Книга Искушение герцогини - Эмма Уайлдс

— Какого же цвета мои волосы? — Ребекка облизнула губы.

— Что? — Роберт неотрывно смотрел на ее рот.

— Мои волосы?

Роберт прикоснулся к ее губам, не обращая внимания на распахнутую дверь.

— Ах да, я все еще точно не знаю. Наверное, буду изучать их ближайшие лет пятьдесят.

— Как мило, — прошептала она. — Неужели это происходит с нами?

Роберт приглушенно рассмеялся:

— Я и сам задаю себе тот же вопрос.

Глава 24

Сила любви мужчины проверяется его способностью извиниться за совершенную ошибку. Если он может это сделать, если он искренен, вы все поймете по глазам. Не могу подобрать нужных слов, но, поверьте мне, вы все увидите сами. У любви есть свой особый свет.

Из главы «Любит или нет?»

Брианна остановилась в дверях своей спальни. Как она и ожидала, в ней кто-то был, но Брианна и подумать не могла, что это ее муж. На ее кровати лежала ночная сорочка, а Колтон расположился в кресле у камина, пристально глядя на огонь. Он выглядел спокойным, с бокалом бренди в руке, но от Брианны не укрылось его напряжение.

— Ты войдешь? — спросил он.

— Не знаю, — честно ответила Брианна. Сколько еще она будет обижаться? Подозрения Колтона были абсолютно непростительны.

Брианну беспокоило, что в душе она уже простила его. Она скучала. Как только гнев сменился печалью, Брианна постаралась понять сомнения мужа. Конечно, это не оправдывало его, но, видимо, ее неопытность тоже сыграла с ними злую шутку. Она лишь хотела порадовать мужа. Тогда все казалось так просто.

А теперь все запуталось.

— Это твоя спальня. Тебе когда-нибудь придется войти, — спокойно продолжал Колтон. — Ты не собираешься переодеваться?

Пусть их семейная жизнь разладилась, но Брианна не желала, чтобы об этом узнали все вокруг, поэтому она предпочла согласиться.

— Где моя служанка?

— Я отпустил ее на ночь.

Самонадеянность Колтона поразила ее.

— Полагаю, я сама смогу сделать прическу.

— Или вовсе не делать.

— Колтон…

— Когда умер мой отец, я растерялся, — тихо заговорил он. — Эта трагедия не может служить мне оправданием, но, как твой муж, я прощу у тебя шанса объяснить свои недавние действия. Ты позволишь?

Колтон никогда не говорил о своем отце. И тон у него был такой кроткий. Брианна вошла в комнату, закрыла за собой дверь и молча уселась за туалетным столиком, глядя на него.

Ей было нужно услышать, что скажет Колтон. Им обоим это было нужно.

— Мне было всего двадцать лет. — Он слабо улыбнулся. — Столько же, сколько тебе сейчас, так что можешь представить. Порой я чувствую себя намного старше. Внезапно все эти люди стали зависеть от меня. Отец был сильным, энергичным. Никто бы не подумал, что он сляжет с кашлем и умрет буквально через пару дней. Я не мог поверить в случившееся, пока мать, рыдая, не повернулась ко мне и не спросила: «Что же нам теперь делать?» Все смотрели на меня, ожидая решения. И тогда я понял, что ничего не знаю.

Брианна видела, как Колтон мучительно пытается приоткрыть завесу над своими чувствами, и знала, что если он решил извиниться перед ней, то это был самый лучший способ. Если бы он стал говорить банальности и начал объяснять свои поступки, она бы решила, будто он пытается лишь замять неприятное происшествие.

Но это откровение стоило ему усилий.

Колтон отвернулся, и Брианна могла поклясться, что заметила странный блеск в его глазах.

— Я не знал, как поступить. Конечно, мне было известно, что однажды я стану герцогом, но ни я, ни мой отец и представить не могли подобного исхода. Да, меня учили, давали советы, но никто ни разу мне не сказал, как больно это будет. Быть наследником — это нечто абстрактное, но вступить в права наследства — нечто совсем иное.

— Милый, — приглушенно прошептала Брианна, чувствуя, как исчезает гнев.

— Нет, дай мне закончить. Ты это заслужила. — Колтон с трудом проглотил подступивший к горлу комок. — Думаю, в тот день я чувствовал себя в какой-то мере преданным. Преданным отцом. Его смертью. Глупо, не правда ли? Я был молод, но уже стал мужчиной. Это не должно было случиться так скоро. Он не должен был умереть. Мне пришлось забыть о своем горе, для этого не осталось времени. Поэтому я принялся старательно исполнять обязанности герцога и, возможно, забыл о многих других важных вещах. К счастью, ты сделала все возможное, чтобы напомнить мне.

Брианна замерла. Колтон, которого она знала, не привык изливать душу.

— Могу я рассчитывать на твое прощение за мою глупость? Я всегда пытался найти смысл во всем. Несмотря на очарованность твоими поступками, должен признать, они приводили меня в смятение. — Колтон напряженно смотрел на нее. — Мне нет оправдания за мои подозрения, но с тобой я чувствую себя уязвимым, а этого не случалось уже давно. Девять лет, если быть точным. А тут еще наш будущий ребенок и мысль о том, будто ты что-то от меня скрываешь, — мне казалось, я был сокрушен. Поэтому я попытался овладеть ситуацией единственным известным мне способом. Я идиот, но идиот, который безумно любит свою жену.

Даже при всем желании Брианна бы не смогла пошевельнуться.

— Это правда, — с трудом продолжал Колтон, — иначе я не стал бы действовать так опрометчиво.

Брианна обожала эту типичную логику своего мужа, благодаря которой его извинения наконец-то достигли цели.

И тут он поразил ее словами:

— Я не понимал, что это случилось со мной. С нами.

Она сидела на скамеечке перед туалетным столиком, спокойно сложив руки на коленях и глядя на Колтона. Однако сердце ее бешено билось.

— Ты не знал, что любишь меня?

Он был так красив, могуществен, богат — любой мужчина мог лишь мечтать об этом. Однако сейчас Колтон выглядел растерянным. Потерев подбородок, он с трудом произнес:

— Я этого не понимал. Да, Брианна. Да, я люблю тебя.

И вот все встало на свои места.

Произнести эти слова оказалось не так уж трудно. Признаться самому себе в любви к Брианне было намного сложнее, и именно это возводило между ними преграду. Они любили друг друга. Это было больше, чем простое откровение.

Раньше Колтон и не подумал бы признаться в братских чувствах к Роберту. Это получилось само собой. На этот раз он собирался сказать Брианне о своей любви, но и представить не мог, что голос его внезапно охрипнет, а говорить будет так тяжело.

И этот младенец, которого она ждала… Колтон не мог подобрать слова, которые выразили бы все его чувства при мысли о том, что у них будет ребенок.

В глазах его жены стояли слезы, и он снова был виноват, но, по крайней мере, сейчас он не обидел ее. Он вздохнул с облегчением, увидев слабую улыбку на ее губах. Она встала, подошла к нему, но, несмотря на все требования этикета, он не сумел подняться ей навстречу и так и остался сидеть, пораженный этим выражением на ее прелестном лице.