Книга Промзона. Снежная Королева - Дмитрий Александрович Видинеев

на сестру, с которой долго не виделся?

— Ему не плевать. В каком-то смысле Кай ощутил удовлетворение, что встретился с тобой. Но проявлять радость, восторг — это не рационально. Он удостоверился, что с тобой всё в порядке и для него этого достаточно. Эмоции отвлекают, делают зависимым, сеют сомнения. Для нас же важно лишь то, что рационально. Мы ставим перед собой задачи и решаем их самыми логичными способами, пускай даже чуждыми для обычного человека, потому что нас не тяготят внутренние переживания. Эмоции мешают идти по прямой, уводят в сторону.

Герда вспомнила, что в том школьном классе, в котором сейчас сидел Кай, не было ни портретов на стенах, ни каких-то радующих глаз украшений. А зачем, если ученикам на всё это плевать? Цветы на столе учителя, нарисованная мелом на доске рожица, нацарапанное на парте нехорошее слово — подобного здесь не увидишь. Тут важно лишь то, что рационально. В одной только этой идеологии сквозил холод.

— Раньше у нас был научный центр на военной базе в семидесяти километрах от Старого города, — продолжила Алиса, безучастно глядя в даль. — Но нам пришлось эвакуироваться из-за природной коллизии. Против продвижения болота мы оказались бессильны. Мы обосновались здесь. Обеспечили себя электричеством, заново создали лаборатории, построили теплицы. У нас есть всё для выживания и мутанты из промзоны к нам не суются. Это самое безопасное место.

Герда зло зыркнула на неё.

— Ну и жили бы себе здесь на здоровье, на черта детей воровать?

— Неужели не понимаешь? — впервые в голосе Алисы прозвучало что-то человечное — удивление. Хотя, пожалуй, это была всего лишь тень удивления, а может, и имитация. — Дети — наше будущее. Похищение детей — это вынужденный шаг. Мы спасаем их, взращиваем новое, более умное и сильное поколение, которое сможет бросить вызов всем невзгодам. Что в будущем ждало бы твоего брата в вашем поселении? Ничего хорошего. Никакого развития. Он сумел пережить эпидемии, войны, но есть большая вероятность, что мор вернётся и тогда у Кая было бы мало шансов. На свете слишком много такого, что убивает. Мы же — это общество, способное противостоять, благодаря нашей мутации. Твой брат увлекается ботаникой. Тяга к этим знаниям уже заложена в нём, это его стезя. Только тут, у нас, он сможет в полной мере получить эти знания и найти им применение. Возможно, он внесёт немалый вклад в науку. Тебе кажется, Герда, что все мы здесь равнодушные, но это не так. Мы отлично сознаём, что такое хорошо, а что такое плохо. Мы не убиваем без причины, спасаем, когда можем спасти и когда это рационально. Можешь записать в этот разряд и твоё спасение тоже. Сейчас ты руководствуешься исключительно эмоциями и видишь лишь вершину айсберга, не желая глядеть вглубь. В этом-то и беда обычных людей. Поверхностный взгляд. Суждение без желания смотреть в корень.

Герда вздохнула.

— Я смотрю и вижу детей, которые никогда никого не полюбят. Которые бросят друг друга в беде, если это будет рационально. Которые не заплачут, если кто-то из их близких погибнет. Может, они намного лучше умеют выживать, чем обычные люди, но разве это жизнь?

— Ты слишком переоцениваешь пользу эмоций, — возразила Алиса. — Когда-то у меня были две дочери. Они заразились и я, глава самого крупного отдела ЦКЗ, ничего не могла поделать. Мутагены были ещё на стадии разработки, а вакцины не помогали. Я смотрела за тем, как увядают мои дети и… испытывала такую душевную боль, что желала умереть вместе с ними. В те времена я не могла здраво мыслить, хотя сейчас мне всё это даже трудно представить. А, когда дочерей не стало, я выпала из жизни на несколько месяцев. Превратилась в растрёпанное существо, переполненное тоской. Это обратная, тёмная сторона эмоций — слабость, боль, потеря себя. Мне трудно сейчас анализировать, что именно я тогда чувствовала, но одно могу сказать с уверенностью: я испытываю удовлетворение, что такого больше никогда не случится. И никто на нашей базе не познает горечь потери, мы от этого защищены.

— Если бы я была такой, как вы, то даже не пустилась бы в путь за Каем, — задумчиво промолвила Герда. — Мне было бы плевать. А вы… вы избавились от тоски по своим детям. Это как предательство. Не понимаю, как вы пошли на такое.

У Алисы не дрогнула ни одна мышца на лице, хотя подобные слова могли бы смутить любого человека. Она ответила совершенно спокойно:

— Тоска — это тупик. Мне нужно было работать, руководить, спасать жизни. Я пошла на это ради высшей цели, ради спасения человечества.

Лозунги. Правильные лозунги, логичные, однако из-за них Герде стало противно. Теперь она чётко понимала, что здесь творилось, но не могла это принять. Ей была чужда мысль, что закат солнца или рассвет не могут вызывать никаких чувств. Что можно просто отмахнуться от потери таких друзей, как Сказочник и Потеряха, только потому что привязанность к ним не рациональна. Что память о погибших родителях не наполнена совершенно ничем — ни печалью, ни желанием снова их увидеть. Это как оглядываться назад и видеть лишь пустоту.

— Вы хотели сделать мне какое-то предложение, — вспомнила она.

Алиса кивнула.

— Да. Предложение. Я предлагаю тебе стать одной из нас. Твой организм способен регенерироваться, а вкупе с нашим мутагеном должен получиться замечательный результат. Ты умеешь выживать и можешь принести пользу нашему сообществу. К тому же, это условие, на котором тебе позволено будет остаться.

Герда вспомнила, что Смотритель предупреждал о том, что скоро ей придётся сделать самый значительный в жизни выбор. Момент настал. На одной чаше весов — брат, возможность всегда быть рядом с ним, служение каким-то размытым, но явно правильным целям. А на другой — потеря эмоций. Всего лишь утрата того, без чего можно обойтись. Местные жители тому отличный пример. Надо только сказать «да» и мутаген растворит все сомнения. Забудутся сказки, рассказанные Сказочником, потому что они абсолютно не логичны и не рационально хранить в памяти подобные выдумки. Да и сам Сказочник станет чем-то неважным — эпизодом в истории девушки, которая шла через промзону. Таким же эпизодом, как Потеряха, Антошка, ворон Абрахас, Карл и Клара. Все они сыграли свою роль, сцена опустела, занавес упал и для лишённой эмоций зрительницы по имени Герда актёры перестанут представлять интерес.