Книга Заклинатель драконов - Ян Сигел

—Он — такой, — жестко сказала Ферн. — Я должна их найти. Доктор Лэй продался Старому Духу. Он теперь, как амбулант, если не хуже. Они оба существуют в одном теле, это теперь единое сознание. Доктор — потомок Заклинателя драконов, и Старейший, поглотив его, пользуется его искусством. Лэй где–то держит дракона в заточении, может быть, под колодцем…

Ты так много знаешь, — сказал Рэггинбоун. — Гораздо больше, чем я.

У меня сейчас нет времени на объяснения, — быстро сказала Ферн. — Где этот музей?

Ты ничего не сможешь сделать до завтра, — жестко возразил Рэггинбоун. — Ты растратила свою силу, просто поднявшись с кровати. Ты должна отдохнуть. Без своего Дара ты ничем не сможешь помочь Уиллу и Гэйнор, в какой бы беде они ни оказались. Мы должны положиться на них.

А дракон? — спросила Ферн.

Давай надеяться, что он там, где его заперли. Никто из нас не может тягаться с драконом. — Он продолжал, потому что эта тема отвлекала ее: — Расскажи мне о Древе. И о Моргас. Это ведь была Моргас?

Откуда ты знаешь?

Удачный выстрел. Догадался. Расскажи.

И тогда она рассказала ему. О двух ведьмах, нависших над огнем заклинаний, об образах, которые она там видела, об уроках колдовства, о Кэле. Она рассказала ему все или почти все.

—Что, — наконец спросил он, — в этом мешке?

—Арбуз, — ответила Ферн без тени улыбки.

Ферн рано отправилась спать, сославшись на усталость. Робин и Эбби последовали ее примеру. Рэггинбоун перед уходом сказал себе: «Ей необходимо восстановить силы. Она не должна глупо выглядеть перед Эзмордисом, будучи в таком ослабленном состоянии. Завтра…»

—Завтра будет поздно, — говорила в это время Ферн в темноту. Она в свитере лежала под одеялом. Джинсы, жакет и спортивные брюки — тут же, под рукой. Занавески задернули неплотно, и в щель пробивался бледный свет с улицы. В окно заглядывала луна, пухлая луна, старая, вся в пятнах, ее очертания были размыты молочным светом нимба. Пролетела ночная птица. Очень близко. Прокричала хриплым голосом, Ферн не поняла, кто это был. Она радовалась темноте, которая хорошо спрячет ее даже при слабом сиянии луны. Она прислушивалась к звукам в ванной, к последнему скрипу закрывающейся двери в соседнюю спальню.

Быть может, в результате пережитого ею недавно, а может, от того, что она испытывала прилив адреналина, прибавившего ей сил, но она обнаружила, что у нее обострилось зрение и она видит в темноте гораздо лучше, чем раньше, четко определяя все очертания предметов, прячущихся в дымке ночного мрака.

После того как дверь в комнату Робина захлопнулась, дом погрузился в тишину.

—Брэйдачин! — позвала Ферн. Голос ее был шепотом, но без мягкости шепота, он прошипел, рассек воздух, как лезвие ножа.

Гоблин возник, возник без особого желания…

—Ты не жалала беседовать со мною мн'го лет, а нынче ты пр'казыва'шь мне, будто я слуга…

Сейчас не время отстаивать чувство собственного достоинства. У меня есть причины, ты это знаешь. Я любила твоего предшественника или, по крайней мере, заботилась о нем. Он оказался слабым. Уилл говорит, что ты сильный, храбрый и сильный. Уилл и Гэйнор попали в беду. Я еду к ним. Мне нужна твоя помощь.

Ты хочешь ск'зать, что идешь за ними прям с'час, ночью?

Да. Сейчас. Ночью.

Я думаю, негоже это делать, дет'чка. Ты д'лжна спать долга, а идти уж около полдня.

Возможно. — Ферн с трудом понимала его корявую речь. — Я все равно поеду. Можешь проследить, чтобы мой отец и Эбби не проснулись? Я должна это сделать, но они будут очень волноваться.

Я м'гу сделать м'ленькое з'клинание. Только ежели ты желаешь спасти братца, тибе п'надобится, твое к'лдавство. Виз этага ничего не п'лучится.

Все будет в порядке. Не трать даром время. Можешь взять в той комнате ключи от отцовской машины? Ключи должны быть на столике у кровати. Узнаешь их?

Ага, но…

Хорошо, — сказала Ферн. — Поторопись.

Когда она убедилась, что гоблин ушел, то свесила ноги с кровати и встала. На мгновение она почувствовала слабость в коленях, ноги задрожали и отказывались повиноваться, но она погнала энергию по каждой артерии, по каждому участочку костей и сухожилий, и слабость улетучилась. Мешок лежал там, где его оставил Рэггинбоун, — на полу около кровати. Она наклонилась и взялась за клапан — и тут же остановилась, страшась того, что там увидит. Вне реальности, в царстве Древа, она, пребывая в полусне, без колебаний принимала все нюансы той удивительной жизни, где странности были нормой. Но здесь, окруженная Временем, под напором чувств и страхов обычного мира, она не могла преодолеть отвращения при мысли о том предмете, который принесла сюда с собой. Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы открыть мешок и взяться за стебель, избегая касания волос. Она, не глядя, подняла голову и положила ее на подушку. Голова без туловища, рук и ног казалась ей таким неестественным предметом. Она не должна смотреть на обрубок шеи, из которой что–то сочится, она должна сосредоточиться на лице — темном, хорошо знакомом лице Заклинателя драконов. Это Рьювиндра Лай, ее партнер, ее сообщник. Она наконец остановила взгляд на лице, только на лице и пробормотала его имя. В этой обычной спальне черная геометрия костей его черепа казалась какой–то редкостью, пугающе прекрасной. Он был надменным, как древний принц, зловещим, как проклятие, его глаза горели, подобно колдовскому костру, голубым пламенем. В нем ожило ощущение своего превосходства.

У нас мало времени, — сказал он, и голос его был так удивителен, так противоестественен, ведь исходил изо рта, из гортани, которая не была продолжением легких. Фрукт с вечного Древа не приспособлен к миру Времени. Эта голова на свежем воздухе очень скоро сгниет. — Мы должны сейчас же двинуться, иначе будет поздно. Ты знаешь, где найти трусливого потомка моего рода?

Нет, — ответила Ферн, — но я разыщу. — Она отвела от него взгляд, все еще потрясенная непреходящим ужасом, и начала надевать джинсы.

Старик, — заметила голова, — тот, с которым ты здесь разговаривала, — он напоминает мне одного знакомого, хотя это было давным–давно.

Он там, в этом прошлом, бывал.

А что скажешь о гоблине? Говорят, что они бывают хитрыми врагами и предают друзей. Они могут ударить тебя в спину серебряной булавкой и предать тебя за горшок с похлебкой.

Полагаю, что так, — равнодушно ответила Ферн и внезапно прямо посмотрела на него. — А что говорят о Заклинателе драконов, который обманул доверие тех, кого он любил, — клятвопреступнике, который продал свою душу и жульничал при этой сделке, — о говорящем яблоке, которое стащили с Древа Жизни и Смерти?

Говорят, что должен был быть бесстрашным тот, кто сорвал этот фрукт. В тебе, Фернанда, есть таинственная прочность, будто в куске шелка прячется кусочек стали. Только благодаря этому я смог довериться тебе, но это доверие скоро иссякнет, если мы сейчас же не отправимся в путь.