Книга В поисках мистического Египта - Поль Брайтон

и плотно закрыв ее, мы с триумфом вернулись в Луксор.

Мы расположились в открытой части сада. Неожиданно Муса поднял крышку и опустил руку в корзину, воскликнув:

– Начинается твой первый урок! Держи эту змею!

Он протянул мне кобру, голова которой раскачивалась из стороны в сторону.

Я испугался этого неожиданного приказа. Никогда прежде я намеренно не приближался к рептилии незащищенным и тем более не пытался взять ее в руки. Я колебался.

– Не бойся! – обнадеживающе сказал шейх.

Я тотчас понял, что этот эксперимент был проверкой. Колесики в моей голове закрутились с огромной скоростью. Я все еще не решался тронуть змею. Да и кто бы не раздумывая взял в руки только что пойманную опасную кобру, которая может своим укусом вызвать смерть в страшных мучениях. И тогда, будто телепатически обменявшись мыслями со своим учителем, я почувствовал, что если в такой критический момент поддамся страху, то это может означать, что я не выдержал проверки, и мне, вероятно, придется проститься с мечтой стать заклинателем змей. Я знал, что ситуация требует немедленного решения – согласия или отказа. Если я хотел продолжать таинственное общение со змеиным племенем, то ответ был очевиден.

«Ладно! – сказал я себе мысленно. – Смерть все равно наступит, сейчас или потом. Малеш! (Не важно!)» Я протянул руку и взял свернувшуюся кобру. Вместо ожидаемого ощущения холодной и влажной кожи, я с удивлением обнаружил, что прикосновение не вызвало у меня неприятного чувства.

Змея резко подняла голову, чтобы рассмотреть нового ловца. Наши взгляды встретились. Она перестала шевелиться и оставалась настороженной и неподвижной, как палка.

И снова меня пронзило естественное и неизбежное чувство страха, но оно длилось не дольше вспышки молнии. Я тут же вернулся к своей решимости пройти через все, чего бы мне это ни стоило, – решимости, которой я отныне твердо держался.

Муса смотрел на меня и восторженно улыбался.

– Видишь? Ты стал их повелителем, – гордо объявил он.

Мне слишком рано было судить, смирилась ли змея со сложившимся положением полностью. Эти рептилии не просто так заслужили репутацию вероломных и хитрых созданий. Я не предполагал, что первая победа означает выигранную войну. Будучи в этой игре новичком, я испытывал нехватку той абсолютной внутренней уверенности, которой можно было восторгаться в характере человека, подобного моему учителю.

Кобра начала извиваться в моей руке. Она закручивалась то в одну сторону, то в другую, повернув ко мне страшную голову и следя за мной злобными глазками. Ее крошечный раздвоенный язык указывал на меня. Она издавала шипение, подчас напоминавшее тяжелое дыхание человека.

Это было неприрученное создание, которое не знало, что такое милосердие, и находилось в состоянии безжалостной войны с миром. Оно, подобно измаилиту, прекрасно понимало, что живет как изгой и его ненавидят все остальные животные и почти все люди.

Голова змеи приближалась ко мне, и я догадался, что держу в руке второе испытание своего «я». Я не влюблен в жизнь и не сомневаюсь в том, что смерть – это не конец, но все-таки я предпочел бы, чтобы мои жизненные силы угасли в хороших обстоятельствах. Муса забрал у меня кобру и опустил ее на землю. У меня не было желания управлять ею дольше и продолжать держать это извивающееся блестящее создание. Тем не менее я был зачарован им и рад, что представилась возможность изучить его так близко. Теперь змея свернулась кольцом на расстоянии около восемнадцати дюймов (45,7 см) от меня. Ее голова и тело изящно поднялись в воздух примерно на такую же высоту. Кобра продолжала пристально смотреть на меня.

Внимательно следя за ней, я размышлял об убивающий силе этой крошечной пасти. Опасность змеи заключена именно в этой угрожающей щели, а ее загадочность сосредоточена в неподвижных глазах, лишенных век.

Укус египетской кобры вводит в тело яд, который быстро парализует нервы, разрушая нервную систему. После этого неминуемо наступает паралич сердца или остановка дыхания.

Я молча задал себе вопрос, какое приспособление придумала Природа, чтобы обеспечить змей таким огромным правом распоряжаться жизнью и смертью. В заключение я попросил Мусу разрешить мне изучить пасть кобры. Он тут же согласился. Схватив рептилию за шею, шейх просунул палочку в узкую щель ее рта и открыл его и показал мне ее анатомическое строение.

Раскрытая пасть была ярко-красной, что резко контрастировало с зеленым и тускло-желтым цветом кожи кобры. На меня произвел впечатление весьма эффективный механизм, предназначенный для укуса, который я увидел. Загнутые зубы, в которых содержался яд, находились по бокам в передней части верхней челюсти и были повернуты назад. Я обнаружил, когда змея пыталась избавиться от раздражающе колющей нёбо палочки во рту, что эта пара ядовитых зубов не была неподвижно закреплена в челюсти. Они приводились в движение какими-то мускулами, так что могли качнуться вперед и занять наполовину вертикальное положение, а затем вернуться в исходную позицию. Я не мог вспомнить других видов с подвижными зубами.

Ядовитые зубы прятались в укрытии из слизистой оболочки, за ними располагались другие зубы. По обе стороны от каждого зуба находились крошечные мешочки, в которых таился яд. Железа, наполняющая эти мешочки, возможно, работает по тому же принципу, что и наши слюнные железы.

Ядовитые зубы были полыми. Можно обнаружить аналогию между ними и иглой шприца для подкожных инъекций. Кобра может вонзить очень острые кончики своих зубов прямо в плоть своей жертвы, одновременно сжимая мускулы расположенных рядом с ними мешочков с ядом и таким образом заставляя яд стекать по зубам и попадать в ранку. Это очень похоже на то, как игла для подкожных инъекций проникает в плоть и одновременно из шприца выливается лекарство.

Шейх предложил, чтобы я провел второй эксперимент по управлению змеями, заставив рептилию уснуть, и одновременно испытал эффективность талисмана, который он написал для меня. Последний был необходим для успеха моего опыта.

Муса отпустил кобру и отошел в сторону. Рептилия немедленно повернулась ко мне и уставилась в лицо блестящими немигающими черными глазками. Сначала я проверил ее бдительность, медленно обходя ее, пока не совершил целый круг. Кобра поворачивала голову и красиво украшенное тело в унисон с каждым моим шагом, ни на секунду не отрывая от меня взгляда ужасных глаз. Возможно, мое движение сердило ее, поскольку она начала подниматься выше и шипеть громче и раздраженнее. Снова появился ее черный, похожий на нить язык, а царственный капюшон раздулся. У меня возникло чувство, что, когда кобра раздувает капюшон и выгибает его, словно зонт, назад, она делает это, дабы вселить в свою жертву ужас. Страшный