Книга Обещай мне - Харлан Кобен

— Наверное, маникюр здесь особый.

Уин нахмурился.

— Скажу больше: охранники были выставлены, как только мисс Рочестер и ее кавалер вернулись.

— Они боятся ее отца, — сказал Майрон.

— Это логичное предположение.

— Ты что-нибудь знаешь об этом месте?

— Местная клиентура выходит за пределы моей области знаний, но не ее, — ответил Уин, кивая на кого-то позади Майрона.

Тот обернулся. К ним приближалась Верзила Синди, заслоняя солнце как во время затмения. На ней был облегающий наряд из белого спандекса[15]без всякого нижнего белья. К несчастью. На семнадцатилетней девчонке такой наряд еще мог бы выглядеть стильно, но на сорокадвухлетней женщине, весившей больше трехсот фунтов… чтобы смотреть на нее, требовались очень крепкие нервы. При движении все части ее тела дрожали и подпрыгивали, перемещаясь как им заблагорассудится, будто в белом шаре заперли с дюжину зверюшек и они самостоятельно рвались на волю.

Верзила Синди чмокнула Уина в щеку, потом повернулась и сказала:

— Привет, мистер Болитар.

Она заключила его в объятия, и ему показалось, что его обмотали изоляционной липкой лентой.

— Привет, Верзила Синди, — произнес Майрон, когда она поставила его на землю. — Спасибо, что так быстро приехала.

— Когда вы зовете, мистер Болитар, я бегу со всех ног.

Ее лицо оставалось невозмутимым, и Майрон никогда не мог определить, говорит она серьезно или шутит.

— Ты знаешь это место?

— Еще бы!

Она вздохнула, и лоси в радиусе сорока миль решили, что начался брачный период. Губы Синди были накрашены белой помадой, что делало ее похожей на персонаж из документальных фильмов об Элвисе Пресли. На лице — косметика с блестками, а на ногтях — черный лак, который, как она однажды призналась Майрону, назывался «Пино нуар». В свое время Верзила Синди исполняла на ринге роль «плохого парня», которая подходила ей идеально. Для тех, кто не посвящен в тонкости профессионального рестлинга, разыгрывавшиеся на ринге представления сводились к схватке добра со злом. Долгие годы Верзила Синди была злой воительницей по прозвищу Вулкан. Во время одной из жестоких схваток Верзила Синди так «изувечила» ударом стула изящную Крошку Покахонтас — Диас, что якобы прибывшие на место врачи «скорой помощи» были «вынуждены» унести ту на носилках. После этого разъяренная толпа поклонниц Диас ждала Синди у выхода, чтобы поквитаться за свою любимицу.

Когда Синди вышла на улицу, обезумевшие фанатки набросились на нее.

Ее запросто могли убить. Толпа, разгоряченная зрелищем и спиртным, не видела никакой разницы между представлением и реальностью. Синди пыталась скрыться бегством, но у нее не было шансов. Она дралась мужественно и отчаянно, но ее крови жаждали десятки фанаток Диас. Ей наносили удары камерами, палками и ногами. Когда она упала, толпа над ней сомкнулась.

Видя весь этот кошмар, Эсперанса попыталась вмешаться, но толпа ее не слушала. Даже их любимой Крошке Покахонтас не удалось вразумить их воздержаться от кровопролития. И тогда Эсперансу осенило.

Она вскочила на машину и «выдала секрет», что Верзила Синди только притворялась плохой, чтобы внедриться в стан врагов и выведать их тайны. Толпа на мгновение притихла. Эсперанса пошла дальше и объявила, что на самом деле Верзила Синди была давно потерянной сестрой Крошки Покахонтас и звали ее Большая Мама. Возможно, прозвище было не самым удачным, но оно сошло, и Эсперанса стала развивать свой успех. Она объявила, что отныне Крошка Покахонтас объединяется со своей сестрой и они будут выступать в паре.

Толпа взревела от восторга и помогла Верзиле Синди подняться на ноги.

Большая Мама и Крошка Покахонтас быстро стали самым популярным дуэтом бойцов. Сценарий, который разыгрывался еженедельно, никогда не менялся: Эсперанса всегда начинала схватку и одерживала верх за счет ловкости и умения, но ее противники прибегали к какому-нибудь запрещенному приему — например, бросали в глаза песок или вооружались чем-нибудь страшным — и вдвоем набрасывались на бедную и несчастную девушку. Большую Маму в это время кто-нибудь коварно отвлекал, а изящную красавицу Диас «враги» безжалостно избивали, пока ее бикини эффектно не расползалось от побоев. И вот тогда Верзила Синди с диким боевым воплем бросалась ей на помощь.

Потрясающее зрелище!

Оставив ринг, Верзила Синди стала работать вышибалой и иногда выступала с представлениями в самых низкопробных секс-клубах. Она отлично знала всю изнанку жизни городского дна.

На это сейчас и рассчитывали Майрон и Уин.

— Так что здесь находится?

Верзила Синди нахмурилась, как тотемный столб.

— Здесь есть все, мистер Болитар. Наркотики, аферы с Интернетом, но больше всего здесь секс-клубов.

— Клубов, — повторил Майрон. — Во множественном числе?

Верзила Синди кивнула.

— Думаю, их здесь шесть или семь. Помните, как несколько лет назад самые злачные места были на Сорок второй улице?

— Да.

— Когда их оттуда вытеснили, куда, по-вашему, они переехали?

Майрон посмотрел на маникюрный салон.

— Сюда?

— Сюда, туда, повсюду! Злачные места нельзя уничтожить — они просто переезжают на новое место.

— И это их новое место?

— Одно из. Здесь, в этом самом здании, располагаются клубы по интересам, удовлетворяющие самые разные пристрастия.

— Когда ты говоришь о пристрастиях…

— Поясню. Если вам нравятся блондинки, то вы идете в клуб «На золотой блондинке». Это на втором этаже, в конце коридора направо. Если предпочитаете афроамериканцев, то вам надо на третий этаж в клуб — вам точно понравится название, мистер Болитар, — «Секс Малкольма».

Майрон посмотрел на Уина, который только пожал плечами.

Верзила Синди продолжала тоном экскурсовода:

— У кого пунктик на азиаток, те идут в клуб «Веселая соска»…

— Достаточно, — остановил ее Майрон. — Думаю, мне все ясно. Так как же мне попасть внутрь и найти Кэти Рочестер?

Верзила Синди немного подумала.

— Я могу поискать здесь работу.

— Не понял?

Верзила Синди уперлась в бедра огромными кулаками. Расстояние между ними было наверняка больше ярда.

— He y всех людей, мистер Болитар, миниатюрные фетиши.

Майрон закрыл глаза и потер переносицу.

— Ладно, хорошо, может быть. Есть еще идеи?

Уин терпеливо ждал. Когда-то Майрон не сомневался, что Уин не сможет примириться с обществом Верзилы Синди, но тот удивил его, заявив: «Одним из наших самых ужасных и наиболее распространенных предрассудков является неприятие крупных женщин. Мы никогда не даем себе труда видеть в них нормальных и достойных людей». И это было правдой. Слова Уина заставили Майрона устыдиться, и он начал относиться к Верзиле Синди как и должен был — то есть как ко всем остальным людям. Но Синди это не понравилось. Однажды, когда Майрон ей улыбнулся, она стукнула его по плечу с такой силой, что он потом два дня не мог поднять руку, и закричала: