Книга Время, назад - Филип Киндред Дик

– Он очень умный человек, – продолжил Себастьян, – и наверняка знает про Рэя Робертса больше, чем вся Библиотека.

Лотта так еще и не вернулась; он заметил это далеко не сейчас и уже начинал волноваться. «Да что же там с ней? – думал он. – Будем надеяться, что ничего…» Эти мысли неотвязно крутились в его голове, несмотря на все проблемы с Анархом.

– Мы собираемся сдавать его в больницу? – спросил Р. К.

– Нет, – отрезал Себастьян.

Это было слишком рискованно; придется уж доктору Сайну самому здесь о нем позаботиться.

– Скоро он придет в сознание, – сказал доктор Сайн. – Процесс оживления проходит необычно быстро. Судя по этому, и смерть его была быстрой.

Себастьян склонился над Анархом и пристально разглядывал темное маленькое морщинистое лицо. Это лицо было явно живым. За немногие минуты оно разительно изменилось. Видеть, как бездушная материя начинает жить… «Ведь это же чудо, – сказал он сам себе, – величайшее из всех чудес. Воскрешение».

Глаза открылись. Анарх смотрел на Себастьяна, его грудь то вздымалась, то опадала, лицо было на редкость спокойным, из чего Себастьян заключил, что умер он очень тихо. В полном соответствии со своим призванием Анарх скончался, как Сократ: никого не ненавидя и ничего не боясь. Такое Себастьян видел впервые, даже несмотря на весь свой опыт; как правило, момент возвращения к жизни наступал еще под землей, в жутком могильном одиночестве.

– Может, он выскажет сейчас что–нибудь глубокое, – предположил давно молчавший Линди.

Зрачки еле заметно шевельнулись. Все еще лежавший без движения человек видел всех, кто собрался вокруг него. Глаза блуждали, но выражение лица оставалось все тем же, спокойным. «Как будто, – думал Себастьян, – мы оживили некий наблюдающий механизм. Интересно, много ли он помнит? Больше меня? Надеюсь, что да, и это было бы вполне логично. В силу своего призвания он должен и больше замечать, и больше запоминать».

Темные пересохшие губы зашевелились.

– Я видел Бога. Вы мне смеете не верить? – Голос Анарха был еле слышен, как шелестение ветра.

Комната на мгновение погрузилась в тишину, а затем, ко всеобщему удивлению, Р. К. Бакли сказал:

– Моим словам вы смеете не верить?

– Я видел Всемогущего, – прошептал Анарх.

– Рука, – сказал Бакли, – Его лежала на горе.

Он смолк, стараясь вспомнить; все бывшие в комнате молча на него смотрели. Анарх тоже на него смотрел, явно ожидая продолжения.

– И Он, – вспомнил наконец Бакли, – взирал на мир и все Его дела.

– Его я видел так, как вы меня сейчас, – продолжил Анарх. – И даже лучше, вы должны мне верить.

– Что это такое? – спросил Боб Линди.

– Старые ирландские стихи, – повернулся к нему Р. К. Бакли. – Я же ирландец, если кто не знал. А это поэма Джеймса Стивенса[20]вроде бы. Впрочем, автора я мог и перепутать.

– Взирал на мир и был им недоволен, – сказал Анарх заметно окрепшим голосом. – Я видел, что Он очень недоволен. – Он замолчал и закрыл глаза; доктор Сайн снова склонился над ним со стетоскопом, время от времени посматривая на стрелки приборов. – Он занес над миром длань, – неразборчиво пробормотал Анарх, будто снова опрокидываясь в смерть. – Здесь я, сказал Ему я. И мне никак отсюда не уйти.

– Сказал Он, – сказал Р. К. Бакли, – милое дитя, я уж боялся, что ты мертв. И удержал карающую длань.

– Да, – сказал Анарх и еле заметно кивнул; его лицо светилось миром и спокойствием. – Этого я никогда не забуду. Он удержал Свою длань. Ради меня.

– Вы были чем–то особенным? – спросил Боб Линди.

– Нет, – сказал Анарх. – Я был чем–то предельно ничтожным.

– Ничтожным, – кивнул Себастьян.

Ничтожная, жалчайшая точка в безмерно огромном мире. Теперь ему вспомнилось и остальное. Недовольный вид, воздетая длань… Сказанное Анархом и Бакли оживило эти воспоминания. Эту ужасающую, гневную воздетую длань.

– Он сказал, – сказал Анарх, – что Он боялся, что я умер.

– Так оно, в общем–то, и было, – заметил Линди. – Иначе как бы вы сюда попали? – Он скептически взглянул на Себастьяна и тут же уперся глазами в Бакли. – А про тебя, Р. К., я что–то плохо понимаю. Ты что, тоже там был? Откуда ты столько знаешь?

– Стихи! – запальчиво воскликнул Бакли. – Я помню их с самого детства. Да отстань ты от меня ради бога. – Чувствовалось, что ему неловко за все, что он тут говорил. – В детстве они произвели на меня огромное впечатление. Сейчас я их толком не помню, но когда он… – Бакли кивнул на Анарха, – начал тут говорить, все сразу и вспомнилось.

– Именно так это и было, – сказал Себастьян, обращаясь к Анарху. – Теперь я это вспомнил. – Он вспомнил и это, и много больше. Чтобы разобраться в воспоминаниях, нужно было долгое, долгое время. – Вы сможете обеспечить ему весь надлежащий уход? – спросил он у доктора Сайна. – Можно будет обойтись без больницы?

– Да, попробуем, – туманно заметил Сайн, продолжая глядеть на приборы и щупать пульс. Было заметно, что именно пульс его особенно беспокоит. – Адреналин, – скомандовал он себе и запустил руку в раскрытый саквояж.

– Так, значит, Р. К. Бакли, наш очень крутой торговец, оказался еще и поэтом, – презрительно бросил Боб Линди.

– Да отвяжись ты от человека, – окоротила его Черил Вейл.

Себастьян опять склонился к Анарху и спросил:

– Вы знаете, сэр, где вы находитесь?

– В каком–то медицинском заведении, – еле слышно ответил Анарх. – Похоже, что не в больнице. – Глаза его блуждали по комнате с детским бесхитростным любопытством. Вопрошая. Без сопротивления принимая все, что ни увидят. – Вы мои друзья?

– Да, – кивнул Себастьян.

Боб Линди имел привычку говорить со старорожденными напрямую, безо всяких околичностей; так же поступил он и сейчас.

– Вы были мертвым, – сказал он Анарху. – Вы умерли лет двадцать назад. Пока вы были мертвым, что–то такое случилось со временем, и оно повернулось вспять. Поэтому вы ожили. Ну и как вам это нравится? – Он подался вперед и говорил с расстановкой, словно обращаясь к иностранцу. – Как вы относитесь к перспективе прожить всю свою жизнь наново, только в другую сторону – к юности, к детству, к младенчеству и в конечном итоге в утробу. – И добавил, словно утешая: – Это касается и всех остальных, умирали мы или нет. Вот этот, скажем, мужик, – он указал на Себастьяна, – он ведь тоже уже раз умирал. В точности как и вы.

– Значит, Алекс Хобарт был прав, – сказал Анарх. – У меня было несколько знакомых, так и думавших, они ожидали, что я вернусь. – Его губы изогнулись в детской восхищенной улыбке. – Я считал, что с их стороны это просто здорово. Интересно, а как они сами, живы ли еще?