Книга Зона для Сёмы–Поинта - Виктор Доценко

Чувствуя вину перед зятем, полковник Черемных сделал все возможное, чтобы добиться отмены «высшей меры наказания». А потом и организовал для него направление для отбывания срока в той колонии, где он и был начальником.

А когда его внезапно перевели на проблемную «двойку», сумел забрать вместе с собой и своего родственника, сославшись на то, что «двойка» достаточно трудная колония, находящаяся на грани расформирования, коллектив сотрудников — новый, а потому ему просто необходимы люди, которым он может доверять на новом месте. Начальство с его доводами согласилось и дало «добро» на перевод.

Полковник Черемных относился к той вымирающей категории людей, у которых было трепетное отношение к порядочности, к чести. И его, без натяжки, можно было безоговорочно отнести к числу честных и порядочных трудоголиков.

— Черемных не был кадровым военным, не заканчивал высшего специального милицейского образования. После окончания средней школы Валентин закончил МВТУ имени Баумана и ему пророчили успешную карьеру ученого в области космоса.

Уже на первых курсах студент Черемных написал работу, которую высоко оценил академик Кристи, у которого он посещал факультативный семинар. На этом семинаре речь шла о транспортах, двигающихся на воздушных подушках. По тем временам это была особо секретная тема разработок, а потому все, кто имел к этой теме отношение, находились под особым контролем Первого отдела.

Но когда до получения диплома оставалось несколько дней, и все руководство конструкторского факультета МВТУ имени Баумана было уверено, что кто‑кто, а уж Валентин Черемных не только получит «красный» диплом, но его и непременно пригласят работать в группе академика Кристи, все их предположения рухнули в одночасье. Совсем неожиданно Валентин получил обычный, «синий», диплом, несмотря на то, что он защитился на «отлично» и не имел ни одной «четверки» за все время учебы в училище имени Баумана.

Валентин Черемных ничего не понимал и был уверен, что это просто какая‑то техническая ошибка сотрудников экзаменационной комиссии и уже подготавливал письменный протест на имя председателя экзаменационной комиссии института, как его неожиданно вызвал к себе декан конструкторского факультета.

Когда Валентин вошел в его кабинет, то сразу догадался: случилось что‑то серьезное. Профессор отводил взгляд в сторону, словно стесняясь смотреть ему в глаза.

У Валентина все похолодело внутри, и он стоял молча, переступая с ноги на ногу. Молчание затянулось на несколько минут и это становилось все утомительнее для них обоих.

Наконец, профессор виновато поднял взгляд на выпускника:

— Понимаете, товарищ Черемных, вы были у нас одним из самых лучших студентов на факультете… — декан сделал паузу, словно подыскивая нужные слова, — но было… решено… — он выразительно посмотрел наверх, — …что вы недостойны «красного» диплома… Более того, работать вас направляют в Комсомольск–на–Амуре…

— В Комсомольск–на–Амуре? — машинально переспросил Валентин и тут же с удивлением воскликнул: — Но там же нет ни одного предприятия, связанного с моей специальностью…

Валентин все еще продолжал верить в какую‑то мифическую ошибку, допущенную кем‑то в отношении него.

Профессор выразительно развел руками, наклонился и тихо прошептал ему на ухо:

— Вас лишили допуска… — затем суетливо протянул ему документы и диплом. — Надеюсь, у вас все сложится… — он тяжело вздохнул, недовольно крякнул, злясь на самого себя, и резко опустился в свое кресло…

Только теперь Валентин все понял: его лишили допуска секретности, что автоматически вычеркивало его из профессии. Конечно, он мог остаться в этой профессии чисто номинально, на преподавательской работе, к примеру, в средней школе преподавать физику, но это был потолок для его карьеры, который его никак не мог устроить.

Валентин был в таком трансе, что не знал, что делать, куда бежать, к кому обратиться. И тут мозг выудил из его памяти одно имя из далекого детства: Валентин вспомнил о своем приятеле, с которым они выросли в одном дворе и провели детство до самого поступления в институт. Валентин поступил в Бауманское училище, а его приятель — в Омскую школу милиции, то есть пошел по стопам своего отца, который, к тому времени, уже был назначен первым заместителем министра МВД.

Пару недель назад они встречались, посидели в ресторане, отмечая защиту дипломной работы Валентина, и Александр, уже ставший капитаном милиции, и успевший занять пост начальника отдела ГУИТУ, как бы в шутку сказал ему:

— Послушай, дорогой Валентин, ты что, хочешь всю жизнь корпеть над чертежами и заработать на старости лет рак легких? — и неожиданно предложил: — Иди к нам работать!

— К вам? Охранять преступников? — невольно воскликнул Валентин с некоторой брезгливостью.

— Охранять преступников есть кому, — недовольно скривился Александр. — Перевоспитывать и возвращать стране достойных строителей коммунизма— вот задача грамотных и честных сотрудников нашего управления, для которых такие понятия, как патриотизм и Родина не пустые звуки! — несмотря на пафос, было заметно, что молодой капитан искренно верит в то, о чем говорит.

Не желая обижать своего друга детства, Валентин перевел разговор на другую тему. Но сейчас, вспоминая их разговор, Валентину уже не казалось, что работа, которой занимается Александр, унизительна и неблагодарна. Действительно, кому‑то же нужно заниматься и перевоспитанием оступившихся людей? И чем больше он размышлял на эту тему, тем больше ему хотелось попробовать использовать свои силы совершенно в другом качестве. Ему неожиданно пришло в голову: а что если этот поворот в его Судьбе не простая случайность, а знак, поданный ему свыше?

Короче, Валентин взял и позвонил Александру и тот, услышав в голосе его нерешительные сомнения в правильности своего решения, сразу поддержал его и активно включился в его профессиональное обустройство. Обратился к отцу, который, к счастью, всегда относился к их дружбе положительно и частенько ставил сыну Валентина в пример. Тем не менее должность обязывала, и генерал навел о Валентине справки в институте, получил положительные отзывы, с одной стороны, и странные недоговоренности — с другой. Копнул глубже и узнал, почему прокатили парня с «красным» дипломом.

Кто‑то из дотошных сотрудников спецотдела, узнав о том, что фамилия Черемных встречается в царских бумагах, на всякий случай перестраховался и вычеркнул Валентина из списка студентов, допущенных к работе с секретными материалами.

По существу, единым росчерком пера этот бездушный чиновник перечеркнул судьбу Человека!

Кто знает, может, он лишил страну еще одного Королева или Туполева.

С большим трудом, сдержавшись от того, чтобы не пройтись «по матушке», первый заместитель министра понял, что добиться отмены заключения заместителя начальника Первого отдела возможно, но только чисто теоретически. По существу, никто не решится отменить это решение: вдруг в дальнейшем что‑то произойдет? А потому генерал даже не стал и пытаться: плюнул и предложил Валентину встретиться у них дома.