Книга Верность - Рейнбоу Рауэлл

– Не хочешь?

– Совсем!

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Скажи мне что-нибудь. Не знаю – что-нибудь такое, чтобы я поняла, как меня сюда занесло. – Бет говорила быстро, сбиваясь, Линкольну даже показалось, что она вот-вот заревет. – Ну то есть… Дженнифер точно родит, если я расскажу ей об этом. Она все еще думает, как бы нам тебя вернуть. Но для чего? И для кого? Меня винит, что я испугалась твоего неотразимого обаяния… или твоей обаятельной неотразимости…

– Дженнифер ждет ребенка? – спросил Линкольн, несуразно улыбаясь.

Бет промокнула глаза свитером, взглянула на него:

– Ну да.

– Здорово, – ответил он от всей души. – Правда здорово!

– Угу, – ответила она, глядя на него, и закрыла лицо руками. – Как это все дико!

– Извини, – повторил Линкольн.

– Хватит!

– Хорошо. А что, если я скажу, что и не собирался читать твою почту? Ни Дженнифер, вообще никого? Я проверял фильтр, а твои письма всегда помечались флажком, когда ты нарушала правила, и вот только их я и читал, только те, что с флажками, и только твои. Может, конечно, это плохо, но других писем я почти и не читал. И когда ушел, записки на столе мне оставлять не нужно было.

– Зачем же ты мне писал? Эта записка вообще самое дикое из всего.

– Извиниться хотел, – ответил он, стараясь не отводить глаз.

– Но за что? – удивилась она. – Что там такого важного?

– Ты, – ответил он. – Мне хотелось быть перед тобой чистым.

– Анонимно?

Линкольну не хотелось еще раз извиняться, и он промолчал.

– Я все время о тебе думала, – сказала Бет. – Все представляла себе, как это было бы в книжке, в кино. Что-то в духе «Джейн Эйр», наверное, совсем неплохо – ты бы перехватывал мои письма, я бы подглядывала через забор… Пришли компьютеры и все испортили.

– Это я пришел и все испортил, – сказал Линкольн. – Не надо было писать ту записку. В довершение всего еще и она… Извини, что я тебя расстроил.

– То-то и оно, – ответила Бет. – Я даже не уверена, расстроилась ли. Только в самом начале, когда думала, что за посторонний читает мою почту. Но я тебя быстро вычислила. Я тебя перестала видеть и как-то спросила Дерека – помнишь, он рядом со мной сидит: «А куда девался тот здоровый парень, с темными волосами, он еще с Дорис все время обедал?» И он ответил: «Айтишник? Уволился». Вот тогда все и сошлось. Что ты – это… ты.

Бет перестала плакать и прислонилась к стене. Юбка уползла вверх над розовыми колготками. Линкольну хотелось припасть к ее коленям. Они так и сидели бок о бок, смотрели друг на друга, ее рука лежала на полу рядом с его рукой, так что они почти касались пальцами.

– А в кино как было бы? – заговорила она, глядя на их руки, и взгляд ее смягчался. – Как бы Мэг Райан с Томом Хэнксом разрулили эту ситуацию?

– Это ты про «Неспящих в Сиэтле»? – уточнил он.

– Ну да, – ответила она, – или про «Вам письмо». Мы бы все обговорили до съемок. Слишком уж все это непросто.

– Если бы это было кино с Мэг Райан и Томом Хэнксом, – заметил он, – я бы тебя поцеловал в середине предложения. И все бы наладилось.

Бет улыбнулась. Видел он когда-нибудь, чтобы она так улыбалась? Всем своим веснушчатым лицом?

– Прямо Луи Армстронг, – сказала она.

– Но я не буду тебя целовать, – покачал он головой. Слова приходилось выдавливать из себя.

– Как не будешь?

– Не буду. Потому что ты права. Это нужно объяснить. Нам нужно, обоим. Я хочу, чтобы ты оглянулась на сегодняшний вечер и поверила: именно так люди и находят друг друга.

– Ах… – вздохнула Бет. – «Когда Гарри встретил Салли».

Если она сейчас улыбнется еще шире, то просто сломает его.

– «Джо против вулкана», – подхватил Линкольн.

– «Джерри Магуайр», – продолжила Бет.

– «Империя наносит ответный удар», – не сдавался он.

Бет рассмеялась, и ее смех оказался даже лучше, чем он ожидал, – как будто бусинки рассыпались.

– Я бы ни за что не сделала того, что сделала в кинотеатре, если бы… короче, если бы не расспросила Дорис о тебе.

– Ну и…

– Ну и она стала мне напевать, что таких классных, как ты, почти не встречала, что ты, может, даже лучше, чем ее Пит…

– Пол.

– Пол, – поправилась Бет. – Ты всегда делился с ней обедом и помог переехать. Сказала еще, что ты один – девчонки из редакторской заигрывали с тобой, но ты вел себя исключительно по-джентльменски. А уволился ты потому, что тебе надоело чувствовать себя шпионом, читая чужую переписку, а от работы по ночам ты сам себе казался графом Дракулой.

– Вот так прямо все и выложила?

– Да. Три вечера за пиноклем – и пожалуйста.

– Надо было тебе в репортерах оставаться.

– Видишь? – шепнула она и быстро прикрыла глаза. – Вот оно! Что я могу сказать о себе такого, чего ты не знаешь? Что я могу сказать, если знаю, что ты уже знаешь?

– Да не так это, – возразил он.

– Сколько я о тебе писала, как называла…

– Я же знаю, ты это не серьезно, – снова возразил он, – у тебя же был друг.

– Ты поэтому и читал, что я писала? Потому что из-за тебя я потеряла голову?

– Нет. Когда ты это писала, я уже чувствовал… все-все.

– Я серьезно тогда, – сказала она. – Я бы даже Дженнифер не во всем признавалась. Я везде за тобой ходила. Один раз даже чуть до твоего дома не дошла.

– Знаю, – еле слышно выговорил он.

– У меня было к тебе чувство, вот и все. – Бет опустила глаза, поправила юбку. – Глупо, да?

– Надеюсь, нет.

Они помолчали.

– Так вот, – произнесла Бет и наклонилась вперед, как будто что-то решила. – Когда я была в восьмом классе, то по воскресеньям смотрела музыкальное шоу, там еще пели: «Вот так все и кончается». Помнишь?

Линкольн кивнул.

– Я MTV почти никогда не смотрела, только когда к подруге ходила, Ники, и то если ее родителей дома не было. Но когда увидела этот клип, даже не весь, самый конец, то сразу поняла: это до конца жизни будет моя любимая песня. Так и получилось. Она до сих пор моя любимая… – Бет заправила волосы за уши. – Линкольн, я сказала, что ты милый, потому что не находила другого слова. Я думала, что мне не разрешат говорить ничего другого. Но каждый раз, когда я встречала тебя, у меня в голове как будто включалась эта песня.

Бет словно метала в него звездочки. Слушать ее было трудно. Смотреть на нее – тоже. Он чувствовал себя мелким воришкой.

– Линкольн… – произнесла она.