Книга Дети утренней звезды - Алексей Олейников

– Мои вороны не врут, она пошла сюда, – сказал Адонис. – Хуанита?

Хуанита Дуэндэ вытянула небольшой мешочек, высыпала облачко синей пыли на снег. Затем облачко красной. Затем желтой.

– Зачем нам Сура Дуглас? – продолжал недоумевать Улле. – Если атаковать, то Зорича, Фламмеля или Вонг. Зачем нам эта сонная недотепа?

– Ты, Улле, меньше думай и больше двигайся, думать буду я. – Адонис прошелся по дорожке, помахивая тростью. – Сара совсем не проста, я тебе скажу. Но вывести ее из строя проще, чем Мэй или Эжена. А каждая потеря ослабит «Гамму».

– А порошки зачем? – продолжал недоумевать датчанин.

– Охотничий порошок, – пояснил Адонис. – Контрольный пигмент, экстракт и сублимированная субстанция ее волос.

– Как вы достали ее волос?

– Мои вороны могут все, – усмехнулся Адонис. – Ты сегодня человек-вопрос, Улле.

Датчанин плюнул на снег, растер подошвой.

– Ладно, мы ее найдем, а дальше?

– Как себя поведет. Если будет умная – договоримся, будет глупая – ты, Улле, ей что-нибудь сломаешь.

– Не хочу я ничего ломать, – возмутился Улле. – Я не мясник.

– А победить хочешь?

Улле недовольно засопел.

– Иногда для победы надо запачкать руки, – заметил Адонис. – Хуанита?

Испанка вскинула руку. Крупинки порошка по одной падали с ладони.

– Терпение, порошок покажет ее след. – Хуанита присела, коснулась снега. – Не понимаю… Он же работал, я его тестировала!

Улле рассмеялся. Адонис Блэквуд пожал плечами:

– Жаль, Хуанита, ты меня расстроила. Ладно, пока займемся пятеркой «Тхэта».

Троица покинула лабиринт, Дженни выдохнула. Пронесло! Она следила за ними, пока они не исчезли за холмом.

– Вороны, значит? – Она покосилась на Ласа. – Ты понял?

Фосс дернул ухом.

«Гадкая птица. Жесткая».

Дженни поначалу задумалась – а почему порошок не сработал? Обычно творения колдунов осечек не давали, а тут явная промашка.

Но надо было выбираться из укрытия, сегодня спецкурс по Магусу. Второе занятие. Она не хотела идти. Она видела в глазах этого Стража усталость и безнадежность, он действительно был из Магуса, дед научил ее различать оттенки пламени жизни, у каждого из людей Договора был особый оттенок пламени. Страж послушно выполнял все указания перевертышей, и в целом всем студентам показался «безобидным и ручным», как заметила Виолетта с разочарованием. Дженни подумала было, что Страж выжидает, ищет удобный момент, но потом поняла – ему все равно. Он смирился с ролью наглядного пособия. Что ж, каждый выбирает по себе – кто знает, через что ему пришлось пройти?

Но сегодня будет демонстрация, перевертыши против Стража, лекция о способностях Магуса – как их понимают темники. Это стоило бы послушать.

…Боевые тренировки мастер Аурин проводил в старых конюшнях за замком. Дженни пришла последней, скользнула внутрь, встала у стены. Запах лошадей еще не выветрился, большой манеж, старые слежавшиеся опилки. Она украдкой присела, потрогала их, невольно улыбнулась. На цирк похоже. А вот и силачи на арене…

Страж стоял посреди манежа, сгорбился, подался вперед, уронил руки. Как усталая обезьяна. Дженни отчетливо различала капельки пота на лысоватой голове и толстой короткой шее, сизый стриженый затылок. Прикрытые веки, глаза навыкате, мясистый нос картошкой. Прижатые к черепу огрызки ушей. Красавцем он не был. Пламя жизни гудело в нем ровно, без всплесков, как огонь горелки, он был спокоен – все это происходило не в первый раз, поняла Дженни, не в первый раз он выступает на потеху темникам. Вокруг него кружили два перевертыша, узкие окна под потолком цедили зимний свет, создания фыркали, скалили зубы. Медленно приближались.

– Порвут за полминуты, – уверенно сказал Хенниг Бранд.

Адонис улыбнулся:

– За пятнадцать секунд, Бранд.

– Спорим? На сто евро?

– Хонт, прими ставку, – распорядился Адонис.

Суетливый коротышка черканул в блокноте, пробежался между студентами.

– Делаем ставки, дамы и господа, делаем ставки. Ставку? – Корнелиус Хонт обошел всех, добрался и до нее, поглядел хитрыми глазками. Дженни покачала головой с отвращением, Хонт пожал плечами, потрусил дальше. – Разумеется, куда тебе…

Дженни прищурилась.

– Стой, – сказал она в суетливую спину.

Коротышка притормозил:

– Да неужели?

Дженни вытянула смятую сотню – ими битком был набит черный, с блестящими черепами, кошелек Сары.

– На что ставим? Какое время? – Хонт навострил карандаш.

– На победу Магуса.

Корнелиус заморгал:

– Не понял…

– Меньше чем за минуту он отделает этих перевертышей, – повторила Дженни. – Ты принимаешь такую ставку?

Корнелиус мелко захихикал, сцапал купюру:

– Если у тебя много лишних денег, просто отдай их мне. Это же надо!

Он записал ставку в блокноте и убежал, похрюкивая. Больше ставки никто не делал, все ждали, чем же кончится дело. В прошлый раз интендант прочел им краткую лекцию о способностях Магуса. Темники знали довольно много о механизме просьбы и расплаты, точнее сказать – они знали о том, что у каждого члена Магуса есть свой предел.

«Вы вряд ли столкнетесь с Магусом, – говорил Аурин. – Эпоха Темных войн в прошлом, циркачи занимаются своими делами и не пересекаются с адептами. Но если все же это с вами произойдет, ваша задача – продержаться, пока они не достигнут своего предела. После этого их можно брать голыми руками».

Но это теория. Никто из этих детей не видел в деле Магус. В том числе и эти перевертыши, иначе бы они не вели себя так опрометчиво. Первый прыгнул, метя в лицо, Страж сдвинулся, его кулак врезался в горло, смял кадык зверю. Второй налетел на плечи, Страж обернулся, присел, обнял его за шею толстыми руками и с размаху ударил спиной об арену. Без ясного взора Дженни ничего бы не поняла, как не понял никто из студентов. Для них схватка началась и закончилась молниеносно, а Дженни была в восторге – Страж не просил ни о чем серьезном, обошелся по мелочи. У него должно остаться еще полно сил для драки.

Тишина, перевертыши хрипят, царапают опилки, катаются по манежу. Разбитый кадык, сломанный позвоночник, предположила Дженни. Он их не жалел. Прямо сейчас поврежденные ткани возрождались, сплетались заново, – но кто сказал, что это не больно? К тому же днем регенерация проходила медленней.

Дженни нашла глазами Хонта, тот смотрел на арену с отвисшей челюстью. Поманила пальцем. Коротышка двинулся к ней на деревянных ногах. Встал, угрюмо глядя под ноги. Она протянула ладонь. Корнелиус с выражением величайшего страдания принялся отсчитывать деньги.