Книга Возвращение - Сьюзен Виггз

— Но когда Макса не будет рядом, именно мне придется заботиться об Опал! — не преминула заметить София.

— Возможно, ты тоже научишься ответственности и состраданию. — Перехватив взгляд женщины, Ной отступил на шаг назад с поднятыми вверх руками. — Шучу!

— Нельзя так поступать с человеком, — не унималась София. — Нельзя бездумно навязывать кому бы то ни было многолетние обязательства…

— Наоборот, я все хорошо обдумал! — возразил Ной. — Ты же сама жаловалась, что твой сын скучает в твоем обществе.

— Да, но…

— А теперь у него есть причина желать провести в твоем доме как можно больше времени.

— Какая же я жалкая! Мне приходится подкупать собственного сына, чтобы он хотел остаться со мной.

— Ты излишне драматизируешь ситуацию.

— Ха! Я даже еще не начала! Щенок! — снова повторила женщина. — Как ты мог, Ной! Это же живое существо, а не игрушка!

— Да, это особенно завораживает.

— Мистер Всезнайка, будучи ветеринаром, тебе должно быть отлично известно, какая это трагедия, когда домашний питомец умирает.

— Черт побери, знаю. Но знаю я и то, какими счастливыми являются десять или даже пятнадцать предшествующих этому лет. Ужасно потерять питомца, но еще ужаснее всю жизнь прожить без него.

— Но так бывает не у всех.

— Почему бы тебе не дать своему сыну шанс? Пес может научить его очень жизненным вещам, например заботе, терпению и даже умению отпустить от себя память, когда его любимица умрет.

София хотела было продолжить дискуссию, но поняла, что не в состоянии этого сделать. Ной навязал ей собаку, и это огромная ответственность, сомнительное благословение. Ей ненавистна была мысль, что Максу требуется особая причина, чтобы быть с ней, но в то же время она начала понимать, что двенадцатилетнему мальчику нужно нечто, чего даже самая совершенная в мире мама дать не в состоянии.

— Ты предложил завести собаку в присутствии Макса, связав меня таким образом по рукам и ногам. — София вдруг ощутила холод. — Я ненавижу, когда меня загоняют в угол.

— Ты злишься из-за того, что у твоего сына появилась собака, или из-за того, что я продумал все заранее?

«Адвокат противной стороны сделал интересное заявление», — подумала София, но решила не развивать эту тему.

— Мне не нравится то, что под этим подразумевается, — что сама я недостаточно хороша для собственного сына. Что просто провести выходные со мной безумно скучно и для того, чтобы он захотел остаться, требуется завести ему щенка и отвести на треклятый рок-концерт в исполнении тебя и твоих приятелей.

— Так он хорошо провел время? — поинтересовался Ной.

— Дай-ка подумать: он обзавелся питомцем, пообщался с живыми музыкантами, повстречался со звездой бейсбола и — как это я забыла? — покатался на коньках с Тиной Кэлловей, дочерью золотого олимпийского медалиста. О да, он отличнопровел выходные!

— Тогда в чем проблема?

— Теперь ты лицемеришь.

— Вовсе нет. Я правда не понимаю, София.

— Проблема в том, что я самахотела создать для него отличные выходные.

— Удовольствуешься ли ты признанием о том, что создала их для меня? — спросил Ной. Он снял парку и повесил ее на крючок в прихожей.

— Ты просто пытаешься сменить тему разговора.

— Черт возьми, ты права. Думаешь, мне приятно выслушивать твои упреки за то, что сослужил тебе добрую службу? — Он подошел ближе, настолько близко, что она почувствовала исходящий от него запах морозной свежести, и, понизив голос, произнес: — София, неужели ты и в самом деле станешь упрекать меня за то, что я подарил твоему сыну собаку?

— Да, — прошептала она, позабыв обо всем на свете.

Костяшками пальцев Ной провел по линии ее подбородка.

— Все будет хорошо, — произнес он, беря женщину за руку и ведя ее в гостиную. Там он опустился на диван и заставил Софию сесть рядом. — Обещаю.

— Осознание того, что сама я недостаточно хороша для сына, нанесло большой удар по моему самолюбию.

— Он же учится в средней школе. Я всерьез обеспокоился бы за мальчика, если бы ты и вправду была для него центром мироздания.

С его словами было трудно поспорить.

— Те времена давно прошли.

— Стань для него матерью, в которой он нуждается, — посоветовал Ной. — А не той матерью, которой, по твоему мнению, ты должна быть.

— Боже мой, Ной, где ты набрался подобных идей?

— Всего лишь здравый смысл и ничего более.

— Скорее всего, так и есть. В моей семье… — Она заставила себя замолчать и скептически воззрилась на собеседника. — Не думаю, что тебе это будет интересно.

— Мне интересно все, что касается тебя.

По непонятной причине София сочла эту фразу необычайно сексуальной. Она обняла диванную подушку и отодвинулась от Ноя на некоторое расстояние.

— Поверь мне, не такая уж я и интересная.

— Расскажи мне о своей семье, о родителях. У тебя есть братья или сестры?

— Нет, я единственный ребенок в семье. Мои родители — очень хорошие люди, я многому у них научилась. Например, тому, как важно иметь любимую работу. Жаль только, они не сообщили мне, что карьера вторична по отношению к действительно главным жизненным ценностям.

София все еще была расстроена телефонным звонком. Ее родители верили, что воспитали идеальную дочь, которая ставит перед собой высокие цели и добивается их. Но в конечном счете они получили несовершенную дочь, которая каждый день встречает с сожалениями.

София задумчиво посмотрела на Ноя, удивляясь, что вообще разговаривает с ним на эту тему. За непродолжительное время, что они были знакомы, она стала доверять ему, как никому прежде. Женщина снова прокрутила в голове телефонный разговор с родителями. Прежняя София сохранила бы его в тайне, снова и снова воспроизводя в памяти. Но когда дело касалось Ноя, она хотела пригласить его в потаенные уголки своей души, куда долгое время никому не было доступа. Глядя в его добрые, светящиеся заботой глаза, она испытывала к нему доверие, доселе для нее недоступное. Женщина хотела, чтобы он узнал причину, побудившую ее бросить карьеру, которой она посвятила пятнадцать лет жизни, и оказаться в этом маленьком провинциальном городке. Она хотела, чтобы он понял, что она нуждается в какой-то привязке к земле, и нуждается настолько сильно, что переехала в Авалон, где Грег Беллами считается одним из столпов общества, а сама она — всего лишь холодной и бесчувственной бывшей женой.

Софии очень хотелось бы рассказать Ною о самом сокровенном — о том вечере в Гааге и случившемся с нею во Дворце мира, об ужасе, обуявшем ее тогда, и о поездке с террористами, оказавшейся путем к спасению. Ей очень хотелось бы поведать Ною обо всем этом, когда, как ей казалось, у нее отняли все и каждый следующий вздох она воспринимала как последний. В те мгновения она не могла думать ни о чем ином, кроме своей семьи — о том, сколько раз она ею пренебрегала, об упущенных возможностях и неиспользованных шансах.