Книга Черный трибунал - Виктор Доценко

Но он ошибся…

Бывший штабной подполковник отыскал его спустя год в подмосковном Калининграде, однако теперь Александр Фридрихович предстал в совершенно ином облике. Миллер возглавлял «Центр социальной помощи офицерам „Защитник“, одну из самых серьезных охранных структур столичного региона. А разыскав, не мешкая предложил:

— Не хочешь у меня работать? Нашему центру очень нужны такие люди, как ты.

— А что я, военврач, буду у тебя делать? — последовал вполне резонный вопрос.

— Придумаем, — уклончиво ответил Немец. — Ты ведь, кажется, в Карабахе воевал?

В тот час Серебрянский не ответил ни да ни нет, мол, пока работа есть, в морге работаю, нравится…

Зашли в кафе, приличия ради заказали по пиву, да так и просидели с одной кружкой, беседуя целый вечер и сделав всего по несколько глотков.

Анатолия Ильича, нашедшего наконец, кому излить душу, понесло…

Он взахлеб рассказывал о работе: как интересно потрошить трупы и готовить препараты, какие удивительные секреты таит в себе человеческий организм, какие замечательные опыты ставил он на военнопленных в Степанакерте, а главное, какое увлекательное занятие сочинять сценарии убийств, которые никогда не будут раскрыты.

— Представь себе, убить человека бесследно очень легко, — распалялся он, — большинство знаменитых убийц глупы, потому что оставляют следы. Самая дорогая вещь на земле — это глупость. Потому как за нее всего дороже приходится платить. А я знаю по крайней мере сто и один способ ликвидации любого так, что эта смерть никогда не будет раскрыта. Вот, послушай…

Фанатизм Серебрянского, его подробные, натуралистические рассказы о сто и одном способе умерщвления явно заинтересовали Немца. Он слушал внимательно, не перебивая. И лишь в конце беседы как бы невзначай спросил:

— А тебе много приходилось… убивать?

— Не знаю, .не считал, — с подкупающей искренностью ответил Анатолий Ильич.

— А скажи, заставить человека сделать то, чего он не хочет…

Разговорить его, например… Очень сложно?

— Гарантирую, что расколю любого за пятнадцать минут максимум. Даже тебя…

Визиты Миллера в Калининград участились. Он присматривался к бывшему военврачу, как тренер футбольной команды к дублеру, готовя его на первые роли в клубе. Было ясно: Александр Фридрихович намерен предложить Серебрянскому что-то серьезное. Вскоре такое предложение последовало: по словам Александра Фридриховича, владелец одной фирмы, суровый негодяй, должен был ему немалые деньги, но гад стойкий оказался: не хочет подписывать дарственные на недвижимость. Так нельзя ли…

— Отчего же нельзя? Давай сюда своего фирмача! — предложил Серебрянский, и глаза его зажглись фанатичным блеском: он уже предчувствовал наслаждение, но тем не менее спросил:

— А что мне перепадет за это?

— Любой труд должен быть оплачен, — ответил Немец. — Половина моя, половина твоя…

— Справедливо…

— А поприсутствовать можно?

— Если сфинктер у тебя неслабый, присутствуй, — согласно кивнул отставной медик.

Правильно говорят: самая сильная порука — круговая. Решив сообща разобраться с несговорчивым бизнесменом, Анатолий Ильич и Александр Фридрихович связали себя круговой порукой на всю жизнь. Оба без труда осознали очевидное: обратного пути для них уже не было.

Немец, сам довольно жестокий человек, был просто ошарашен способом расправы Серебрянского с должником. В заброшенном гараже на окраине Калининграда, куда боевиками Немца был доставлен пленник, бывший военврач продемонстрировал все, на что был способен. Он подвесил провинившегося владельца фирмы на крюк, связав ему руки и ноги, заткнул кляпом рот. Бедолага висел над большим корытом, куда вскоре полилась его кровь. Анатолий Ильич, посмеиваясь, заживо вскрыл этого человека, вынимая из его тела то кишки, то печень, то сердце и объясняя Немцу при этом, что вскрытие ведется самым обычным способом, как всегда. Только заживо.

Немца хоть и мутило от увиденного, но он досмотрел это страшное шоу до конца. В конце концов, его подручные тоже делали людям больно — ему вспомнились казни Мухи, Равиля и братьев Щедриных. А вообще Миллер был доволен — с Серебрянским можно иметь дело. Такой за деньги и мать бы выпотрошил, если бы она у него была…

Понимая, что бывший военврач едва ли не самый ценный кадр «охранной структуры», незаметно для окружающих превратившейся в оргпреступную группировку нового типа, Миллер не стремился рекламировать таланты Серебрянского. Он даже настоял, чтобы отставник переехал из Калининграда в Мытищи, расположенные по соседству, — так, на всякий случай.

Немец купил Анатолию Ильичу дом, открыл счет в собственном банке и категорически запретил звонить в офис «Защитника».

Отношение Миллера к отставному военврачу приобрело оттенок подчеркнутого уважения. Хотя они по-прежнему оставались на «ты», хозяин «Защитника» обращался к нему не иначе как по имени-отчеству; то ли желая подчеркнуть особое положение Серебрянского, то ли еще по каким-то причинам…

К весьма специфическим услугам бывшего сослуживца Немец прибегал лишь в самых крайних случаях. И такой случай опять настал…

С середины девяностых годов среди московских бандитов начали циркулировать упорные слухи о какой-то глубоко законспирированной структуре, то ли ментовской, то ли «конторской», якобы созданной для физического уничтожения лидеров криминалитета. Структуру эту нарекали по-разному: «Белая стрела», «Возмездие», «13-й отдел»…

С этой таинственной организацией связывали едва ли не все загадочные громкие убийства: Отари Квантришвили, «законника» Юрия Никифорова, известного как Калина, даже Владислава Листьева… Идея неотвратимости наказания овладевала криминальными массами, и, когда появился жуткий и загадочный «Черный трибунал», Миллер решил сыграть по-крупному.

Действительно, если государство перешло к практике расправы без суда и следствия, почему бы под маркой государственного террора не ликвидировать конкурентов? Ликвидировать и списать на «Черный трибунал», наверняка все поверят. Миллер колебался долго, тщательно взвешивая «за» и «против».

Он понимал: заподозри кто его, он рискует нарваться на серьезные неприятности. Но соблазн оказался слишком велик. Да и кризис, разразившийся семнадцатого августа, подхлестывал к более решительным действиям.

О кандидатуре исполнителя можно было и не думать: Анатолий Ильич Серебрянский, с его несомненным талантом профессионального убийцы, должен был, по замыслу Александра Фридриховича, стать его тайным оружием. Зачем разветвленная организация? Чтобы поставить Москву на уши, достаточно одного-единственного человека.

После памятного пожара в «Космосе», где в дыму задохнулись двое людей Немца, в офис «Защитника» пришел факс от «Черного трибунала»: «именем закона… к высшей мере социальной защиты…».

Таким образом Миллер получил два неожиданных козыря: во-первых, готовый текст приговора (как выяснилось потом, совершенно типовой), а во-вторых, репутацию человека, пострадавшего от государственного террора.