Книга Тот, кто следовал за мистером Рипли - Патриция Хайсмит

— Он очень странный. А почему он сбежал из дома? Ты знаешь?

— Нет. Правда нет. — Том понимал, что никогда не расскажет Элоизе о том, что узнал от Фрэнка. Она не должна всего знать, есть определенный предел, и Том понимал это, будто видел метку на шкале.

19

Том прочитал письмо Джеффа Константа и успокоился: Джефф обещал присмотреть, чтобы незаконченные или откровенно неудачные подделки Дерватта, выполненные преемником Бернарда Тафтса, были изъяты, а то уже казалось, что это никогда не кончится. Том проверил оранжерею, сорвал спелый помидор, который не заметила мадам Аннет, принял душ и переоделся в чистые голубые джинсы. Он также помог Элоизе отполировать только что купленную ею где-то вешалку. На самой ее верхушке вились деревянные изогнутые крючки, оканчивающиеся медными набалдашниками. Том вспомнил, что так на американском Западе отделывают коровьи рога. К удивлению Тома, вещь действительно прибыла из Америки. Конечно, это должно было повлиять на ее цену, но Том не стал уточнять. Элоизе она нравилась, потому что выглядела в доме немного нелепо, выбиваясь из стиля благодаря своему слишком «американскому» виду.

Около восьми Том позвал Фрэнка ужинать и открыл для него пиво. Фрэнк уже не спал, но Том надеялся, что ему удалось вздремнуть. Том выслушал новости о семье Элоизы: ее мать чувствовала себя хорошо, в операции уже не было необходимости, но доктор назначил ей строгую диет) без соли и жиров — проверенное веками французское средство. Тому казалось, что все врачи поступают так, когда не знают, что еще сделать или сказать. Элоиза сообщила, что звонила родным после полудня, чтобы предупредить, что не приедет, как обычно, повидать их, так как Том только что вернулся.

Они пили кофе в гостиной.

— Я поставлю твою любимую пластинку, — сказала Элоиза Фрэнку. Зазвучал «Transformer» Лу Рида. Первой песней на оборотной стороне был «Макияж»:

Пока ты спишь, твое лицо надменно.

Проснулась ты — и вот

Сперва для пудры время настает.

Потом — глаза подведены; накрашенные губы, -

И поглядеть, малышка, просто любо.

Фрэнк не поднимал глаз от кофе. Том поискал глазами коробку сигар, которая обычно находилась на телефонном столике, но ее там не оказалось. Возможно, сигары закончились, а новая коробка, которую он только что купил, была наверху, в его комнате. Но Тому не настолько хотелось курить, чтобы подниматься наверх. Он сожалел, что Элоиза поставила эту пластинку, так как понимал, что песня напоминает Фрэнку о Терезе. Тому показалось, что Фрэнк переживает, но пытается скрыть это; он спросил, не хочет ли Фрэнк побыть один или он предпочитает их общество, несмотря на музыку. Может быть, следующая песня поднимет его настроение.

Са-тел-лит... к Марсу летит...

Мне передали, что ты забавлялась

С Гарри, и с Марком, и с Джоном...

Вся эта брехня

Сводит с ума меня.

Посмотрел на это чуток, малую толику.

Люблю смотреть жизнь по телику-ролику.

Спокойный голос, американский акцент, простые, понятные слова — при желании любой человек мог услышать в них рассказ о своем горе. Том знаком попросил Элоизу снять пластинку. Он встал и проговорил:

— Мне нравится, но, может быть, немного классики? Как тебе Альбенис? Я его люблю.

Том взял новую запись «Иберии» в исполнении Майкла Блока. По мнению наиболее авторитетных критиков, он играл эту вещь лучше всех своих современников. Элоиза поставила пластинку. Гораздо лучше! Освобожденная от человеческих слов музыка звучала поэтично. На мгновение глаза Фрэнка и Тома встретились, и Том заметил в его взгляде благодарность.

— Я поднимусь, — сказала Элоиза. — Спокойной ночи, Фрэнк. Надеюсь, увидимся завтра утром!

Фрэнк встал:

— Да. Спокойной ночи, Элоиза.

Она поднялась к себе.

Том почувствовал, что ранний уход Элоизы был для него намеком: она просила его поторопиться. Конечно же, она хотела его о многом расспросить. Зазвонил телефон, Том приглушил музыку и снял трубку. Это был Ральф Турлоу; он звонил из Парижа, чтобы убедиться, что Том и Фрэнк добрались до дома. Том заверил его в этом.

— Я заказал билеты на завтрашний рейс в двенадцать сорок пять из Руасси, — сказал Турлоу. — Не могли бы вы проследить, чтобы он прибыл вовремя? Он рядом с вами? Я хотел бы с ним поговорить.

Том взглянул на Фрэнка, отрицательно мотавшего головой; весь его вид выражал нежелание разговаривать с Турлоу.

— Он наверху; я думаю, он уже лег. Но я, разумеется, прослежу, чтобы он добрался до Парижа. Какой рейс?

— "Трансуорлд Америка", рейс номер пятьсот шестьдесят два. Думаю, Фрэнку лучше всего приехать в «Лютецию» между десятью и половиной одиннадцатого, а оттуда мы возьмем такси.

— Хорошо. Годится.

— Я не говорил с вами сегодня днем об этом, мистер Рипли, но я уверен, что вы изрядно потратились. Только скажите, я обо всем позабочусь. Напишите мне на адрес миссис Пирсон, Фрэнк даст его вам.

— Благодарю.

— Завтра утром увидимся? Меня бы очень устроило, если бы вы привезли Фрэнка, — сказал Турлоу.

— Хорошо, мистер Турлоу. — Том с улыбкой повесил трубку. Фрэнку он сказал: — Турлоу заказал билеты на завтра после полудня. Ты должен быть в отеле к десяти. Это несложно. Утром много поездов. Или я могу тебя подвезти.

— О, нет, — вежливо отказался Фрэнк.

— Но ты будешь там?

— Да, буду.

Том почувствовал долгожданное облегчение.

— Я хотел просить, чтобы вы поехали со мной, но это, наверное, уже слишком! — Руки Фрэнка в карманах брюк сжались в кулаки, голос его дрожал.

«Поехать с ним — куда?» — подумал Том.

— Сядь, Фрэнк.

Юноша не стал садиться.

— Я знаю, я уже пережил все.

— Что ты имеешь в виду, говоря «все»?

— Скажите им, что я сделал, — об отце, — ответил Фрэнк, как будто сам вынес себе смертный приговор.

— Я же сказал тебе — не делай этого, — произнес Том тихо, хотя знал, что Элоиза была наверху у себя в комнате или в ванной в задней части дома. — Ты не обязан, и ты это знаешь. Зачем ты к этому возвращаешься?

— Если бы Тереза осталась со мной, я бы не стая. Но ее нет.

«Снова тупик, — подумал Том. — Тереза».

— Может быть, я убью себя. Что еще? Я говорю это не для того, чтобы ломать перед вами комедию, устраивать глупый спектакль. — Он посмотрел Тому прямо в глаза. — Я просто рассуждаю. Мне кажется, сегодня моя жизнь кончилась.

— В шестнадцать лет. — Том кивнул, а потом сказал то, во что сам не верил: — Возможно, Тереза для тебя еще не потеряна. Через пару недель она увлечется кем-то другим, или ей так покажется. Девушки любят играть, ты знаешь. В тебе же она уверена, она знает, что ты настроен серьезно.