Книга Нарушители равновесия - Андрей Валентинов

Крики не стихали, становились громче. Волотичи, сидевшие у костра, смолкли, прислушиваясь. Внезапно белобрысый вскочил, убежал куда-то в темноту, но быстро вернулся, весь запыхавшийся, с горящими от волнения глазами:

— Дядяня! Велга! Велга!

Все встали. Улад заметил, что у соседних костров тоже суетятся, переговариваются, зачем-то берут в руки оружие. И вот толпа колыхнулась, раздаваясь в стороны. Вспыхнули факелы. Улад подумал, что надо уходить, но какая-то сила приковала его к месту. Гадюка! Он снова увидит ее!

Велга появилась неожиданно, откуда-то сбоку, и Улад невольно отшатнулся. Девушка была совсем рядом — протяни руку. На ней было знакомое белое платье, в волосах светилась диадема, а на поясе висел кинжал в широких ножнах, украшенных серебром. Молодой Кей закусил губу. Государыня! Не бери ножик — порежешься!

Вокруг стоял дружный крик, волотичи поднимали к темному небу свои остроклювые клевцы:

— Велга! Велга! Велга! Велга! Девушка резко взмахнула рукой, и настала мертвая тишина. Улад услыхал далекий шум лагеря и вновь — ржание. Сомнений не оставалось, где-то вдали стоят кони. Очень много коней…

— Мать Болот с нами!

Голос Велги утонул в дружном хоре:

— Мать Болот! Мать Болот! Волга! Велга! Девушка вскинула голову, серые глаза блеснули;

— Завтра бой! Если мы победим — станем свободны! На сотни лет! Навсегда!

Волга вновь подняла руку, но крики не давали говорить. Девушка растерянно улыбнулась и что-то сказала тем, кто ее сопровождал. Улад понял — Гадюка обходит войско перед сражением. Так всегда делается, чтобы подбодрить воинов, внушить им надежду. Но этих подбадривать, похоже, не надо…

Улад стоял, забыв обо всем, не сводя глаз с сероглазой ведьмы. И вдруг Велга резко повернулась. Их взгляды встретились, и девушка невольно отступила назад. Улад заметил, как побледнело ее лицо. как знакомо дернулось плечо. Узнала!

Надо было бежать, исчезнуть среди тысячной толпы, но молодой Кей понял, что не в силах сделать даже шага. В душе словно что-то оборвалось.

Вот и все! Попался…

Он с каким-то странным равнодушием наблюдал, как Волга подзывает одного из своих спутников, как тот неспеша направляется в его сторону. Что он говорит? Ну конечно, правительница зовет… Улад медленно протянул руку к поясу, на котором висел клевец, но понял, что будет только смешон. Сейчас же десятки рук вцепятся, толкнут, бросят на землю… Надо идти. Он — Кей! Кеи не боятся смерти!

Улад сделал несколько шагов, и вот Велга уже рядом, знакомые серые глаза смотрят на него с изумлением, даже с легким испугом.

— Ты?!

И тут страх отпустил. Да, это он! Он, Улад, сын Мсзанмира, внук Хлуда! Он

— владыка! И молодой Кей весело улыбнулся:

— Соскучился по твоим мухоморам, государыня!

— Отойдем!

Велга сделала знак своей свите, и вокруг них сомкнулось плотное кольцо. Не убежать! Девушка кивнула, и они не спеша пошли куда-то в сторону темневшего вдалеке Коростсня. Велга молчала, наконец грустно усмехнулась и покачала головой:

— Рыжий Волк не жалеет никого, даже своего брата! Зачем ты ищешь смерти, Кей Улад? Она уже близко!

Да, смерть была близка, и все сомнения разом исчезли. Улад гордо поднял голову:

— Я делаю то, что должен. Если я и умру, то накануне победы!

Велга покачала головой, затем ненадолго задумалась. Но вот на ее красивом лицо вновь появилась улыбка, такая же невеселая:

— Твоя смерть не нужна нам, Кей! Только слабые думают, что трупы на кольях вдохновляют кметов. Мне незачем поднимать дух волотичей. Они готовы — и к смерти, и к победе. Может, то, что мы сейчас встретились — это последняя возможность кончить дело миром.

— Значит, меня послала Мать Болот? — усмехнулся Улад, чувствуя себя уязвленным. Слабые! Завтра тебе покажут. Гадюка, кто из нас слабый!

— Может быть! — серьезно кивнула девушка. — Кей Улад, если я отпущу тебя, ты обещаешь мне сделать две веши?

— Конечно, нет! — молодой Кей рассмеялся как можно беззаботнее. — С кем торгуешься, холопка?

— Выслушай. Во-первых, ты расскажешь брату обо всем и еще раз передашь мои условия. И во-вторых… Ты сохранишь жизнь кому-то из пленных — в обмен на свою. Ты согласен?

Улад был уже готов отчеканить «Нет!», но невольно задумался. От него не требуют ничего постыдного. Жизнь за жизнь… Внезапно вспомнилась Алана, о которой он в суете сборов совсем забыл. Ну и повезло же девчонке!

— Хорошо, Велга! Я расскажу все брату — и пощажу одну жизнь… Но не твою. Гадюка! Серые глаза вспыхнули гневом: — А я не прошу у тебя пощады. Рыжий Волчонок! Уходи — и моли своих богов, чтобы мы больше не встретились!

Она сделала знак, и кольцо вокруг них разомкнулось. Улад коротко кивнул и шагнул в темноту. Тут же рядом появился Баюр, начал о чем-то расспрашивать, но молодой Кей не слушал. Потом, все потом! Он жив, и не ценой предательства, не ценой унижения. Он даже ни разу не заикнулся в разговоре с нею, с той, которая смеет вести себя, как прирожденная Кейна. Он выполнит, что обещал ей. Но Гадюка ошиблась! Он расскажет брату не только о ее нелепом предложении, но и о многом другом: войско бунтовщиков у Коростеня, оно готово к бою и сражение состоится. И кони — это, может, самое основное. У волотичей есть конница! Внезапно вспомнились слова брата о Велге. Дура! Да, она дура со своей нелепой игрой в благородство! Наверное, холопка думает, что так ведут себя истинные государи. Ну, нет! Интересно, отпустил бы он Гадюку, если б ее схватили в сполотском лагере? Молодой Кей улыбнулся, настолько нелепой показалась эта мысль. Не отпустил бы! И не отпустит! Сероглазая не ждет пощады — правильно делает!

Улад хлопнул встревоженного Баюра по плечу и решил, что можно уходить. Дело сделано.

В утреннем тумане колонна походила на огромного Змея, торившего путь сквозь вековой лес. Войско двигалось неспешно, сберегая силы. Бежать ни к чему, враг на месте, он решил остаться на свою погибель и во славу непобедимых Кеев. Идти осталось недолго. Лес заканчивался, за лесом было поле, а за ним — Коростень.

Улад ехал на сером в яблоках скакуне рядом с братом. Впервые за эти недели он сел на коня. Лошадей было мало — войско двигалось по реке, но перед решающим боем в лагерь успели привести десяток настоящих сполотских скакунов — статных трехлеток, уже выезженных и обученных. Молодой Кей выбрал себе этого серого и остался доволен. Он давно не ездил верхом, и только теперь, надев полную бронь, почувствовал себя по-настоящему уверенно. Он всегда мечтал о таком — утро перед боем, верное войско вокруг, и он на боевом коне, как и подобает Кею.

Время от времени Улад поглядывал на брата, который молча ехал на огромном черном коне, которого, как помнил молодой Кей, звали Идрик. На Сварге был новый румский панцырь, но шлем он оставил прежний, тот, в котором младший увидел его когда-то на речном берегу. Как давно это было, хотя минуло чуть больше месяца! Но дело не в количестве дней. С тех пор прошла целая война.