Книга Вармастер. Боярская стража - Сергей Извольский

как-то задеть, зацепить и может быть даже вызвать на дуэль. В этом я тоже практически не сомневался, все же отлично запомнил шлейфы улетающих вдаль преподавателей факультета водной стихии. Сам бы я такого не оставил и не забыл, потому и от других буду ожидать ответа.

Мое повышенное внимание к окружающим — до этого ведь так пристально по сторонам не осматривался, будучи обычно погруженным в себя, привело к неожиданным результатам. Когда после блока по Истории мы отправились на обед, за одним из дальних столов у стены «загона неудачников», как называлась та часть обеденного зала, я увидел сидящую в одиночестве девушку. Показалось в силуэте что-то знакомое, присмотрелся.

Я видел ее раньше. Здесь видел, уже в Академии — знакомая фигура в зеленой форме третьего потока, знакомый пепельный цвет волос. Но только сегодня я обратил на нее внимание и узнал: это ведь принцесса-вейла, наследница Двенадцатого Дома.

— Я сейчас, — обратился я к остальным и поднявшись, двинулся к дальнему столу.

Вейла меня заметила, наблюдала за приближением. Но когда я присел напротив, глаза опустила.

— Здравствуй.

— Здравствуй, — эхом повторила она, избегая моего взгляда.

— Я так и не знаю, как тебя зовут.

Да, вот так — сначала чуть не изувечил, потом спас, потом она меня спасла, а имени до сих пор не знаю.

— Сейчас меня зовут Марианна.

— А раньше?

— Раньше меня звали Мари-Анна, принцесса Двенадцатого Дома Союза Сумеречного Семилесья.

— Если ты не против, я бы хотел с тобой пообщаться поближе, в более спокойной обстановке. Думаю, нам о многом нужно поговорить.

— Я подходила к твоей ассистентке леди Маргарет. Судя по тону ее ответа у меня сложилось впечатление, что такого желания ты не имеешь.

— Она ошиблась. Так могу рассчитывать на встречу?

— Да. Когда?

— На следующей неделе.

Подняв глаза, Марианна посмотрела на меня с вопросом. Мне же теперь стало понятно, почему она избегала моего взгляда, глядя в стол: удар зараженным скверной кинжалом не прошел даром. У принцессы-вейлы на шее был намотан белый шелковый платок, но он не скрывал метку скверны. Словно вязь серой татуировки поднималась по шее, отдельными витыми прожилками заходя на левую щеку. Скорее всего и рядом с едва не отрезанным «мною» ухом такие же следы есть, но волосы зачесаны так, чтобы скрыть шрамы.

Когда мы были в полумраке темницы я не смог хорошо рассмотреть юную ведьму. Так что сейчас сравниваю ее лицо с тем, что видел и что запало мне в память во время первой нашей встречи в пиршественном зале, когда закованная в кандалы и обнаженная принцесса стояла передо мной на коленях. И она сейчас — от картинки воспоминаний, очень сильно изменилось.

Вернее, не она сама изменилась, а скверна изменила юную вейлу, искажая черты ее лица, добавив немного асимметрии. Левая бровь теперь чуть-чуть выше правой, словно вздернутая в удивленной гримасе; а вот левый уголок губ наоборот приспущен, как будто в кривой полуулыбке. Впрочем, ее это не уродовало, наоборот — как и у многих известных актрис, асимметрия лица придавала ей еще больше привлекательности, внося в образ изюминку.

Кроме того, у вейлы исчезла подростковая припухлость. Щеки теперь заметно впалые, острые скулы еще больше подчеркивают четко очерченный овал лица. Изменился и взгляд: если раньше в нем плескалась яркость июньского леса, то теперь глаза приобрели холодный блеск. Зеленый металлик, я бы его так назвал.

Марианна вдруг, то ли усмехнувшись, то ли фыркнув, а может даже сдержанно всхлипнув, я не разобрал, вновь опустила лицо. Да, что-то я очень уж бестактно ее рассматриваю.

— Ты неправильно поняла, — догадался я о причине смущения юной ведьмы. — Твоя красота никуда не ушла, ты просто стала другой. Могу даже сказать, что ты стала еще более привлекательной, если тебя это волнует.

Глаз вейла не подняла, опустив взгляд еще ниже и снова усмехнувшись, пробормотав что-то не очень внятно. Слов не понял, но смысл уловил — похоже, нечеловеческая красота ей не сильно помогает. Да, этот момент я — оказавшийся словно в коконе, окруженный и огороженный ото всех Белоглазовой, как-то упустил. Все же тост «бей нелюдь!» не просто так звучал под сводами зала Волчьей цитадели, и не все владеющие, что уж говорить об обычных людях, относятся к обитательницам сумеречной зоны без предубеждения.

— Ты здесь изгой? — прямо спросил я.

— Да, — так же прямо ответила Марианна, хотя я видел, что сдержала порыв пуститься в объяснения.

— Ты можешь сейчас пойти и сесть с нами. Но если не знаешь, я тут пофестивалил зажигательно…

— Я видела, — усмехнулась Марианна.

— Так что, если мы будем держаться вместе далеко не факт, что для тебя лекарство окажется лучше болезни.

— Мне идея нравится, но это не лучший вариант.

— Почему?

— Варвара Белоглазова известна своей нетерпимой позицией в отношении не признающих верховную власть нелюдей, а особенно ведьм.

Надо же, а я и не знал — кто бы мог подумать.

— Но ты же теперь здесь. Получается признаешь верховную власть и монаршие повеления?

— С ее точки зрения я здесь силой обстоятельств, а не своей волей. Я признательна за приглашение, но тебе оно может стоит многих проблем.

— Тогда дай мне несколько дней. До следующей недели я решу этот вопрос.

— Хорошо, буду ждать.

Чувствуя направленные на меня взгляды, я накрыл ладонь вейлы своей — от неожиданности она вздрогнула. Ободряюще сжал ей руку, подмигнул, после чего вернулся за наш стол. На самом деле, проблему решил бы прямо сегодня, но грядущее дело важнее всего, так что бывшая принцесса может немного подождать. Все же перед операцией ссориться с серой боярыней — вдруг она прямо в штыки мое желание помочь вейле воспримет, не хочется.

Мою беседу с Марианной никто не прокомментировал, хотя Белоглазова старательно на меня не смотрела, как и барон Аминов. А вот Маргарет всем видом демонстрировала удивление — что для нее, в общем-то, уже привычное состояние. Что ни день, так у Марго есть повод удивиться.

После обеда нас ждал еще один учебный блок, по окончанию которого мы отправились в гимнастический зал. Сегодня — зная, что я без поддержки от Арины, Чингисхан отработал со мной на удивление мягко. Так, что я даже не кряхтел от боли и не хромал после окончания тренировки. Бодро шагал, аж настроение улучшилось — а шли мы, теперь только