Книга Особо секретное оружие - Сергей Самаров

Но Зинур не противится, молча наблюдает, как Виктор Егорович выходит из дома, чтобы забраться на сеновал. Он, кажется, верит чужому слову. В таких случаях на слово этого человека тоже можно полагаться. Значит, потом, когда все закончится, Виктору Егоровичу будет слегка жаль Зинура...

* * *

Никто не мешает просто убежать... Ведь уже есть что передать, уже есть какие-то начальные данные, есть фамилия главного человека в этой истории. Или хотя бы одного из главных. И убежать можно спокойно, без кровопролития. Но все-таки стоит поговорить с самим Абдукадыровым...

А это значит, что надо ждать...

Виктор Егорович останавливается перед торцом сарая. На сеновале когда-то существовала дверца. Сейчас она сорвана. Рядом со стеной, в крапиве, валяется лестница. Приставить ее и забраться наверх – дело минуты.

Запах сена, пусть и старого, понизу пропревшего, все же вызывает ностальгические нотки. Забытым воспоминанием всплывают ощущения детства. Виктор Егорович ложится прямо в сено, расслабляется. Как хорошо здесь уснуть... И он засыпает сразу...

* * *

Алданов смотрит на часы. Двадцать минут десятого. Пора просыпаться окончательно, тем более когда будят с шумом. Вообще-то с таким треском и грохотом приличные машины не ездят... А в понятии Виктора Егоровича бывший лейтенант Абдукадыров должен приехать на приличной машине. Тем не менее грохот приближается. Более того, он замирает как раз около ворот дома, занятого чеченцами. Не беспокойство, а простое любопытство заставляет Алданова перевернуться и чуть-чуть сместиться в глубину сеновала, к дальней боковой стенке. Здесь множество щелей, позволяющих рассмотреть визитеров. И первый же взгляд заставляет слегка напрячься...

Около дома остановился старенький и весь разбитый сельскими дорогами милицейский «уазик». С правого переднего сиденья выбирается пожилой милиционер. Маленькие звездочки на его погонах трудно разобрать с такого расстояния, но Алданову кажется, что пожилой милиционер в звании старшего лейтенанта. Но это в принципе и не важно, сам Виктор Егорович хорошо знает, что в нужный момент маленькие звездочки на этих плечах могут смениться большими. То есть старший лейтенант станет полковником...

Куратор...

Куратор осматривается невнимательным взглядом, косолапя и покряхтывая, идет к калитке и громко стучит. В избе должны уже проснуться и ощериться в окна автоматами. Впрочем, суетиться причины нет. Старший лейтенант идет один, водитель остался в машине. Двигатель включен. Значит, ненадолго... Чечены умеют общаться с ментами...

К калитке выходит Зинур. Открывает. Молча смотрит на пожилого старшего лейтенанта.

– Здравствуйте, – козыряет тот. – Я, так сказать, буду местный участковый старший лейтенант Лизунов... С кем, так сказать, честь имею?

– А чего надо-то? – Зинур не волнуется и в спокойном недоумении почесывает затылок.

– Надо посмотреть, кто здесь у меня объявился, на каком основании поселился... – говорит старший лейтенант строго.

– Да дом вот купить хочу... Пока присматриваюсь...

– А хозяин где?

– Вот я сам и ищу хозяина... – зевает Зинур.

– И поселились, стало быть, без разрешения...

Зинур молча лезет в карман и вытаскивает сто долларов. Молча кладет в уже протянутую руку.

– Вот временное разрешение. Годится такое?

Старший лейтенант смотрит в ладонь, но руку не убирает. Зинур добавляет еще одну банкноту аналогичного достоинства. Ладонь сжимается.

– Годится... Надолго поселились?

– У меня квартира в Москве... Там слишком жарко... Отдохну недельку-другую...

– Добро... – соглашается старший лейтенант. – Две недели... Через две недели я приеду...

Он козыряет и косолапит обратно к машине. Зинур закрывает калитку.

Виктор Егорович провожает громыхающий «уазик» и остающееся после него облако звенящей пыли долгим взглядом. Он понимает сигнал. Появление куратора – это прямой приказ продолжать операцию. Срок дается – две недели... Эти две недели суетиться не стоит... Пусть Зинур еще поживет... Пусть поживет бывший лейтенант Абдукадыров...

Алданов снова откидывается на спину и закрывает глаза...

Он и здесь под привычным контролем...

ЭПИЛОГ

– Воры... Кругом одни воры и взяточники... – жалуется Мансур, владелец большого хозяйства. – Чтобы хоть что-то сделать, надо взятку дать, чтобы ничего не делать, надо две взятки дать... А за работниками только следить успевай. Отвернешься – что-нибудь да стащат... Не хотят понимать, что это уже не колхозное, это – мое...

Талгат не улыбается. Его мало трогают заботы человека, которому приказано его принимать.

– Ты забываешь, что это – не твое... – сухо говорит он, проходя напрямую к дверям, словно давно знает, где ему предстоит жить.

Мансур сразу все понимает. Он всегда ждал, когда ему напомнят, на чьи деньги организовано хозяйство. И потребуют отдачи. И всегда догадывался, что возвращать беспроцентный кредит придется не деньгами... Он уже не однажды принимал у себя людей. И мужчин, и женщин... Они приезжали, жили в отдельно стоящем домике, всегда содержащемся, согласно предписанию, в порядке, а потом уезжали, и больше он про них не слышал, хотя понимал, что это были за люди. И этот приезжий, должно быть, из таких же. Хотя внешне он не похож на грубого боевика, но умеет командовать.

Мансур подчиняется и больше не жалуется на жизнь.

* * *

Басаргин нервничает. Ему ни разу не приходилось разрабатывать операцию, аналогичную нынешней. Хотя он ее и не разрабатывал. Он только подал идею, за которую сразу ухватился генерал Астахов, и стал просчитывать детали вместе с Доктором Смерть и Андреем Тобако. Они и выбрали необходимые меры. Сейчас процесс раскручивается... И Басаргин ждет, во что это выльется. Ходит по офису. Доктор с Андреем посмеиваются, перешептываясь. Им весело, потому что они представляют физиономию Талгата в отдельные моменты предстоящего действа.

– Это издевательство над человеком... – говорит японка Таку, сидя в углу рядом с Дым Дымычем. – Гуманнее просто пристрелить его...

– К сожалению, наш спутник не в состоянии отслеживать звонки с того света, – улыбается Тобако. – Иначе у нас было бы гораздо меньше проблем...

Таку не желает пользоваться городским аппаратом и сердито набирает номер на своем мобильнике.

– Лари, все в порядке? Хорошо... Работай...

Малазиец Лари ушел в свой офис следить за собственным оборудованием.

Таку убирает трубку и смотрит на своих оперативников. Джон невозмутим, словно настоящий индеец, сидящий в голой прерии у костра. Селим активно скалит зубы.

– Чему радуешься? – спрашивает Таку.

– Я подумал было... – Нигериец не в состоянии сдержать хихиканье.