Книга Ученье - свет, а богов тьма - Юлия Жукова

– Лиза, у девочки огромная сила. Любое нечаянно сказанное слово может привести к катастрофе, как ты не…

– Ну так а ты для чего нужен? Выстрелил, как из пушки, даже нам ничего не сказал, а она должна сама за собой присматривать? Ты вообще можешь отменить то, что она делает?

– Э, не надо ничего отменять! – встревает Хос. – Мне так гораздо удобнее!

Айша на полу совсем сжалась в комочек, Кир смотрит на Алтошу так, как будто вот-вот загрызет. Один Алэк беспечно собирает свои игрушки в большую коробку, потом вынимает и снова собирает.

Алтонгирел стискивает зубы, некоторое время молчит, потом тяжело вздыхает и поднимает голову.

– Айша, подойди сюда.

Она быстро, хотя и опасливо, подходит и садится на диван, повинуясь пригласительному жесту.

– У тебя хорошо получается повелевать, – через силу произносит духовник. – В этом я тобой очень доволен.

Девочка заметно приободряется.

– Но, пожалуйста, будь аккуратнее. Я понимаю, что ты не нарочно. Повелевание может быть очень опасно. Это ясно?

Айша кивает, всем своим видом выражая, что больше не будет.

Алтонгирел удовлетворенно откидывается на спинку дивана.

– Скажи ей, что она не сделала ничего плохого и ты не сердишься, – говорю я на всеобщем, пихая его локтем в бок.

– Еще чего, – огрызается он, тоже на всеобщем. – Во-первых, это неправда, она ведь меня ослушалась, во-вторых, ты знаешь, что я чувствую по поводу подобных утверждений. Пускай Унгуц ее учит, что хорошо, а что плохо.

– Слушай, в моей нравственности ты, кажется, не сомневаешься? Вот я тебе говорю, что она не сделала ничего плохого. Ты можешь ей это повторить, или язык завянет?

Алтонгирел строит мне рожу, потом отворачивается и, ни на кого не глядя, без выражения произносит:

– Айша, ты не сделала ничего плохого, и я не сержусь.

Айша лучезарно улыбается и неожиданно целует его в щеку.

Выражение лица Алтоши словами не передать, но очень смешное. Я покатываюсь, а Кир над ухом шипит, что, мол, так и отравиться недолго.

– Ладно, – говорю я, отсмеявшись. – Пожалуй, дальше и без меня разберетесь, а мы с Алэком в гости поехали.

– Как? – выпаливает Алтонгирел с потерянным видом. – Куда? Ты меня одного с детьми бросишь?

– Мы не дети, – возмущается Кир. – Не волнуйтесь, я найду, куда их пристроить.

– Хос, а где твои телохранители? – спрашиваю.

– Один в коридоре, другой отдыхает, – объясняет Хос, старательно выговаривая сложные слова. – Они по очереди будут меня караулить.

– Ну вот, Алтонгирел, ты не один, – усмехаюсь я. – А если что, Эцагана позовешь на помощь.

Духовник шипит себе под нос что-то непечатное, потом с видимым усилием напускает на себя независимый вид.

– Разберусь как-нибудь и без него. Айша, ты пойдешь со мной, мне нужно ознакомить тебя с приспособлениями, с помощью которых обычные духовники управляют предметами и людьми. Тебе нужно учиться смирять свою силу, иначе говорить так и не сможешь.

Айша живо кивает, хотя, по-моему, Алтонгирел все это сказал скорее самому себе, чтобы заставить себя снова заняться неприятным делом.

Мы с Янкой колесим по пригороду, подпрыгивая на буераках. Алэк, сидящий у нее на коленях (в муданжском автопроме никто никогда не слышал про детские сиденья), каждый раз на ухабе подлетает в воздух на пару сантиметров и ужасно радуется. Яна рассматривает его под разными ракурсами и периодически вздыхает.

– Чего страдаешь? – интересуюсь.

– Да вот думаю, не завести ли и мне такую игрушку, – усмехается она, ловя мелкого после очередного прыжка на колдобине.

– Замуж выходить придется, – напоминаю я. – Это ж Муданг…

– Вот в том-то и беда, – снова вздыхает Янка. – Если б не замуж, и вопроса бы не было. А так стремно, у них же тут на всю жизнь это дело… Мало ли, вдруг он превратится в тыкву?

– Кто он-то? – в который раз спрашиваю я. – Мне хотя бы знаком?

– Знаком, знаком, – ворчит Янка. – Ты вообще могла бы и догадаться, я довольно условно шифруюсь.

Я задумываюсь на некоторое время. Кого я такого знаю, кто трепетный и в Янкином вкусе? Насколько я помню, мужики ей нравятся тихие и трудолюбивые, чтобы не очень бурно страдали от одиночества, когда сама Янка по уши в работе. Про кого-то мы с ней недавно говорили, я еще удивилась, что у нее есть его телефон…

– Ирнчин?

Яна многозначительно улыбается.

– Видишь, я так предсказуема.

– Тип твой, да, – хмыкаю я. – А как ты с ним сошлась?

– Так ты же ко мне его и отправила после ранения наблюдаться. А он к тому моменту уже который год никак не мог какую-то стерву поделить с другим мужиком. И тут я, вся такая рада его видеть, сладкой микстурки дам, массажик сделаю… Короче, он как-то вечером ко мне на осмотр пришел – и не ушел.

– И ты прям вот уже готова от него рожать? – интересуюсь я.

– Да это вообще не вопрос, такой генетический материал зря простаивает, жалко до слез! Но вот замуж я побаиваюсь… Он все-таки довольно дикий, хотя и покладистый. Еще с этой должностью в госбезопасности, мало ли, взбредет ему в голову что-нибудь доисторическое, так никто ему слова поперек не скажет. Я и за тебя-то в этом смысле переживаю, у тебя ж ваще Император, что хочет, то и творит.

– Мой интеллигент, – усмехаюсь. – Он, прежде чем творить, читает сорок книг и еще пару раз уточняет у меня, все ли он правильно понял.

– Да мой тоже вроде интеллигент, – кривится Яна, – да только уж очень муданжский. Например, дарит мне украшения с выгравированными стихами.

– Боже, какая прелесть! – прыскаю я.

– Прелесть-то прелесть, только сам он вообще не очень красноречив, а в моменты страсти совсем человеческую речь забывает, соответственно, стихи писать он нанимает какого-то книжника и ужасно из-за этого комплексует. Я ему как-то раз говорю, дались тебе вообще эти стихи, мне и так приятно, а если хочется уникальности, ну напиши там «Яне от Ирнчина» и успокойся. Так, блин, он обиделся и неделю не приходил, решил, что это я его так послала! Я не знаю, Лиз, это же минное поле!

– Ага, причем мины, которые ты уже обошла, обгоняют тебя тайным путем и ложатся на тропинку впереди, – ехидно поддакиваю я. – Знакомая картинка.

– У тебя тоже так, да? – уныло говорит она. – Вот ведь зеленый виноград эти муданжские мужики! Ты у нас хирург, скажи, может, им можно что-нибудь в мозгах подправить?

– Механически вряд ли, – с напускной серьезностью отвечаю я. – Но они эмпирически обучаемы. У меня, кстати, уже не так. Все-таки мы с Азаматом уже почти муданжский год вместе, наладили обмен пакетными данными почти без потерь. Но терпения на это надо много, да.