Книга Танец маленьких разбойниц - Спаркли Хейтер

Но есть одна серьезная проблема: Камерон находится в когтях дьявола, его разум затуманен лживой софистикой — термин, который любил употреблять папа Вэнди. Он, например, считает, что христианство — это своего рода мифология, а христианские обряды были привнесены в культ Митры, древнеперсидского бога огня, одним римским императором, кажется, Константином, в третьем или четвертом веке.

Но, с другой стороны, откуда Камерон знает, что последователи Митры не привнесли свои обряды в христианство ну, скажем, в пятом веке? Возможно, события происходили как раз в обратном порядке. Неужели он действительно полагает, что Вселенная возникла по чистой случайности, без участия Бога? Для Вэнди эта идея была настолько же дикой, как для Камерона мысль о том, что Бог Отец мог отдать своего единственного Сына на муки ради того, чтобы искупить грехи рода человеческого.

Поначалу Вэнди казалось, что ей удастся обратить Камерона на путь истинной веры. Но сейчас у нее появились сомнения. Вполне вероятно, Камерон принадлежит к тем людям, которые, по словам ее отца, не способны увидеть свет правды до тех пор, пока перед ними не разверзнется бездна ада.

Но если человек три года путешествует по миру, разве это не означает, что он ищет ответы на извечные вопросы бытия? У Вэнди была приятельница, которая мечтала завлечь в «Божественное прикосновение» самого отъявленного атеиста. Как там говорится? «И Я сделаю, что вы будете ловцами человеков». Вот если бы Вэнди удалось завлечь Камерона, она гордилась бы (о нет, гордыня — это смертный грех), Вэнди была бы просто счастлива. Она чувствовала бы себя рыбаком, который вытащил на берег гигантского налима, все вокруг с удивлением разглядывают его добычу, рыбину кладут на весы, обмеряют и фотографируют.

Камерон мог бы стать настоящей звездой христианской рок-музыки. Для начала Вэнди устроила бы его на свою радиостанцию, а потом отец помог бы протолкнуть фильм ее друга на телевидение, если, конечно, Камерон возьмется за ум и снимет «правильное кино».

Они приехали в «Парижскую артерию» во второй половине дня, как раз к обеду. Обитатели сквота собрались в большой столовой, где некогда размещалась приемная директора банка. Зданию было лет восемьдесят, причем последние девять лет оно стояло заброшенным, прежде чем здесь поселились свободные художники. Преклонный возраст дома сразу бросался в глаза. Обстановка также соответствовала характеру жильцов. Разномастная мебель выглядела так, словно ее притащили с помойки. Все стены были расписаны абстрактными фресками, но иногда попадались и реалистические полотна. Художники пощадили лишь одну стену, где висели огромная карта мира и мишень для игры в дартс.

В центре столовой стоял длинный, грубо сколоченный стол, за которым могло разместиться человек пятнадцать. Стулья отличались разнообразием стилей, форм и расцветок: пластмассовые садовые стулья, складные стулья для пикников, выцветшие шезлонги, медицинская кушетка с ободранной обивкой и деревянная церковная скамья. Зато столовый сервиз на двадцать персон был выдержан в строгом стиле: белые фарфоровые тарелки — подарок владельца соседнего ресторана, который в прошлом году решил обзавестись более веселой посудой. Ножи, ложки и вилки в основном были пластмассовые, что составляло удачную комбинацию с так называемыми чашками — стаканчиками из-под йогурта и джема.

Обитатели сквота представляли собой не менее пеструю компанию. Они напомнили Вэнди участников реалити-шоу под названием «Реальный мир», с той лишь разницей, что мир, в котором она очутилась, действительно был реален. Да к тому же канал MTV никогда бы не решился запустить на свою съемочную площадку сорокапятилетнюю разведенную даму, которая смолит сигарету за сигаретой и говорит хриплым прокуренным басом. Дама эта была странствующей актрисой. Вэнди не запомнила имени курильщицы, как, впрочем, и имена остальных обитателей сквота — их было слишком много, человек двадцать. Напротив Вэнди сидел франкоговорящий канадец, физик-ядерщик по образованию и художник по призванию. Он о чем-то оживленно беседовал с русским музыкантом, который помимо музыки занимался изучением мировой экономики и в настоящее время усердно работал над докторской диссертацией. На кушетке рядом с музыкантом устроились писатель из штата Висконсин и еще один американец, из Калифорнии, высокий тощий парень, представившийся потомственным артистом — его родители были клоунами. На церковной скамье расположились японский буддист-священник и французский художник…

Прежде чем приступить к трапезе, Вэнди произнесла благодарственную молитву, остальные воздержались от каких-либо предисловий и без лишних слов взялись за еду. Пока дежурный повар раскладывал по тарелкам рагу из баклажанов и спагетти с томатным соусом, молодой человек, сидевший в дальнем конце стола, прочел вслух надпись на футболке Вэнди:

— «Истинная любовь ждет…» И чего же она ждет?

Прежде чем Вэнди успела открыть рот, какая-то девушка, кажется ее звали Блэки, ответила за нее:

— Ждет, пока любовник натянет презерватив.

Все засмеялись, даже Камерон. Вэнди очень огорчилась: она никак не ожидала от своего ученика подобной реакции.

— Брачного союза, — пояснила Вэнди.

— Серьезно? — курильщица удивленно вскинула брови.

— Да, и это не просто церковная догма, — сказала Вэнди. — Рассуждая с позиции здравого смысла, мы убеждаемся, что целомудрие способствует прочности семейных отношений. Если бы люди воздерживались от добрачных половых связей, а также не имели возможности развестись, им волей-неволей пришлось бы научиться решать свои проблемы и находить общий язык.

— А в каком веке были установлены эти правила? — спросила рыжеволосая девушка из Шотландии. — На заре христианства, когда продолжительность человеческой жизни составляла в среднем лет тридцать пять — сорок?

— Если бы я вышла замуж за парня, с которым переспала в восьмом классе, — сказала разведенная актриса, закуривая очередную сигарету, — и вынуждена была бы прожить с ним до самой смерти, мне пришлось бы поторопить смерть… кхе, моего дорогого мужа.

— Да и в прошлом от этих запретов было мало толку, разве что внешне все выглядело благопристойно, но люди точно так же обманывали друг друга, бросали жен и детей…

— …Ссорились, дрались, уходили на войну.

— …Изменяли супругам, но продолжали жить вместе, просто потому, что законы о разводе были слишком строгими.

— А для самих ревнителей нравственности секс превращается во что-то постыдное, они всю жизнь страдают от сексуальной неудовлетворенности или заключают ранние браки с такими же идеалистами с искореженной психикой и чахлым либидо.

— Вы что, все митраисты? — спросила Вэнди.

— Кто? Нет, мы… ну, большинство из нас в той или иной степени придерживается буддийской философии, учения, к которому каждый из нас пришел своим путем.

— А я атеист, — сказал русский музыкант.

— Мы экуменические буддисты, наш основной принцип — верь, во что тебе хочется верить, но помни: никто не знает, где находится истина, даже атеисты, так что не надо навязывать свои взгляды окружающим.