отбилась она потому, что три дня стадо пас не Артуш – у него был второй инфаркт, – а молодой пастух, дальний родственник Артуша, из Армении. Корова отбилась от стада и пошла вверх по горе, потому что чем выше, тем трава вкуснее. Так корова Ларис дошла до государственной границы и ее перешла. Животное вскоре обнаружили в абхазской деревне, по ту сторону границы. Но буренка эта и раньше была склонна к нарушению сухопутных рубежей России в поисках травы повкусней, так что Ларис, так же как на своей каске ООН, написала на корове свое имя и даже телефон – на бумажке, которая была прикреплена к колокольчику коровы и предусмотрительно обернута Ларис в целлофан. В Абхазии жили армяне, а так как все армяне – родственники, они позвонили Ларис и сказали:

– Ларис, что такое – твоя корова у нас.

– Оф! Боже мой! – сказала Ларис. – Опять границу перешла…

Репатриация коровы была долгой и мучительной. Ларис пришлось давать устные и письменные объяснения пограничникам, российским и абхазским, приносить свои извинения и уверения в миролюбивых намерениях коровы. Только через три недели скотина была репатриирована, но женщина отметила с горечью, что корова сильно похудела и тоже явно подвергалась допросам.

У самой реки Псоу Антон и Сократ увидели рыбака. Рыбак Антона удивил – не только тем, что рыбачил в пограничной реке, а и тем, что он обернулся, посмотрел на путешественников, но не ответил на приветствие, когда Антон с ним поздоровался. Все местные, с кем Антон общался до этого, людьми были приветливыми, даже словоохотливыми. А этот рыбак не удостоил Антона даже ответом на приветствие. Сократ тоже всегда вежливо здоровался со всеми встречными, и его все приветствовали, потому что он всех знал и его все знали; но и Сократ тоже, как заметил Антон, не сказал рыбаку «здравствуйте», а только кивнул.

Потом мальчик объяснил Антону, в чем дело. Рыбак этот был осетин. Он воевал в Осетии, был сильно контужен, после чего стал немым и глухим, сохранить врачи смогли только зрение. Он жил на окраине деревни абхазов. В деревне его называли Немой-Глухой-Но-Не-Слепой. Так его называл и Сократ.

Еще он сказал, что Немой-Глухой-Но-Не-Слепой – хороший человек и, когда ловит много рыбы, всегда приносит Ибрагиму, потому что старик ее любит. А пограничники разрешают ему рыбачить в этой реке, потому что Немой-Глухой-Но-Не-Слепой на реке торчит целый день с весны до самой зимы и все видит, так что пограничники используют его как живую видеокамеру. Если он увидит что-то подозрительное, то может им сообщить, потому что у него есть телефон и он может писать SMS. Сократ сказал, что у Немого-Глухого-Но-Не-Слепого хорошая память и он, если один раз увидит человека незнакомого, сразу его запомнит. Он уже приметил Антона, но не посчитал его подозрительным, потому что Антон с Сократом.

Некоторое время Антон смотрел на спину рыбака, который больше не оборачивался, но уже запомнил его, Антона. Ему почему-то было даже приятно, что кто-то его уже знает тут, на Аибге.