Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

Ладно, не так важно, почему Лысакова арестовали. Важно, чтоарестовали, и это надо использовать. Работники милиции по секрету сказали, чтоЛысаков будет находиться дома под подпиской о невыезде, потому что камеры переполнены,сажать арестованных некуда. Еще неделю назад Генку обязательно заперли бы зарешетку, но теперь в связи с интенсивными поисками убийцы тележурналистаусиливаются милицейские наряды и патрули, отлавливают всякую преступную шваль ибросают в камеры. Там уже не продохнуть. Все закономерно: чем больше милициизадействовано – тем гуще получается сеть, а чем гуще сеть – тем больше улов.

Следует определить конечную цель, а потом продумать, как еедостичь. Нужно сделать так, чтобы Шитова не спохватилась и не поняла, чтоошиблась, указав на Лысакова. Для этого нужно, чтобы она умолкла навсегда.Кроме того, нужно сделать так, чтобы обвинили в этом Лысакова, который, славабогу, находится дома и свободно может передвигаться по городу. Подписка оневыезде означает, что нельзя выезжать за пределы города, а выходить изквартиры – сколько угодно.

У него есть адрес и телефон Шитовой. И еще у него естьвторая ампула с цианидом. Как чувствовал, еще тогда попросил Галактионовадостать ему две ампулы. Так, этого должно быть достаточно, чтоб осуществитьзамысел. Теперь следует рассчитать время. Завтра до середины дня он будет наработе. Потом обещал жене поехать с ней за продуктами. После этого можно будетотвезти жену на дачу и вернуться в Москву. Если все сделать правильно, тозавтрашнего вечера ему хватит для выполнения задуманного. И завтра же вечеромвернуться на дачу. Лысаков сейчас живет один, его жена уехала в другой городнавестить родителей. Значит, что бы ни случилось, алиби его никто неподтвердит.

Он посмотрел на свои крупные руки, лежащие на руле, и судовлетворением отметил, что они не дрожат. Он был собран и спокоен, уверен всебе и в правильности своих расчетов. Он справится. Он сможет отвести от себяопасность, закончит прибор, получит деньги и обретет свободу. Именно в такойпоследовательности и с таким результатом.

Он еще несколько минут посидел, расслабившись и прикрывглаза, потом нехотя запер машину и вошел в подъезд.

Глава 15

1

Все вокруг напоминало о том, что сегодня – короткийпредпраздничный день. Весь год в Москве было много цветов, но даже трудно былопредположить, что их может быть СТОЛЬКО! Почти все мужчины шли на работу сцветами, которые покупали возле ближайших станций метро, а через несколькочасов эти же самые цветы женщины понесут с работы домой. В подземных переходахвозникли как из-под земли новые лотки с парфюмерией, косметикой, галантереей иколготками, любовные романы в ярких мягких обложках шли нарасхват, а спешащиена службу женщины выглядели так, словно шли в дорогой ресторан, но по досадномунедоразумению лимузин к воротам не подали.

Рано утром Вадим Бойцов получил изготовленные по слепкамключи от квартиры главного разработчика. Литвинова сказала, что хозяин квартирысобирается после работы ехать на дачу, так как жена пригласила на праздник дочьс зятем и его родителями. К сожалению, в квартире есть собака, поэтому лезтьтуда, пока хозяева на работе, не стоило. Надо подождать, пока пса увезут надачу.

Посещение квартиры разработчика откладывалось до второй половиныдня, и Вадим решил осуществить задуманное – съездить в Восточный округ, чтобысвоими глазами убедиться в том, о чем ему рассказывала Каменская.

Припарковав машину неподалеку от метро и пройдя несколькокварталов, он оказался перед зданием Института. В этом месте петли на картепересекались. Он покрутил головой, чтобы сориентироваться и найти нужноенаправление, и быстро зашагал в сторону красивой многоэтажной гостиницы. Вадимпонимал, что выбрал для своих экспериментов не совсем удачное время – утропредпраздничного дня. Если и есть тот эффект, о котором говорила Анастасия, тоименно сейчас он наименее заметен. Злоба и агрессивность легче всегопрорываются вечером, когда человек устал и раздражен после работы или когдавыпьет. Но Бойцову не терпелось хотя бы начать разбираться во всем этом. Ондаже не ожидал, что рассказ об «обратной петле» так его заденет.

Начать он решил с продуктовых магазинов. И продавцы, ипокупатели обычно живут здесь же, неподалеку, и вполне годятся в качествеобъекта наблюдения. В первом же магазине его поразила явная несоразмерностьмелких поводов и возникающих вокруг них конфликтов. Даже при том, чтопокупателей было совсем немного и ни к одному прилавку очередь не стояла,продавцы ухитрялись доводить пожилых женщин, пришедших за продуктами, до слез,а пожилые придирчивые покупательницы, в свою очередь, доводили продавщиц чутьли не до истерик.

– Почему у вас нет твердого сыра, одни только плавленыесырки? – строго вопрошала покупательница.

– Не знаю, – пожимала плечами продавщица. –Что привозят, то и продаем.

Далее следовала перемежающаяся оскорбительными намекамилекция о том, что, мол, сколько разговоров было вокруг приватизации, а все какбыло, так и осталось, продавцы воруют, за ценами теперь никто не следит,наверняка и цены завышают, вон какие рожи себе отъели, у нищих пенсионеровпоследний кусок из горла вырывают. Продавщица сначала вяло огрызалась, потомвзорвалась и наорала на старуху, с таким остервенением швырнув на прилавоквзвешенный для нее кусок буженины, словно это были не буженина и прилавок, аграната и сама ненавистная покупательница.

В другом магазине Вадим увидел, как молодая мама, держащаяза руку ребенка лет пяти-шести, отчитывает продавщицу за то, что прилавок смороженым сделали стеклянным.

– Ребенку все видно, он начинает плакать и проситьмороженое, а ему нельзя! Вот что мне теперь прикажете делать?

Ребенок и в самом деле орал во всю глотку и, захлебываясьслезами и соплями, требовал мороженое «Баунти».

– Вам лишь бы продать побольше, – продолжала кипетьмамаша, – а о том, что ребенок не понимает, вы и не думаете. Да ещеспециально на стекло зайчиков и медведей приклеиваете, чтобы ребенок наверняказаметил вашу гадость. Совесть у вас есть или нет?

– Всем детям можно, а этому нельзя! – отвечалапродавщица, обладающая таким мощным голосом, что без труда перекрыла инегодующую родительницу, и ее орущее чадо. – Мороженое специально длядетей делают, а если твоему ребенку нельзя, так нечего его в магазин таскать,пусть на улице дожидается. Нарожали больных детей, а потом к нам претензиипредъявляют! Мы, что ли, прилавки эти придумали? Какие дают, в таких и продаем!Весь мир в таких торгует, одной тебе, видишь ли, не нравится. Если у тебяребенок больной, так его лечить надо, а не виноватых искать.

– Вот такие, как ты, и виноваты! – авторитетнозаявила мамаша.

Дальше Вадим слушать не стал, от крика у него моментальноразболелась голова. Он выскочил на улицу и с наслаждением сделал несколькоглубоких вдохов, набрав в грудь побольше свежего прохладного воздуха. «Бешеныекакие-то», – подумал он, вспоминая искаженные яростью лица скандалящихженщин. Он пошел через скверик в следующий магазин и внезапно увидел пацана летдесяти, который с упоением истязал кошку, сидя на корточках возле огромногодерева. Кошка истошно вопила и дергалась в маленьких цепких ручках, а насосредоточенном лице мальчишки блуждала странная улыбка, словно он занималсялюбимым хобби, которое требует предельного внимания, но в то же время приноситнезабываемое наслаждение.