Книга Остров кукол - Джереми Бейтс

встречалась с Хесусом уже двенадцать месяцев. Она любила его — или воображала, что любит. А он оказался не просто убийцей, а хладнокровным, расчетливым социопатом.

— Отойди от него, — распорядился Хесус. — Если только не хочешь умереть первой.

— Хесус, пожалуйста…

— Двигай!

— Этого нельзя делать, Хесус! — сказала Пита. — Какое-то безумие. Ты же не можешь убить их всех…

— Либо они — либо я, Пита.

— И Пеппера, и Люсинду?

— Эти не знают, что тут произошло. И поверят всему, что я им скажу.

Пита принялась бродить по кругу, тихо бормоча. Одной рукой она держалась за голову, словно боялась упасть в обморок.

— Пита! — рявкнул Хесус. — Тебе нужно будет меня поддержать.

— Я… — она качала головой. Во взгляде сомнение и страх. — Хесус, ты не можешь так поступить.

— Другого выхода нет. Если я попаду за решетку, мне не удастся исправить то, что случилось в компании. Правда выплывет наружу, и мы потеряем все. Ты потеряешь все, Пита! Тебя ждет бедностъ!

— Что-то мне нехорошо…

— Пита, сестричка, просто скажи, что ты со мной.

— Я не могу…

— Пита!

— Отлично, — едва слышно выдохнула она.

— Что значит отлично?

— Великолепно! Сделай это! Только поскорее!

Хесус вновь повернулся к Елизавете. Он не стал упиваться победой, даже не улыбнулся. На его лице вообще не было заметно никаких эмоций, и это напугало Елизавету больше всего. Сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки, даже дышать стало сложно. Смерть здесь и сейчас казалась невозможной. В понедельник у нее занятия с близнецами. А вечером во вторник ее ждут в парикмахерской…

— В последний раз предупреждаю, кари-ньо, — процедил Хесус. — Отойди от Зеда.

Елизавета чуть не поинтересовалась, почему ему так хочется, чтобы она отошла, — но ответ уже был очевиден. Хесус не хотел, чтобы ее и Зеда настигла смерть, похожая на массовую казнь.

— Пошел к черту, Хесус, — с чувством сказала она.

Вот теперь в его лице проклюнула чистая и холодная злоба. Со звериным рыком он кинулся к Елизавете, ухватил за волосы и рванул, оттаскивая от Зеда. Взвыв от боли, та принялась царапаться и пинаться. Хесус со всей силы двинул коленом ей в лицо: яркая вспышка оглушила Елизавету, по языку рассыпались крошки сломанного зуба.

На нее продолжали сыпаться все новые удары.

Зед

Вокруг меня творилось нечто несусветное, какая-то оргия криков и судорожного мельтешения рук и ног; вроде бы совсем рядом, но словно бы в миллионе миль от меня. В голове колыхнулась боль, и я вспомнил, как Хесус замахнулся своей железкой. Гадая, все ли части черепа и мозга по-прежнему на месте (ощущение такое, будто не все), я поднял руку и на пробу коснулся пальцами пылающего участка сразу над ухом. Кожа бесчувственная, разве что слегка пощипывает.

Со стоном я сумел приподнять себя и уселся. Обстановка комнаты вскоре обрела четкость, хотя так и осталась пропитана подводным ощущением замедленного движения. Хесус стоял в нескольких футах от меня, склонившись над Елизаветой. Мне сперва показалось, что он мило с нею беседует, но на самом деле Хесус осыпал свою подругу короткими, прямыми уларами.

И тут позади него Мария медленно воздела в воздух нож, который сжимала в руке. Ее глаза пылали, загнутые в кривом оскале губы выставили напоказ десны и зубы. Плавным, быстрым движением она опустила лезвие ножа, вонзив его точно в спину Хесусу.

Словно получив удар током, тот выпрямился и уронил руки, тут же повисшие вдоль боков. Издал мерзкий вопль — скорее рык, чем визг.

Мария выдернула, высвободила свой нож — и немедленно воткнула опять.

Хесус медленно развернулся, поднимая пистолет к ее лицу.

Накачанный адреналином, я вмиг оказался на ногах и прыгнул на Хесуса, врезавшись темечком ему в живот. Мы оба полетели кубарем.

Елизавета

Когда Зед с Хесусом рухнули на пол, пистолет отлетел в сторону и заскользил по полу. Елизавету мутило от боли после побоев, которые устроил ей Хесус, но на этот раз она не колебалась. И на четвереньках поползла к оружию.

Ее голова резко дернулась назад.

Пита схватила ее за волосы!

Стерва трясла голову Елизаветы из стороны в сторону, и та со всей ясностью ощутила дежа вю по мотивам предыдущей драки.

— Пусти меня! — крикнула она, слепо брыкаясь ногами.

Вскинутое колено достигло невидимой цели. Пита, однако, стояла слишком близко, чтобы удар возымел серьезный эффект.

Елизавета перевернулась на спину. Пропахала ногтями разъяренное лицо Питы. На нем немедленно возникли три параллельные линии, прочерченные кровью.

Пита взвыла, но не выпустила ее волос. Сквозь распахнутую рубашку Елизавета схватила правую грудь Питы и сжала изо всех сил. Вой подскочил на октаву, и лишь тогда Пита наконец оставила ее волосы в покое.

Все еще ворочаясь на спине, Елизавета подтянула к груди колено и сделала мощный выпад ногой. Пинок оказался бесполезным, — он лишь чиркнул по бедру Питы, которая успела отпрыгнуть влево. Потом Пита прыгнула Елизавете на ноги, зависла над нею. И выхватила из-за пояска своих джинсовых шортов заткнутый там серп.

Изогнутое лезвие лукаво улыбнулось своей предполагаемой жертве.

Зед

1

После падения я оказался верхом на поверженном Хесусе. Он мигом потянулся к моему горлу и принялся душить, ненароком заломив мне подбородок, так что видеть я мог только потолок. Я впился правой рукою ему в лицо, вжал его голову в пол. Моя ладонь закрыла ему нос и рот; губы Хесуса оказались влажны от слюны. Последовал резкий, болезненный укус.

Придурок Хесус укусил меня!

Одно мое колено удобно расположилось между его ног, и в отместку я нанес увесистый удар в пах. Зубы Хесуса в момент ослабили хватку. Он жутко замычал, и, обрадованный, я повторил столь удачный удар на бис.

Пистолет лежал в нескольких футах от нас.

Я отстал от мычащего Хесуса и схватил его; вскрикнула Елизавета. Краем глаза я уже заметил, что они с Питой выясняют отношения, но был слишком занят собственной борьбой с Хесусом, чтобы уделять их схватке пристальное внимание.

Теперь же я увидел, как Пита нависла над лежащей на полу Елизаветой, занеся над нею ржавый серп.

— Пита! — заорал я, наводя на нее пистолет. — Не смей!

Она взмахнула кривым лезвием.

Мой палец нажал на спусковой крючок.

2

Пуля поразила Питу в самый центр груди, остановила посреди замаха. Глаза ее растерянно округлились. И встретили мои, но тут ноги изменили ей, и Пита повалилась на пол.

Настал долгий миг, когда я не мог, не был способен шевельнуться. Настала мертвая тишина,