Книга Волшебный меч - Георгий Георгиевич Почепцов

его кинжал, клинок засветился в ответ.

Зверев вскочил на ноги. Сейчас он взглянул на свой кинжал другими глазами. А что, если попробовать?

Он повернулся к двери и вставил острие кинжала в замочную скважину. Повертел им, что-то щелкнуло — и дверь плавно отворилась. Она была такой большой, словно несколько этажей многоэтажного дома.

«Да… — любовно посмотрел Зверев на свой кинжал. — Хорошо, что меч стал таким маленьким».

Зверев зашагал по длинным коридорам за́мка. Кое-где горел свет. В полутьме лейтенант пробрался к лестнице.

Он поднялся по затертым дубовым ступеням к широкой галерее.

Потом повернул направо, решив, что теперь можно будет идти побыстрее. Но Зверев не успел сделать и десятка шагов, как застыл на месте в изумлении.

Прямо на него смотрела высокая красивая женщина. У нее были черные длинные волосы, и платье было черным, лишь отдельные блестки мерцали на нем.

— Что же ты встал? — спросила женщина.

Зверев не знал, что отвечать.

— Я давно тебя жду.

Зверев удивленно поднял брови.

— Ну, пошли. Здесь темно.

Женщина повернулась и двинулась неслышными шагами. Шлейф ослепительной красоты тянулся за ее длинным платьем.

Зверев заставил себя преодолеть оцепенение и пошел следом. В горле у него пересохло. Ноги дрожали, точно они были листьями и дул осенний ветер.

Они зашли в огромный залитый светом зал. Женщина села в кресло и подняла на Зверева глаза:

— Ты мне нравишься!

Краска смущения залила лицо Зверева. Он готов был провалиться сквозь землю.

— Ты что-то хотел мне сказать? — спросила она.

Зверев крутил в руках кинжал, не зная, куда его деть. Он то прятал его за спину, то пытался засунуть в карман, пока не догадался спрятать в ножны.

— Что же ты хотел мне сказать? — повторила она.

— Ничего, — сдавленно пробормотал Зверев.

— Ничего? — улыбнулась женщина. — Тогда зачем же ты прибыл?

— Я… Я… — замялся Зверев, а затем, взяв себя в руки, решительно добавил: — Я пришел освободить маленький народ. Почему ты, то есть вы превратили его в таких малышей?

— Я не превращала, — покачала головой женщина. — Они всегда были такими.

— Вы лжете, — возразил Зверев, но женщина его перебила, властно подняв руку, на которой заблестели кольца и перстни. Зверев замолк, а она продолжала:

— Весь этот народ тысячи лет и был таким, пока не случилось несчастье. Я была в отлучке, и тут-то, конечно, это произошло. Молоко всегда сбегает в отсутствие хозяйки. Хрустальная гора начала расти из земли, а вместе с нею выросли и они, их дома, замки. И тут появляешься ты — наводить свои порядки. Потом я вернулась, я почувствовала даже за миллионы километров, что у меня дома что-то не ладно, — и что же я вижу? Мой народ забыл меня. Неблагодарность так возмутительна. Это одно из последствий бурного роста — мозги не поспевают за ногами. Я, конечно, вернула их к тому состоянию, в каком они и должны быть. Им теперь хорошо.

— Нет! — упрямо топнул ногой Петр. — Они просили меня о помощи.

— Кто мог просить? Что ты говоришь? Они давно уже забыли тебя. Вспомни, как я сказала: мозги не поспевают за ногами. Теперь у них маленькие ножки и еще меньшие мозги. Там нет места для тебя, они любят только меня.

— Нет, меня просили. Но я не могу сказать кто.

— Это ворон, что ли? — поинтересовалась женщина.

Молчание Зверева было красноречивее любых слов. И женщина рассмеялась.

— А что, ворон и просить не имеет права?

— Из-за его настырности, я его и искала, — посерьезнела женщина. — Ведь он был моей любимой птицей. Но он исчез и нашел тебя. Что ж, он уже наказан за это. А что нам делать с тобой?

При этих словах Зверев вздрогнул.

Женщина подняла руки и хлопнула в ладоши. Зверев тотчас выхватил кинжал и выставил его вперед.

Но под смех женщины десяток всадников ввезли в зал столик на колесиках, полный фруктов.

— Я хотела тебя угостить, — смеялась она. — Правда, любопытное зрелище — эти наездники? А ты хотел лишить меня этого удовольствия. Прошу, угощайся.

Зверев покачал головой.

— Думаешь, я хочу тебя отравить? Зачем? Чем ты можешь быть мне страшен?

Она взглянула на столик.

— Почему не дали ножей? Как же я буду есть фрукты?

Каргесса подняла руки, чтобы хлопнуть в ладоши.

— Хотя нет, у тебя же есть кинжал. Дай его мне. Он заменит мне фруктовый нож. Ну, скорей.

Потянулись томительные секунды. Зверев ни за что не хотел выпускать из рук кинжал. Но женщина принялась над ним подшучивать.

— Ты боишься? Так ты трус. Вот бы никогда не подумала. Хотя, конечно, ведь то был другой. Взрослый. Сильный. А ты ребенок. Сущий ребенок. И даже боишься дать мне в руки кинжал. Что же ты думаешь, у меня в замке нет мечей, которыми я могла бы защитить себя от твоего кинжальчика? А, я поняла, ты хочешь довести меня до голодной смерти. Ведь я не могу есть фрукты без ножа. Ты хочешь убить меня, все ясно…

Насмешки Каргессы больно задели самолюбие Зверева. Для каждого мальчишки самое страшное оскорбление — это прослыть трусом. А ведь лейтенант, благодаря действию коварного луча, уже давно превратился в мальчика Петю. Потому, пытаясь доказать свою храбрость, он дрожащей рукой протянул кинжал колдунье.

Глава четырнадцатая

Помощь

В эту минуту в зал ворвался ворон. Он летел, широко размахивая крыльями и кричал:

— Не верь ей. Не верь!

И Петр в последний момент отдернул руку с кинжалом назад. Ворон был большой, не уменьшенный, а такой, как всегда, успел еще подумать Петр.

— Это же Каргесса! — прокричал ворон.

Женщина вскочила на ноги. Лицо ее пылало гневом. Оно не было уже красивым.

Она закричала:

— Кто посмел выпустить его! Стреляйте!

Отворились двери, и комнату заполнили маленькие люди. Некоторые были верхом. И все они лихорадочно доставали свои радары. Они принялись палить, а ворон изо всех сил пытался увернуться от их ударов. Он то замедлял полет, то пикировал вниз.

Сбросив с себя оцепенение, мальчик закричал что было сил:

— Останови их! Останови, Каргесса!

И только он вымолвил ее имя, как с ней стали твориться странные превращения. Зал вспыхивал то одним, то другим светом, а женщина при каждой