Книга Ягайло - князь Литовский - Геннадий Левицкий

Второй немец всей своей тяжестью навалился на хрупкие девичьи ноги и, преодолевая сопротивление, медленно поднимал платье. Упругие, не тронутые загаром, белоснежные ножки заворожили немца, и он на миг расслабился. Этим воспользовалась девушка. Она вцепилась освободившейся рукой в лицо насильника, который взвыл от боли и опрокинулся навзничь. Литовка, изловчившись, укусила руку, зажимавшую рот, и успела крикнуть: «Помогите!» В следующий момент немцы оправились от неожиданного нападения жертвы и с новой силой навалились на тело, от которого любой ценой стремились получить блаженство. Кнехты так увлеклись борьбой, что даже не заметили, как в пяти шагах от них появились два могучих литовца.

— Оставьте девушку! — властным голосом произнес один из них на немецком языке.

Немцы прекратили раздевать девушку, однако выпускать из рук добычу явно не собирались.

— Пошли к дьяволу, литовские свиньи! — услышали ответ братья Витовта.

Горячий Жигимонт выхватил меч и с недвусмысленными намерениями направился к наглецу. Тот поднялся и тоже обнажил меч, а Товтивил тем временем вступил в бой со вторым кнехтом. Схватка длилась недолго, оба немца упали сраженные тяжелыми мечами богатырей.

Девушка сбежала еще в начале боя, в спешке даже забыв поблагодарить спасителей, а среди груды мусора остались только два трупа, да удрученные произошедшим Товтивил с Жигимонтом.

— Натворили мы дел, брат, — тяжело вздохнул Товтивил.

— Как же нам быть?

— Не знаю, Жигимонт, — беспомощно развел руками старший брат. — Пойдем-ка скорее к Витовту и расскажем обо всем, что случилось. За пропажу двух немцев отвечать перед маршалом придется ему.

Товтивил с Жигимонтом покинули место поединка и сделали это вовремя, ибо сюда уже спешила толпа жемайтийцев во главе с Витовтом.

— Что за шум здесь был, братья? — спросил князь.

— Ничего особенного, — ответил Товтивил. — Решили с Жигимонтом немного размяться на мечах, а то без битв рука совсем отвыкнет от оружия.

Разочарованная толпа воинов повернула обратно, оставив братьев наедине.

— Ничего себе размялись: у Жигимонта вся рука в крови, — заметил Витовт.

— Это чужая кровь.

— Вот как!? — удивился потомок Кейстута.

Братья вкратце рассказали о происшедшем и виновато опустили головы, ожидая наказания. Вопреки их ожиданию, Витовт не только не рассердился за смерть немцев, а, похоже, наоборот обрадовался такому повороту событий.

— Убили и правильно сделали. Честь литовской девушки стоит дороже жизни двух насильников. И вообще, пришла пора напомнить немцам, что на этой земле они не хозяева, а гости.

— Позволь, брат, похоронить их трупы, как стемнеет, — обратился к Витовту Товтивил.

— Как хотите, но это ничего не изменит. Все равно утром двоих кнехтов недосчитаются, и Куно фон Хаттенштейн поймет: куда они исчезли, и кто в этом виноват.

— Что же делать? — спросил Жигимонт.

— Готовьте жемайтийские дружины к бою. Сегодня ночью мы проучим заносчивых тевтонов.

— Наконец-то, — с облегчением вздохнули Товтивил с Жигимонтом.

— Только поспешайте: если к утру не расправимся с немцами, то, боюсь, нам придется худо. Сторожа донесла, что из Пруссии к ним идет большая подмога.

Два кнехта, не спеша, прохаживались вдоль главной башни. Иногда они обменивались словами, порой расходились в разные стороны. Наконец это занятие им надоело, и стражники присели на камни по обе стороны от входной двери. Вскоре оба почти одновременно заклевали носами. Едва кнехты опустили головы, как, прижимаясь к стене, к ним бесшумно подкрались два воина. Молнией сверкнули кинжалы, и стражники, так и не успев проснуться, отправились в мир иной.

Вслед за этим к главной башне, соблюдая строжайшую тишину, приблизился отряд жемайтийцев во главе с Витовтом. Воины попробовали открыть входную дверь, но она оказалась запертой изнутри.

— Построили на свою голову, — Витовт со злостью пнул ногой каменную стену. — И ломать нельзя — шума наделаем раньше времени.

— А если попробовать проникнуть в башню через дымоход? — предложил один из воинов. — Печи сейчас не топят, а ширина отверстия вполне позволяет.

— Можно попробовать, — согласился Витовт, — но это опасно.

— Князь, разреши мне попытать счастья, — вызвался Судимантас.

Потомок Кейстута несколько мгновений колебался, но времени для раздумий было мало. Он обнял любимца и сказал: — Иди.

Вверх полетела веревка с крюком. Бросок был удачным, и железное жало впилось в зубец стены.

— Бросайте еще один крюк, — приказал Витовт.

— А немцев мы не разбудим? — резонно заметил воин.

— Бросай, я тебе говорю, — начал сердиться Витовт.

Второй крюк зацепился за соседний зубец. Опробовав прочность, жемайтийцы передали концы обеих веревок Судимантасу. Боярин поплевал на руки и начал медленно подниматься на башню, а все присутствующие, словно завороженные, смотрели ему вслед. Вот Судимантас благополучно перевалил через зубцы и скрылся из вида. Потянулись томительные минуты ожидания. Витовту показалось, что прошла целая вечность между исчезновением боярина и скрипом засова входной двери.

— Aufstehen! (Встать!) — проснулись немцы, услышав знакомую команду.

Но что это: вместо суровой физиономии начальника, производившего обычно подъем, они увидели Витовта с широкой довольной улыбкой. За спиной князя стояло десятка два литовцев с обнаженными мечами и сулицами. Появление ночных гостей не предвещало ничего хорошего для кнехтов. Два наиболее резвых немца бросились к оружию, но тут же пали, сраженные мечами. Неудачная попытка успокоила остальных, тем более они увидели, что оружия в комнате не было. Немцев подняли с теплых постелей и под охраной провели в темницу досматривать сны.

Спустя час к замку, построенному немцами недалеко от Нового Гродно, приблизился отряд воинов. Основная часть отряда осталась в высоком кустарнике недалеко от крепости. Пять человек спешились и подошли к вратам. Четверо ночных гостей прижались к стене, стараясь не выдать своего присутствия, пятый тем временем постучал в свежесрубленные дубовые врата. На стук открылось смотровое окно, и высунулось сонное лицо стражника.

— Что тебе надо? — грубо спросил он.

— Привез письмо от великого магистра к комтуру замка, — услышал кнехт на родном языке.

— Давай сюда.

— Не могу. Приказано передать лично в руки комтуру.

— Что же ты ночью привез? — недовольно проворчал немец. — Не мог подождать до утра?

— Послание важное — утром может быть поздно, — ответил «гонец».

— Ты один? — спросил стражник, мгновенье поколебавшись.

— Да, один.