Книга Спелая ягода - Ольга Лазорева

Злата засмеялась немного истерично. Я глянула на ее раскрасневшееся возбужденное лицо и предложила зайти в какое-нибудь кафе чего-нибудь выпить. Она кивнула и свернула в переулок. Скоро мы оказались возле небольшой кофейни. Злата остановилась, достала зеркало из сумочки и критически оглядела свое лицо. Затем расчесала волосы и запудрила синяк.

– Ты меня осуждаешь? – спросила она, когда мы заняли свободный столик в углу.

– Нет, что ты! – ответила я.

– Так вы меня сколько раз предупреждали!

– А что случилось-то? Почему у Кости царапины, а у тебя синяк?

Злата начала тихо смеяться. Я видела, что ей уже лучше. Принесли кофе и пирожные, и мы замолчали. Когда официантка отошла, Злата глянула на меня и, не переставая улыбаться, сказала:

– Это я его вчера отделала!

– Ты? – засмеялась я.

– Вчера у них концерт в консерватории был. Костя хотел пораньше вернуться. Я, как порядочная жена, ждала, не ложилась. Два часа ночи – его нет, три – тоже, я задремала. И вдруг слышу в подъезде какой-то шум и вроде голос Костика. Иду к двери, прислушиваюсь. Точно, он. Я распахиваю дверь и вижу картину: тащит Костя за руку какую-то девку. Ты бы ее, Оля, видела! Уж и не знаю, в какой канаве он такое нашел! На вид лет пятнадцать, вся ободранная, грязная, передних зубов нет, одна щека опухшая и синяя, волосы слиплись. А Костя ее в квартиру тянет и приговаривает: «Пошли, зайка, тут я живу один». В этот момент они меня и увидели. Костя рот открыл, пьяно ухмыльнулся и говорит: «Зайка, а ты тут откуда?» Девка сразу попятилась. Потом вниз по лестнице рванула, только я ее и видела. Костя зашел в квартиру, вернее, ввалился. Никогда я его в таком состоянии не видела. Ужас! Ну и начал права качать. Он когда пьяный, то агрессивный. Я предпочитаю в такие моменты с ним не связываться, но уж больно я разозлилась из-за этой шлюшки малолетней. Начала орать на него, он мне и врезал со всей дури. Но это меня не остановило, прямо вся кровь в голову бросилась. Не хватало еще, чтобы меня мужик бил! В коридоре валялась ножка от сломанной табуретки, Костик все никак починить ее не мог. Схватила я эту ножку и отходила его, как следует. Он трус по натуре, спрятался от меня в ванной. А я спать пошла. Хорошо, две комнаты! Надо было утром потихоньку уйти, пока он спал. Но хотела до конца выяснить наши отношения. И сама видишь, чем все это закончилось. Он встал, начал опохмеляться, потом со мной сцепился, слово за слово, опять чуть не разодрались. Орал, что никуда меня не выпустит! Тут я тебе и позвонила, пока он на балконе курил. А дальше сама знаешь, сама все видела.

Злата замолчала и начала пить остывший кофе.

– Надеюсь, ты к нему не вернешься? – спросила я.

– Навряд ли, – ответила она. – Но знаешь, когда он трезвый, то очень милый, мягкий и умный. Зато напьется – страшен, зол, агрессивен. Просто два разных человека!

Когда мы вышли из кафе, то направились в заповедник Коломенское и погуляли там пару часов. Увидев, что Злата окончательно пришла в себя, я посадила ее в такси.

– Спасибо, Олечка, – сказала она, высунувшись из окна.

– Не вздумай впускать его, если явится извиняться, – посоветовала я. – Ни к чему хорошему это не приведет!

– Ладно, пока!

Злата уехала, а я постояла в задумчивости какое-то время, потом очнулась и пошла по улице в сторону метро.

Вечером ей позвонила. Костя пока не появлялся, Злата была спокойна, но явно подавлена. Поговорив с ней, я сама расстроилась.

«И почему все так сложно между мужчинами и женщинами? – думала я. – Встретились двое, и любите себе на здоровье! Но у всех своя и часто грустная история».

Я вспомнила Ника, начала улыбаться, но какие-то дурные предчувствия неожиданно сжали сердце. Я прекрасно понимала, что ни к чему хорошему такая связь не приведет. Потом позвонила Лена и сказала, что в субботу она едет в детский дом, и если я хочу, то могу присоединиться. Дело в том, что ее агентство решило помогать какому-нибудь детскому дому. Лена обзвонила соответствующие инстанции, но в Москве это оказалось не так просто. И она нашла во Владимирской области. Это был приют для детей до семи лет, отстающих в развитии. Лена уже там один раз побывала. Отвозила игрушки и DVD-проигрыватели. Она решила, что для каждой группы необходим отдельный телевизор. Потом ребята из агентства отвезли несколько коробок с дисками, на которых были мультфильмы и детские фильмы.

Я, конечно, согласилась.

– Понимаешь, Оля, дело даже не в какой-то материальной помощи, а в том, чтобы детям давалось как можно больше любви. А то там нянечки все старушки, добрые, конечно, но совершенно вымотанные, зарплата копеечная, средств практически нет.

– Может, что-нибудь купить? – спросила я.

– Да мы уже купили одежду, игрушки, конфеты и печенье, – сказала Лена. – Я свой джип доверху нагружу. Еще двое наших дизайнеров поедут. Они тоже повезут. Я хочу, чтобы вы просто с детишками пообщались, поиграли. Им этого очень не хватает.

И в субботу мы отправились. Лена заехала за мной к дому. Увидев, что и Злата, и Ириска тоже смогли найти время, я заулыбалась. Они весело замахали мне из окон машины. Я после небольшого раздумья решила купить то, что всегда необходимо детям и что быстро изнашивается – носочки и колготы. Приобрела целую упаковку, там было несколько сотен пар разных размеров. Когда я ее вытащила из подъезда, Лена начала смеяться.

– Ты просто как муравей с огромной дохлой гусеницей, которую он с трудом волочет, – заметила она, помогая мне затащить упаковку в машину.

– Что везешь? – заинтересовалась Ириска.

– Носки и колготки, – ответила я, пытаясь пристроить упаковку себе под ноги.

– Отлично! – обрадовалась Лена. – У них это всегда в дефиците.

– А я напекла целую корзину печенья, – сказала Ириска. – Златка купила коробку раскрасок и карандашей.

Злата глянула на меня и улыбнулась. Синяк на ее щеке практически прошел, осталось лишь желтоватое пятно, которое она тщательно запудрила. Она попросила меня ничего не говорить девчонкам, и я, естественно, молчала. Я видела, что она все еще немного подавлена, но старается не показывать вида. Ириска устроилась впереди, я на заднем сиденье. И мы поехали.

– Как он? – тихо спросила я.

– Звонил, умолял простить, – так же тихо ответила Злата. – Но я даже слушать не стала. Знаешь, словно прозрела. Как вспомню его пьяную похотливую рожу и эту драную девку, так тошнить начинает. И как я могла жить с ним?

– И слава богу, что все так закончилось, – сказала я.

Мы замолчали. Я через какое-то время закрыла глаза, вяло прислушиваясь к болтовне девчонок. Но мысли унеслись к Нику. Он хотел сегодня встретиться и весь день провести со мной. И огорчился до слез, когда я ему сказала, что уезжаю. Но мне так было даже легче. Накал наших чувств начинал пугать. Мы буквально бросались друг на друга, как только встречались. Это было ненормально. Но я ничего не могла с собой поделать. Как-то мы встретились после его работы и решили погулять в Коломенском. Когда пришли туда, пошел сильнейший ливень. Народ сразу разбежался. Но мы бродили под зонтом, прижавшись друг к другу и беспрестанно целуясь. Я чувствовала, как дрожит его рука, держащая зонт. И когда оказались возле домика Петра, то, не сговариваясь, поднялись на высокое деревянное крыльцо. Его закрывал козырек, поэтому там было сухо. Я поставила раскрытый зонт, с которого ручьями стекала вода, в угол, сама облокотилась на перила, глядя на стену дождя и на лужи с пузырями.