Книга Загадки Петербурга I. Умышленный город - Елена Игнатова

21 апреля 1910 года толпы горожан спешили туда, чтобы увидеть полет французского авиатора Г. Латама на аэроплане «Антуанетта». Полет был назначен на 11 часов утра, однако аэроплан поднялся в воздух лишь к вечеру. Он не единожды разбегался, набирал скорость, останавливался… К машине спешили механики, Латам вылезал из кабины, зрители ждали. И так — много часов… Однако любовь требует жертв, любопытство — не меньших, а любовь к необычному, новому была, как еще в XVIII веке заметил Георги, отличительным свойством петербуржцев. На закате «авиетка» Латама поднялась в воздух на несколько десятков метров, продержалась в полете целых полторы минуты и благополучно приземлилась. Зрители в восторге бросились на поле, смели заграждение и на руках понесли героя и его аэроплан.

Есть события, остающиеся в памяти поколения, при этом совсем не обязательно самые исторически значимые. Так, 24 сентября 1910 года, один из дней Первого всероссийского праздника воздухоплавания, запомнили многие горожане. Пока Латам и другие залетные гости поражали воображение петербуржцев, во Франции у авиатора и авиаконструктора А. Фармана обучалась летному искусству группа русских инженеров; среди них был морской инженер, капитан Л. М. Мациевич. Получив звания пилотов, они вернулись в Россию. В Первом всероссийском празднике воздухоплавания в Петербурге участвовали русские летчики. Они были необыкновенно популярны, о них много писали, портреты этих отважных молодых людей появлялись в журналах. То было время восторженного отношения к авиации и авиаторам, время стремительно сменяющихся рекордов.

На празднике воздухоплавания было много известных летчиков; Мациевич считался одним из лучших, и зрители встречали его «Фарман-IV» приветственными криками. Так было и 24 сентября: «В тот день Мациевич был в ударе. Он много летал один; ходил и на продолжительность, и на высоту полета; вывозил каких-то почтенных людей в качестве пассажиров… „Фарман“, то загораясь бликами низкого солнца, гудел над Выборгской, то, становясь черным просвечивающим силуэтом, проектировался на чистом закате, на фоне вечерних облачков над заливом. И внезапно, когда он был, вероятно, в полуверсте от земли, с ним что-то произошло…» — вспоминал Л. В. Успенский.

Самолет развалился в воздухе. На летное поле порознь падали мотор, обломки корпуса «Фармана», крохотная человеческая фигурка… Гибель Мациевича поразила петербуржцев. Может быть, еще и потому, что это случилось во время праздника, на глазах у тысяч зрителей, множества детей — обнаженный ужас этой смерти, судорожное дерганье летящей к земле фигурки… День его похорон стал в столице днем траура. Церковь Адмиралтейства, где отпевали авиатора, была заполнена венками и цветами; многотысячное шествие провожало его в последний путь. Черновой набросок стихотворения Блока «Авиатор», относящийся к 1910 году, возможно, написан под впечатлением гибели Мациевича. «Авиатора» Блок посвятил памяти другого летчика, Ф. Ф. Смита, гибель которого он видел во время Авиационной недели в мае 1911 года. «В этом именно году, наконец, была в особенной моде у нас авиация; мы все помним ряд красивых воздушных петель, полетов вниз головой, — падений и смертей талантливых и бездарных авиаторов», — писал А. А. Блок в предисловии к поэме «Возмездие».

Показательные полеты, праздники воздухоплавания, эффектные зрелища — это начало, первые шаги русской авиации. Но уже прославлено имя С. И. Уточкина; штабс-капитан П. Н. Нестеров разрабатывает сложнейшие фигуры высшего пилотажа. 27 июля 1913 года он выполнил в воздухе знаменитую «мертвую петлю» — «петлю Нестерова». А через год, 26 июля 1914 года, погиб в воздушном бою, впервые в истории авиации пойдя на таран… Первые шаги авиации, ее первые герои и жертвы: Л. М. Мациевич погиб в тридцать три года, П. Н. Нестеров — в двадцать семь; а сколько еще славных имен и судеб русской молодежи связано с нею!

Полет Латама в апреле 1910 года длился 100 секунд. Французскому летчику не повезло: Российский аэроклуб обязался выплатить ему крупную сумму, если он продержится в воздухе 120 секунд. Но эти полторы минуты парения Латама на «Антуанетте» были праздником для восхищенных зрителей.

Другое новшество в столице начала века — кинематограф. 4 мая 1896 года в Петербурге, в театре «Аквариум» (впоследствии на этом месте расположилась киностудия «Ленфильм»), состоялся первый в России киносеанс. Были показаны «живые картины»: прибытие поезда, городская толпа на улице… «Восторг зрителей был громадный, так что по требованию публики пришлось еще раз показать картину, изображавшую прибытие поезда», — писала газета «Петербургский листок». Фильмы длились по нескольку минут: зрители увлеченно следили за поливальщиком улицы, за проездом экипажа. То, что люди и экипажи на экране двигались, было поразительно, невероятно! Кинематограф сразу покорил мир. В Петербурге открывались новые кинотеатры; к 1914 году только на Невском проспекте их было восемнадцать. Поначалу их называли по-разному: «синематографы», «иллюзионы», «электротеатры». Летом они, как и театры, заканчивали сезон и закрывались до осени.

В 1907 году в Петербурге было основано «Синематографическое ателье А. Дранкова» — первая русская фирма по производству фильмов. Для почина был избран сюжет из отечественной классики: фильм «Сцена из боярской жизни» представлял несколько фрагментов из пушкинского «Бориса Годунова». В 1908 году появился фильм «Стенька Разин», или «Понизовая вольница» — инсценировка песни «Из-за острова на стрежень». Играли в нем артисты петербургского Народного дома. Картина была почти «полнометражной», она шла около десяти минут.

Странно смотреть эти первые фильмы. Актеры загримированы так, как было принято в театре: щедро, даже гротескно. И двигались они перед камерой так, как привыкли на небольшом пространстве сцены. В «Стеньке Разине» толпа размалеванных, энергично жестикулирующих господ могла бы сойти за «дикую вольницу» атамана, но несчастная персидская княжна раскрашена столь же густо… Эти «трагические тени» и круги под глазами у героев мелодрам делали их несколько похожими на лемуров, что не мешало зрителям проливать слезы, смеяться — и влюбляться в киногероев.

Самыми популярными в начале века были те же жанры, что и сейчас: боевик и детектив. Огромным успехом пользовались боевик «Приключения знаменитого начальника Петроградской сыскной полиции И. Д. Путилина» и детектив «Рукой безумца». Неизменно привлекали зрителей названия вроде «В сетях порока», «В лапах дьявола», «Обнаженная наложница» и прочее, и прочее…

«Петербург — самый страшный, зовущий и молодящий кровь из европейских городов», — записал в дневнике Александр Блок.

С раннего утра на город накатывает волна шума. Она начинается с окраин: грохочут по булыжнику телеги ломовиков, повозки с колесами почти в человеческий рост, запряженные битюгами. Ломовых извозчиков в городе полсотни тысяч, их повозки — основной грузовой транспорт.

Волна шума приходит с окраин. Там просыпаются на рассвете от заводских гудков. У каждого завода и фабрики гудок своего, особого тона, их не спутаешь, а вместе они сливаются в густой вой. По первому гудку рабочие встают, по второму — выходят из дому, с третьим должны быть на рабочем месте. Через час-полтора шум докатывается до центра. На его тротуарах утренняя толпа, на мостовой не меньшее оживление: коляски, дрожки, конка, дилижансы, повозки ломовиков.