Книга Время свободы - Ли Чайлд

сталкивалась. И знаю, к чему это все приводит. Ничего хорошего бедного мальчика не ждет.

Навигатор напомнил, чтобы они «продолжили следовать проложенным маршрутом», и Ханна свернула налево. Потом поступила команда свернуть на юг и объехать центр города. По сторонам дороги рос лес с высокими, могучими деревьями, и ни одного дома не встретилось на протяжении полумили. Потом наконец попался один. Огромный. Так и сиял белизной. Крыльцо по центру с балконом наверху поддерживали четыре колонны. И по обе его стороны на двух этажах по всей ширине здания тоже тянулись балконы. Дом был величиной с приличный отель и окружен стеной с затейливыми чугунными воротами. Вокруг овальной площадки с газоном, цветниками, декоративным кустарником и рельефным фонтаном шла подъездная дорожка. Между фонтаном и лестницей, ведущей к парадной двери, стоял легковой автомобиль. Седан «БМВ». Больших размеров и черного цвета. Ричер сразу узнал его. За день до этого «БМВ» находился на закругленной площадке перед тюрьмой.

Они проехали еще три четверти мили и повернули на запад. Лес вдоль дороги поредел, и с обеих сторон стали попадаться дома – все чаще, все ближе к дороге и больше размером. Они все более походили один на другой; наконец навигатор сообщил, что через сотню футов будет конец маршрута, пункт назначения слева. Дом Дэнни должен был стоять на улице последним, а от него на юг должна была уходить неширокая дорога. Правда, тут возникла проблема. Участок оказался пуст.

Ханна остановилась в конце улицы, и тут они увидели, что участок не вполне пуст. В дальнем углу имелся одиноко стоящий гараж. А от проселочной дороги к нему вела подъездная. На тоненьком металлическом стержне был закреплен почтовый ящик. Когда-то его, видимо, выкрасили в красный цвет, но с годами краска выцвела, и теперь он был розовый, как фламинго. Остальная часть участка была пуста, причем пустой она стала совсем недавно. Очень замусорена. Засыпана золой. Черной и серой. Кое-где лежали кучи сгоревших обломков, в других местах были ямы, а примерно по центру участка высилось то, что осталось от опаленной кирпичной кладки камина.

Ричер вышел из кабины. В нос ударил запах дыма. Ханна тоже вышла и стояла на тротуаре, приоткрыв рот и часто моргая. Но не произнесла ни слова. Ричер тоже понимал, что говорить тут не о чем. Через минуту к ним подошел человек – видно, из соседнего дома. Возрастом за шестьдесят, высокого роста, сухощавый и седовласый, в клетчатой рубашке и джинсах, которые непонятно как держались на бедрах и не падали.

– Доброе утро, – приветствовал он приезжих. – Похоже, вы не из наших краев?

– Что здесь произошло? – спросил Ричер.

– Пожар.

Ричер сразу вспомнил, как, бывало, говорила его мать: «Задашь глупый вопрос – получишь такой же ответ».

– Правда? И когда же? – спросил он.

– В прошлую субботу. Рано утром.

– А как он загорелся?

– Да хозяин, видно, сигарету не погасил. Так говорили. Проснулся, закурил первую и нечаянно снова заснул.

– Как звали хозяина? Дэнни Пил?

Сосед кивнул.

– А где он сейчас?

– Мы его кремировали. В среду. Забавно, конечно, звучит в таких обстоятельствах, но такова была его воля. На похоронах были только я да пара человек с его работы.

– Из тюрьмы, что ли?

Тот снова кивнул.

– А люди с работы часто к нему приходили?

– Да бывала одна женщина. Как зовут, не знаю.

– А еще кто?

– Вообще он был человек тихий. С людьми общался мало. Во всяком случае, дома.

– А в субботу к нему кто-нибудь приходил? Перед пожаром?

– Сомневаюсь. Я же сказал, рано еще было. А если бы кто и остался у него на ночь, нашли бы еще тела.

– А поблизости вы никого не видели? Я имею в виду – не из местных. Может, какую-нибудь необычную машину заметили?

– Нет.

– А вы, случайно, не обратили внимание: окна у него утром были открыты?

– Нет. Я как раз выходил, чтобы забрать почту. А потом услышал вой сирены. Ничего такого не видел. А к чему все эти ваши вопросы? Вы кто, полицейский? Что-то не очень похоже. Может, из страховой компании?

– Я, что ли? Нет. Просто от природы такой любопытный.

Глава 39

Ни слова не говоря, Ханна перешла на другую сторону улицы. Села в кабину «фольксвагена», поставила локти на рулевое колесо, подперев ладонями подбородок. А Ричер решил немного осмотреться. Он вряд ли ждал, что обнаружит здесь что-нибудь существенное. Огонь уничтожил все следы, если бы даже они и были, но такова уж привычка, а привычка, как говорится, вторая натура. Да, ему было очень любопытно, что здесь произошло. К тому же сейчас Ханне лучше побыть одной.

Между домом и улицей прежде была лужайка, но пожарные своими сапожищами вытоптали всю траву, а потоки воды, использованной при тушении пламени, прорыли в почве извилистые канавки. Ричеру пришло в голову, что, похоже, пожарные на пожар не очень-то торопились. От дома почти ничего не осталось. Создавалось впечатление, что некто весьма тщательно все продумал и рассчитал. Пожарные прибыли сюда поздно, и спасти хоть что-нибудь от дома Дэнни Пила было уже невозможно. Зато как раз вовремя, чтобы отсечь пламя от соседних домов. Ричер медленно пробирался по неровной земле, пока не подошел к остаткам внешней стены дома. Интересно, думал он, где тут была дверь? Где кухня? Спальня? Можно поверить в то, что пожар начался именно в ней. И в то, что начался он от сигареты. Но только не в то, что это было случайно. Опыт подсказывал Ричеру, что дело тут нечисто, – с подобными ситуациями он сталкивался не раз, чтобы верить в такие сказки.

Ричер заглянул в почтовый ящик. Там лежало четыре конверта. Во всех четырех – никому не нужная реклама. Доставлена, надо полагать, еще до пожара. Ричер двинулся к гаражу. Две двери у того были подъемными, для выезда автомобилей, выходили они на боковую улочку, а также имелась еще одна, обыкновенная дверь со стороны дома. Ричер попробовал повернуть дверную ручку. Дверь была закрыта на ключ. Слишком прочной она Ричеру не показалась, поэтому он приналег плечом. Язычок замка отщепил кусок дверной коробки, и дверь легко распахнулась. Ричер зашел в гараж. В каждом из двух его отсеков стояло по автомобилю. Оба марки «Шевроле». Тот, что поближе, – седан, по виду ему было не больше пяти лет. Небольшой, белого цвета, практичный. Другой – «корвет-стингрей» выпуска, должно быть, шестидесятых годов. Длинный, зеленый, он, наверное, – особенно если владелец принадлежал к заядлым автолюбителям – был куплен