Книга Нет причин умирать - Хилари Боннер

Он обхватил обеими руками голову, пытаясь успокоить ее, и нащупал пальцами уже набухшую шишку. Несколько минут он так и сидел на каменистом пляже. Галька была леденяще-холодной и немного влажной, может, просто от тумана и сырости морского воздуха, но Келли едва ли чувствовал сырость, сопротивляясь подступающему обмороку. Тем более брюки его уже были мокрые. И когда его душа и тело вновь начали жить, пусть почти незаметно, он почувствовал вонь мочи, смешанную с резким соленым запахом воздуха.

Спустя какое-то время с предельной осторожностью он поднял голову с колен и медленно пошевелил ею из стороны в сторону. Она больше не кружилась так бешено. И хотя на лбу, в том месте, куда его ударили, уже была значительная опухоль, крови вроде бы не было. Очевидно, кожа не была разорвана и удар не пришелся по самым чувствительным местам. По тем частям тела человека, с которыми, Келли почему-то был уверен, нападающий должен быть хорошо знаком. Казалось, его били аккуратно. И в этом, конечно, не было смысла. Но Келли не мог выдумать ничего другого, по крайней мере в этом состоянии.

История Джона Ли, человека, которого не могли повесить, пролетела в его одурманенной голове. В конце девятнадцатого века Ли наняли лакеем в уединенный дом в лесистых холмах над пляжем Баббакомба. Того леса, в котором скрылся нападавший на Келли.

Ли был приговорен к смерти за убийство своей хозяйки, но все отрицал. Когда огласили приговор, он предсказал: «Господь не позволит мне умереть». И в самом деле, когда его собрались повесить во внутреннем дворе грозного старого замка, теперь областного суда, а тогда дома для выездных сессий присяжных, люк под виселицей каким-то образом не открылся трижды подряд, и смертный приговор девятнадцатилетнему Ли был отменен.

Безумные, жестокие образы мелькали в одуревшей голове Келли. Он все еще был не способен думать рационально, и перед глазами плясали яркие огни, как при очень сильной мигрени.

Однако он все же мог думать достаточно ясно, чтобы понять одну вещь.

Он должен был умереть. Как Джон Ли более чем сто лет назад, он должен был умереть. Кто-то пришел этой ночью на этот пляж, чтобы убить его. Кто-то прекрасно владеющий искусством убивать. Но все же в последний момент он отступил.

Келли был жив. Келли все еще был жив. И он не знал почему.

Глава 19

Наконец шатающейся походкой Келли побрел к своей машине. Он тыкался в дверь несколько секунд, прежде чем смог ее открыть и с чувством благодарности упасть на водительское сиденье. Несмотря на то что его всего трясло, он смог завести мотор «вольво» с первого раза. Ни за какие коврижки он не провел бы на парковке уединенного пляжа ни минуты более. В конце концов, оставалась вероятность того, что нападавший может вдруг пожалеть о своем великодушии и вернуться для еще одной попытки. Келли не собирался предоставить ему такую возможность. Он неуклюже включил коробку передач и помчался так быстро, как только смог. Голова все еще кружилась, и он едва мог сосредоточиться. Объехать огромный грузовик на почти вертикальном изгибе дороги на полпути вверх по холму было нелегко. Раз за разом это заканчивалось тем, что у него срывалось сцепление и машина съезжала обратно, затем он переключал передачу и пробовал еще раз. На третий раз у него получилось. С огромным трудом он все же наконец выехал на главную дорогу на ветреном холме, где затормозил на первой смотровой площадке и упал головой на руль. И в таком положении находился еще минут десять, прежде чем смог снова поехать. Он прекрасно понимал, что ему все еще не следует водить машину, но он просто хотел умчаться прочь от пляжа Баббакомба и добраться до дома так быстро, как только сможет. У него не было абсолютно никакого намерения звонить в полицию или даже Карен, пока он не начнет соображать более ясно.

И когда он понял, что немного отошел и может хотя бы попытаться снова поехать, он медленно повел машину к улице Церкви Святой Марии, оставив водительское окно открытым, отчасти потому, что свежий воздух мог освежить его голову, отчасти потому, что резкий запах собственной мочи был непереносим.

И так он ехал, стараясь не думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы безопасно добраться до дома. Он должен был предельно сосредоточиться. Келли прикинул, что последствия сотрясения должны полностью пройти только через несколько часов. И к тому же не надо забывать о шоке. Он знал, что был в состоянии шока. Он же думал, что умрет.

Те пять минут, или примерно пять минут, что он добирался до дому, казалось, были самыми долгими в его жизни. Маленький типовой домик, высоко над центром Торки, был в тот момент самым желанным местом во всем мире. Он отчаянно хотел провести какое-то время наедине с собой – переодеться, может быть, принять душ, немного отдохнуть и прийти в себя, прежде чем что-либо делать. Он знал, что, наверное, ему следовало бы сейчас поехать прямиком в травмпункт больницы Торбея, но и этого он не собирался делать. Потому для начала, что он просто был не готов даже к попытке объяснить, что с ним произошло.

Наконец он притормозил у дома, смутно осознавая, что паркуется под изрядным углом к тротуару. Но он был абсолютно не способен сделать с этим что-нибудь. При первой попытке выйти из машины он чуть было не упал. Колени у него подкосились. Казалось, что его ноги все еще не восстановили полностью способность носить тело. Несколько минут он стоял, прислонившись к машине, прежде чем осторожно ступить через тротуар и схватиться за столб ворот. Келли почувствовал, что дрожит всем телом.

Как только Келли закрыл входную дверь, он сразу же скинул с себя грязную одежду, оставив ее кучей на кафельном полу холла. Затем неуверенной походкой поплелся в ванную, осторожно держась за перила.

Он зашел в душ и включил горячую воду на полную мощность. Голова начала болеть, но того странного чувства больше не было. Душ действительно помог, даже больше, чем он ожидал, и, стоя на ванном коврике, он уже трясся чуть меньше, чем когда приехал домой. Он замотал тело, с которого все еще капала вода, в несколько полотенец и стал искать упаковку нурофена, которая, он знал, была где-то в ванной комнате. Закрывая зеркальную дверь шкафчика, он случайно поймал свое отражение.

Зрелище было не из приятных. Он был бледен словно полотно, не считая того, что на лбу у него красовалась надутая разноцветная шишка. И по крайней мере под одним глазом точно будет синяк. Содрогаясь в равной степени от своего ужасного вида и от головной боли, он с трудом извлек три маленькие таблетки из упаковки, пытаясь следить за тем, чтобы пальцы не дрожали. Он положил таблетки в рот и запил их водой из-под крана, неуклюже поднеся ее ко рту в ладошках и пролив при этом половину у подбородка.

К счастью, ноги стали меньше дрожать. Он пошел через лестничную площадку в спальню, которая служила ему офисом, и уселся там на большой вращающийся стул. Так он и сидел не шевелясь, стараясь дышать глубоко и ритмично. Он только начинал полностью осознавать, как был напуган на этом пляже. Буквально до смерти напуган, и должно было пройти какое-то время, прежде чем он снова сможет действовать.

Он откинулся в кресле и закрыл глаза. Это была ошибка, потому что, как только он это сделал, танцующие огоньки снова вернулись. Он быстро открыл глаза и стал ждать, когда огоньки исчезнут. И когда нурофен подействует и избавит его от раскалывающей головной боли.