Книга Именем Корпорации! - Марк Романов

Гриффин похлопал ладонью по монолитному ограждению, и посмотрел по сторонам, от чего пряди его чёлки заскребли по щекам, щекоча их и заставляя доктора кивком головы отбросить назад волосы. Они стояли на крыше госпитального комплекса, в небольшом садике для прогулок. Недалеко гудели заходящие на посадочную площадку коптеры и флиттеры, украшенные змеёй и вездесущей паутиной, над садиком нависали кристаллические эмиттеры комплекса связи, а внизу многоруким и многоголовым чудовищем шевелился город. От горизонта до горизонта простирались линейные структуры белого, бежевого и серого цветов, окаймлённые зеленью насаждений и серебристыми ниточками каналов. Кварталы рассекали ущелья улиц, уходящие в тёмные даже под полуденным солнцем провалы. Ввысь росли громадные небоскрёбы, напоминавшие кристаллы минеральных солей и блестевшие на солнце металлом и силовыми полями. Воздушное движение поражало своей сложностью и насыщенностью – сотни и тысячи машин маневрировали, уходили на посадку и взлетали.

– Мне тут не нравится, – буркнул, отгоняя ладонью весёлого робота, доктор. Льюис прищурился и плюнул за ограждение. Невидимое силовое поле, располагавшееся в метре от них, испарило плевок, и какое-то время мерцало, расходясь круговыми волнами, искажавшими перспективу. – И из-за этого тоже. Чувствую себя рыбой в аквариуме.

Спенсер сделал глоток кофе, зажмурившись от удовольствия. На самом деле напиток отдавал низкопробной синтетикой и дико горчил, но агент был готов мириться с этим фактом. «Я на Терре. На самой Терре, – думал он, расслабленно наслаждаясь мегаполисом вокруг, поющим от переполняющей энергии собственным телом, и новыми имплантами в ногах. – Никогда, даже в самых своих глубочайших мыслях, я не мог мечтать о таком событии. Центр мира, средоточие власти, душа Корпорации… Тьфу, чёрт!»

Гриффин внимательно наблюдал за своим впавшим в эйфорию товарищем, и точно рассчитал момент, когда ноги Спенсера подкосились, и он начал оседать, странно кособочась.

– Пёс, ты слишком сильно виляешь хвостом, – Льюис крякнул, подхватывая агента под мышки и отволакивая к ажурной скамеечке из белого металла, – того и гляди, отвалится…

Усадив своего одурманенного нейролептином пациента так, чтобы он казался отдыхающим, Льюис достал из кармана своего костюма тонкую коробочку. Несколько старомодных инъекторов, пара капсул, голокомп в форме кольца, иглы…

– Понимаешь, пёс, мне сразу не понравилось это твоё вдохновенное настроение и душевный подъём, – Спенсер моргнул, с удивлением понимая, что он сидит и смотрит в небо, а голос Гриффина продолжает звучать в ушах. – Слишком не характерно даже для тех навороченных средств-хуедств, которые в тебя вливали. Не отвечай. Я хочу, чтобы ты сейчас меня внимательно слушал, не отвлекаясь на эйфорию и блок лояльности. Впрочем, ты и не сможешь ответить. Не бойся, паралич пройдёт…

– Так вот, пёс. Я не знаю, откуда у полковника связи на Терре, зачем он нас сюда перебросил, и что будет дальше. Но я не собираюсь пополнять ряды улыбающихся зомби с вытатуированной на затылке паутиной и выжженными пустотой мозгами! – Льюис закашлялся, и ударил кулаком по скамейке. – Посмотри кругом. Всё это – только оболочка, пустая внутри… Люди в мире Ноль живут, работают, умирают – но никто ничего не решает, и никто не имеет свободы. Всем правят наны. Они дают доступ к памяти, новым мирам, чтоб они все провалились в преисподнюю, технологиям, направленным на всё что угодно, кроме прогресса. Но ты представь на секунду, что всё это в один прекрасный миг рухнет…

Да, кстати. Твоя память. Я тут подумал… Есть несколько путей коррекции, и большинство из них требует стационарной аппаратуры. Да, да. Знаю. Но есть один вид блокировки, которую можно снять относительно легко и в любых условиях. Несколько уколов, стимуляция нервных узлов… Но, главное – никаких наномашинок в крови и тканях. Потому сначала я избавил тебя от остатков твоих прежних нанов-хуянов, и усыпил введённые здесь, – доктор ненадолго замолчал, и Спенсер почувствовал, как словно множеством иголочек закололо ноги и руки. Чувствительность возвращалась, но двигаться пока не получалось. И не хотелось. – Очень иронично и тонко. Чтобы стереть воспоминания, нужны наны. Чтобы высвободить их, нужно убрать наны. Но какой идиот пойдёт на это добровольно? Скажу сразу, я не знаю… точнее – не помню, какая блокировка применена к тебе, и что восстановится после этой процедуры. И вспомнишь ли ты что-то вообще, или останешься всё таким же верным псом Корпорации.

Процесс не мгновенный. Потребуется довольно много времени… – Гриффин снова умолк, и молчал минуту или две. – А я не уверен, что оно у нас есть.

Гриффин открыл глаза. В помещении было темно и тихо, словно в могиле. Холода, правда, он не чувствовал, что и навело его на мысль об отсутствие выше означенного последнего приюта. Рядом кто-то немилосердно заворочался во сне и тут же захрапел, да так громко и надрывисто, что Льюис едва не подпрыгнул от неожиданности. Сердце бешено заколотилось в груди, грозя выскочить наружу. Стремительные мысли пронеслись в голове от самой неправдоподобной до наиболее вероятной. До того момента, пока Гриффин понял, где находится, он уже успел испугаться неосознанного сексуального контакта с незнакомым мужиком, храпящим рядом, до похищения его персоны агентом Корпорации.

Немного успокоившись, он понял, что лежит на соседней кровати со спящим Спенсером, заливисто храпящим в две ноздри. За окнами плыла ночь, распространяя дивные ароматы цветущих растений и непередаваемых запахов ночного мегаполиса. Гриффин не мог чувствовать ароматов, кроме набившего оскомину рециркулируемого воздуха клиники, но богатая фантазия доктора вполне заменяла обонятельные впечатления. На небе Терры проецировались голографические проекции символов Корпорации, патриотических лозунгов и прочих стилизованных символов и слоганов. Крупные звёзды набухшими шарами висели в светлом бархате неба линии ноль, будучи станциями слежения, орбитальной обороны или автоматических баз уничтожения. Те самые далёкие звёзды, о которых сложено множество легенд и стихов, давно не были видны в многоцветии вспышек красочных картинок.

Гриффин потёр глаза, осознавая, что только что видел сон, в котором пытался разблокировать память Спенсера. Причём, Льюис был точно уверен – во сне он знал и способ, и метод, и последствия. Сейчас же, проснувшись, и пытаясь осознать, кто и когда перетащил его на свободную койку в палате агента, он не поручился бы и за знание собственного имени.

– Льюис Джероми Гриффин, ты сходишь с ума, – сказал он себе, выбираясь из кучи простыней и вставая на тёплое покрытие пола палаты.

– Может быть и нет, – раздался лающий голос. От стены напротив отделилась неясная фигура и шагнула к Льюису, посверкивая красными угольками глаз. Гриффину показалось, будто в пасти незнакомого существа блеснули белые клыки. Вместо того, чтобы испугаться, он флегматично смерил тонкую фигуру взглядом невыспавшегося человека и запустил в неё подушкой с кровати. Тёмная фигура ойкнула и разразилась матюками.

В этот момент Гриффин проснулся второй раз. За окнами плыла всё та же ночь, а рядом с ним стоял Патрик Вуниш, потирая ушибленный нос. На полу под его ногами попискивала сенсорами подушка, сигнализируя о своём падении.