Книга Принц снов - Курт Бенджамин

Богиня войны оставалась непредсказуемой даже для других смертных богов. Но Льешо занимал еще не высказанный вопрос: просил ли император Шу ее сиятельство вмешаться в войну ради него или, наоборот, ее сиятельство использовала Шу для ведения собственной войны. Может быть, ради выяснения этой связи и отправился в путь Хабиба? Явится ли богиня в Дарнэг?

Бикси, довольный, что не пришлось выбирать между покорностью капитану и спасением товарищей, задал собственный вопрос:

— Что же будет с нами?

Еще минуту назад этот вопрос мог бы прозвучать как вызов, но сейчас Каду лишь пожала плечами, показывая, что собственный ответ ей нравится меньше.

— Мне кажется, Шу надеется на то, что внимание мастера Марко окажется прикованным к нашим попыткам освободить заложников. Если мы преуспеем, император сможет выиграть время, необходимое для подготовки к серьезной войне на собственных границах.

Хитрость, коварство. Льешо не хотелось слушать об этом, но Каду тем не менее продолжала рассуждать:

— Шу запутался в стратегии. Империя Шан простирается на тысячи ли к северу, однако граница с Гарнией пролегает всего лишь в дне пути от Дарнэга. Пустыня Гансау тянется далеко на запад, но на востоке граничит с Шаном, а здесь, на юге, все с той же Гарнией. Степи гарнов заходят далеко на юг и запад.

Льешо вспомнил иное время и разложенную на ковре в шелковой палатке карту мира. Госпожа Сьен Ма обучала его политической географии и одновременно расспрашивала о Гарнии и гарнах.

— Я знаю, что они послали в Шан карательный отряд, но рискнут ли гарны вести полномасштабную войну с империей?

Шокар в ответ лишь пожал плечами:

— Если они в прошлом году захватили столицу, то почему бы им не обойтись со всей страной точно так же, как раньше с Фибией после захвата Кунгола?

Вспомнив чудеса и ужасы той битвы, Шокар невольно вздрогнул. Он был мирным и тихим человеком, как и отец семерых братьев, так что в битву его могли толкнуть лишь самые чрезвычайные обстоятельства.

— Мастер Марко, несомненно, убедит своих союзников в том, что их ждет поддержка северных провинций, — заметил Бикси. — Но сколько кланов пойдут за ним?

— Он привлечет и бандитов, и безработных наемников, — заметил Льюка. — А семейные отряды спешить не будут — подождут и посмотрят, куда дует ветер.

Льешо спросил себя, откуда брат все это знает, и сам устыдился собственному подозрению. Льюка, конечно, отличался тонкой и сложной натурой; он постоянно что-то высчитывал и выгадывал, но ни за что на свете не стал бы якшаться с убийцами родителей и сестры.

Все — и братья, и товарищи — старались как можно подробнее разъяснить ситуацию, но никому из них не привелось увидеть разоренные небесные сады.

— Вполне возможно, что мастер Марко и сосредоточился на империи Шан, но лежащий у Небесных Врат демон явился из иных краев. Имеет ли волшебник какое-нибудь отношение к этому?

— Вот вопрос, достойный правителя, проходящего путь испытаний! — воскликнул Собачьи Уши и даже поставил чашку с чаем, чтобы она не мешала аплодировать.

Льешо хотел было обидеться, однако в открытом лице карлика не проскользнуло и тени издевки или иронии. Впрочем, оставался без ответа один очень важный вопрос: почему придворный музыкант императора по-прежнему в лагере, когда сам император его покинул? Вот и сейчас никто так и не задал его, поскольку пора было собираться в путь. Мастер Ден выплеснул остатки чая в огонь и поднялся, вглядываясь в степные дали.

— Надеюсь, что мне, при моем росте, удастся отыскать подходящее укрытие.

Все поняли, что пора трогаться в путь. Кивнув Шокару и Харлолу, Каду направилась собирать войско, а Бикси со Стайпсом принялись сворачивать лагерь.

Льешо собрался было упаковать свои вещи, однако Льюка, крепко схватив за руку, остановил его.

— Не знаю, чем я заслужил твое недоверие, братишка, но клянусь, что не замышляю никакого зла.

Балар наблюдал за беседой, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Это я велел Кагар стукнуть тебя по голове, — признался он, — так что если кто-то из нас заслуживает недоверия, то это именно я.

— И все же, — ответил Льешо, — я доверяю тебе полностью; делай все, что считаешь нужным, и так, как считаешь необходимым. Все твои сложности логичны; музыка научила тебя с уважением относиться к каждой струне твоего инструмента, но чтобы струна зазвучала, к ней надо прикоснуться особым образом. — Потом, повернувшись к Льюке, принц покачал головой: — А в твоих мыслях присутствует излом, которого я не понимаю. Не думаю, что ты вынашиваешь планы нанести мне вред, но мы можем разойтись во мнениях относительно того, что вредно, а что нет.

— Это все из-за того, что я утратил посланный мне дар, — уточнил Льюка, — или потому, что ты не состоянии принять то, что мой дар тебе показывает?

Льешо покачал головой и в свою очередь сжал руку брата.

— Я не доверяю твоим выводам. Ты способен завести нас в тупик, поскольку принимаешь тьму и хаос своих видений за гибель всего грядущего. Но, с одной стороны, существуют и иные возможности, кроме полного отсутствия будущего, а с другой — полная невозможность увидеть это будущее. Страх перед тем, что ты видишь или, напротив, не видишь, затмил твою способность к рассуждениям. Если уж нам довелось оказаться в центре событий, ведущих вперед, то мы не сможем увидеть сделанное нами же, но раньше, до начала этих событий. Это вовсе не означает, что будущего не существует. Меня волнует то, что ты можешь попусту растратить те возможности, которые мне необходимы, чтобы поддержать события в их сегодняшнем состоянии, а не рисковать в поисках каких-то неопределенных результатов. Думаю, если ты позволишь себе это сделать, то как раз и исполнишь собственное пророчество.

Словно обжегшись, Льюка резко отдернул руку.

— Я не нанесу тебе вреда. Никогда не нанесу тебе никакого вреда.

С этими словами он бросился прочь.

— Не могу его понять, — признался Балар, — но знаю, что он тебя любит.

— У меня вызывают недоверие вовсе не мотивы Льюки, — ответил Льешо и понял, что говорит чистую правду.

Балар вздохнул.

— Как жаль, что со мной нет инструмента. Он так помогает думать.

Льешо хотел было съехидничать насчет относительной значимости их потерь, однако промолчал. Он знал цену, которую пришлось заплатить ему: рабство и побег, смерть мастера Якса, страшный плен брата и друзей. Но Адар приходился братом им обоим, а что значит инструмент для Балара, юноше не дано было понять, как и то, как он связан с ниспосланным музыканту даром. Ясно было лишь одно.

— Прежде чем всем станет лучше, нам предстоит пережить тяжелые времена.

С этими словами принц Льешо отправился за своим дорожным мешком.

Глава двадцать вторая

Говорили, что всадники Гарнии скакали в седле с самого рождения, ели и спали на спинах своих быстрых, выносливых лошадей. Они носили мягкую обувь, так как почти не ступали по земле. Всю жизнь эти люди кочевали вслед за стадами лошадей — до глубокой старости. И лишь умерев и упав на землю, они покидали седло.