Книга Однажды в Америке - Гарри Грей

Когда Косой вернулся с полными руками, Макси спросил:

— Есть еще вопросы? Все понятно?

Мы кивнули.

— Ладно. Мы пошли. Джейк, запри дверь снаружи.

Замок щелкнул, когда Проныра повернул в двери ключ. Мы услышали, как отъехала машина.

Макси с улыбкой взял пакет с гамбургерами и автомат:

— Ждать придется долго. Нет смысла голодать, верно, Лапша?

— Ты как Наполеон.

— Наполеон? — переспросил он. — При чем тут Наполеон?

Я рассказал ему о тактике Наполеона.

— Ну, это просто здравый смысл, — сказал Макс.

Он стал подниматься вверх по лестнице. Я последовал за ним. На чердаке мы сняли пиджаки и пододвинули пару стульев к маленькому окошку, выходившему на шоссе. Мы устроились поудобнее.

Макс возобновил прерванный разговор:

— Как я уже сказал, Лапша, это просто здравый смысл. Возьмем тебя и меня. Нам придется долго ждать, часов двенадцать, может быть, больше. А Наполеон был умный парень. Армия всегда движется на своем желудке. Я слышал, он был крутым мужиком, этот Наполеон. Верно, Лапша?

— Да.

Макс угостил меня «Короной». Мы оба закурили. Некоторое время молча пускали дым. Макс продолжал:

— Расскажи мне больше об этом парне; говорят, он был человеком действия.

Я улыбнулся, сплюнул в окно и ответил:

— Да, верно.

Четыре часа мы обсуждали Наполеона. Я цитировал книгу, которую о нем читал, рассказывал о его жизни, о его военной карьере, о его любви. Макси особенно заинтересовал тот эпизод, когда его слава поднялась на гребне революции и в глазах французов он превратился в национального героя.

Потом я объяснил, как быстро росли амбиции Наполеона. Он попытался захватить весь мир. Мы обсудили его военные кампании и ошибки, которые император сделал, вторгшись в Россию.

— Проблема этого ублюдка заключалась в том, что он был слишком самовлюблен, — сказал Макси.

— Да. Он мог бы стать действительно великим человеком и принести много пользы своему народу. Но он искал только личной славы.

— Этот ублюдок хотел стать всемирным диктатором.

— Да, всегда находятся ублюдки, которые хотят того же. И они всегда недооценивают маленьких людей.

— Наполеон родом из тех же мест, что и Фрэнк, верно, Лапша?

— Фрэнк? А, ты говоришь о Боссе. Нет, Фрэнк из Сицилии, а Наполеон родился на Корсике.

— Ты знаешь, Фрэнк — тоже очень самовлюбленный парень.

— Да, в определенном смысле. Но я не думаю, что он страдает комплексом Наполеона. Он уважает людей. В глубине души он скромный человек. Как думаешь, не принести ли нам каких-нибудь напитков, Макс?

— Пожалуй, надо сделать небольшой запас. Последи за дорогой, Лапша.

Макси встал со стула и спустился вниз. У меня был хороший наблюдательный пункт. Я мог видеть главную дорогу и сразу бы заметил, если бы какая-нибудь машина свернула к казино.

Скоро Макси вернулся, притащив с собой имбирный лимонад, кока-колу и бутылку «Маунт-Вернон». Мы поставили напитки в той комнате, где на полу была нарисована рулетка.

— Льда нет? — спросил я.

— Если бы дверца на чердаке была пошире, я бы мог доставить тебе лед. Я бы притащил тебе весь этот чертов холодильник.

Макс взял открывалку, которую прихватил в баре, и откупорил две бутылки коки.

Мы сели у окна и стали не спеша отхлебывать из горлышка. Время от времени один из нас вставал и ходил по комнате или ложился на пол, чтобы немного вздремнуть. Вскоре солнце раскалило крышу так, что чердак стал похож на турецкую баню. Мы начали постепенно раздеваться, снимая одну вещь за другой, пока не остались в одних ботинках и трусах.

Макси посмотрел на меня и рассмеялся:

— Жаль, что ты не видишь себя в зеркале, Лапша.

На мне была подмышечная кобура с револьвером. Нож я заткнул за пояс трусов. По телу ручьями струился пот.

— Ты тоже не похож на гостя, которого хозяин хотел бы увидеть на своей светской вечеринке, — ответил я с улыбкой.

Кроме кобуры, на его потном теле висел маленький пистолет с прикрученной к руке пружиной. Автомат «томми» лежал на коленях.

В половине первого мы съели несколько гамбургеров и выпили полбутылки лимонада. Напиток был теплым, но приятным.

— Не хочешь принести немного льда из холодильника, Лапша?

Я спустился вниз и вытащил из холодильника поддон со льдом. Он лежал одним сплошным полупрозрачным куском. Я огляделся в поисках чего-нибудь острого, чтобы расколоть лед, но ничего не нашел. Я хотел было разбить его своим ножом, но потом раздумал. Ну его к черту. Я не хочу тупить собственный нож.

— Что, льда нет? — спросил Макс.

— Есть, но он смерзся целым куском. Нужен нож для колки льда.

— Ладно, черт с ним.

Разговаривать нам уже не хотелось. Время ползло так, словно мы сидели здесь уже несколько дней.

Наконец около двух часов дня с шоссе к казино повернул старенький «форд». Мы с интересом наблюдали, как из машины вышли двое цветных. Один из них достал ключи. Некоторое время он возился с дверью. Потом они вошли внутрь. Мы следили за их перемещением сквозь отверстия в полу. Они зашли в уборную, взяли там ведро, швабру и тряпки.

— Вот черт. Это всего лишь уборщики, — разочарованно пробормотал Макс.

— Ладно, все-таки хоть что-то новое.

Мы смотрели, как они чистят ковер. Никогда не думал, что буду с интересом наблюдать за таким нудным занятием. Часа в четыре они закончили работу. Швабры и другие инструменты отнесли в уборную, а сами подошли к столу для игры в кости. Они стали играть на маленькие ставки.

— Не хочешь к ним присоединиться, Лапша?

Я посмотрел на Макса, чтобы убедиться, не всерьез ли он это говорит. От него всего можно было ожидать.

Они играли, пока один из них не продул все деньги, три с половиной бакса. В шесть часов уборщики ушли.

Они заперли за собой дверь.

На второй обед мы съели еще несколько гамбургеров и запили их теплой смесью имбирного лимонада и виски.

Жара все усиливалась. Чердак был раскален, как печь.

Мы как можно ближе придвинулись к окошку и прихлебывали из бутылок. Даже после захода солнца воздух оставался нестерпимо душным.

Было около половины девятого. Мы смотрели, как по шоссе едут «хадсон» и «бьюик». Доехав до поворота, они свернули к казино. Из машин вышло десять плечистых парней в униформе.

Макс сразу напрягся, прошептав:

— Охрана.

Мы внимательно за ними наблюдали. Очевидно, ни у кого из них не было ключей. Они заняли свои посты снаружи.