Книга Огонь и сера - Дуглас Престон

Гарриман почти машинально, не спуская глаз с Бака, достал из кармана сотовый и позвонил в фотоотдел. Оказалось, сейчас смена Клейна, и он понял в точности, что нужно Гарриману: никаких карикатур на религиозных фанатиков, наоборот – Бак будет выглядеть так, что читатели «Поста» проникнутся к нему почтением.

А уж когда читатель услышит речь Бака...

Гарриман убрал мобильник. Преподобный Бак еще не догадывался, что скоро – очень скоро – он станет героем первой полосы.

Глава 52

Влажная ночь благоухала. Где-то близко во тьме стрекотали сверчки. Д'Агоста следовал за Пендергастом вдоль заброшенного железнодорожного полотна между бетонными руинами. Было три часа пополуночи, и луна только взошла, накрыв город бархатным покровом.

На перекрестке рельсы закончились. Отсюда в обе стороны во тьму убегала сетка забора, в одной из дальних сторон которого едва заметно чернели силуэты деревьев.

Вслед за Пендергастом д'Агоста прошел вдоль изгороди несколько сотен ярдов, до самой рощицы. Там, на крохотной прогалинке, покрытой ковром из опавших листьев и бугорками старых каштанов, фэбээровец опустил на землю сумку.

– Приготовимся здесь, – сказал он.

Д'Агоста несколько раз глубоко вздохнул. Хорошо хоть взялся за ум после погони в Риверсайдском парке, но лучше бы он подумал об этом раньше. Пендергаст даже не запыхался.

Фэбээровец стянул с себя костюм, оставшись в черных штанах и рубашке, и стал аккуратно заворачивать одежду в пакеты, которые потом спрятал в сумку. Д'Агоста проделал то же самое.

– Вот, держите. – Пендергаст бросил ему баночку с маскировочной краской.

Черня лицо, д'Агоста изучал периметр забора. Слабее охраны и представить было нельзя: только порванный во многих местах ржавый забор, успевший провиснуть. Сняв туфли, д'Агоста надел пару тех, что дал ему Пендергаст: черные и плотно облегающие, с мягкой подошвой.

Агент ФБР достал «лес баер» и стал наносить краску на пистолет. Д'Агосту передернуло – кощунственно так поступать с прекрасным оружием!

– Вам придется сделать то же самое, Винсент. Малейший блик – и наблюдатель нас засечет.

Д'Агоста неохотно достал пистолет.

– Вы наверняка сомневаетесь, так уж ли все это необходимо.

– Была такая мыслишка.

Пендергаст надел пару черных перчаток.

– Винсент, забор – это обманка. Здесь несколько кругов охраны. Первый – чисто психологический. Не сомневаюсь, он же – одна из причин, по которым Баллард выбрал именно этот участок.

– Психологический?

– Здесь когда-то располагалась «Il Dinamitifico Nobel», одна из фабрик Альфреда Нобеля по производству динамита. – Пендергаст взглянул на часы. – Ирония судьбы: Нобель учредил Премию мира, а состояние сделал на жесточайшем изобретении в истории человечества.

– Вы про динамит?

– Да. Динамит в семнадцать раз мощнее пороха. Он совершил революцию в мире военных действий. Мы привыкли к массовому убийству, Винсент, и попросту забыли, на что была похожа война, когда использовались обыкновенный черный порох, пушки и ядра. Они ужасны, не спорю, но не имеют ничего общего с сегодняшним днем. Артиллерийские снаряды и бомбы взрывают целые здания, мосты, фабрики. Когда появились аэропланы, бомбы стали ровнять с землей целые жилые кварталы, жечь города, убивать тысячи человек. Мы говорим о ядерной угрозе, а ведь, по сути, динамит и его производные убили и искалечили людей больше, чем атомное оружие, которому, наверное, еще только предстоит наверстать упущенное. – Фэбээровец вставил обойму и тихо передернул затвор.

– Вы правы.

– Когда Нобель получил патент на свое изобретение, на пике успеха, у него по всей Европе были сотни динамитных фабрик. Заводы строились вот в таких лагерях: как бы бережно люди ни обращались с материалами, порой происходили несчастные случаи. Рабочие гибли сотнями. Нобель размещал предприятия в районах, доведенных до нищеты, и таким образом получал неиссякаемый источник рабочей силы – отчаявшихся бедняков, которые становились расходным материалом. Эта фабрика была одной из крупнейших.

Пендергаст махнул рукой в сторону темноты за забором.

– Если бы не один любопытный случай, Нобель так и вошел бы в историю, как бесконечно жестокий человек. В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году умер его брат, и европейские газеты ошибочно написали, будто бы умер сам Нобель: «Гибель торговца смертью» – так они сообщали в заголовках. Нобель поразился, прочтя собственный некролог, и понял, каким его запомнят. Тогда он основал премии своего имени – включая Премию мира – и отошел от того, что сослужило бы ему ужасную службу перед лицом суда истории.

– Похоже, сработало, – пробормотал д'Агоста.

– А теперь самое главное. Ко времени, когда эта фабрика закрылась, от взрывов погибли сотни рабочих и еще тысячи загубили здоровье: химикалии, которые использовались в производстве, чрезвычайно вредно влияли на мозг. Теперь это место считается проклятым, местные жители его избегают. Пока семь лет назад Баллард не купил эти земли, сюда не входил ни один человек.

– Баллард обратил репутацию места себе на пользу, – сказал д'Агоста. – Умно.

– Он получил средство устрашения. По крайней мере для местных. А вот нас ожидает система безопасности, и, возможно, весьма продвинутая. Что именно нас ждет, я пока могу только догадываться, ведь мои поиски, как вы знаете, не увенчались успехом. Но я припас инструменты, которые должны помочь.

Пендергаст вытащил из сумки ранец и забросил его на плечо. Еще он достал сегменты алюминиевой трубки и соединил их, прикрепив к концу небольшой диск. Затем подошел к забору, поводя устройством взад-вперед, и, достигнув изгороди, пригнулся к земле. На маленьком диске загорелся крохотный бледно-красный огонек.

– Ну вот. Здесь переменное электромагнитное поле частотой шестьдесят герц.

– Хотите сказать, ограда под напряжением? – спросил д'Агоста. – Вот эта рухлядь?

– Не сам забор. Однако сразу же по ту сторону, под землей, проходит пара проводов, чувствительных к движению. Если кто-то через них переступит, охрана об этом узнает.

– И как же мы их отключим?

– Никак. Следуйте за мной.

Спрятав сумки в зарослях, напарники крались вдоль забора, пока не достигли уязвимого места – больших дыр, грубо заделанных упаковочной проволокой. Встав на колени, Пендергаст ловко размотал проволоку, затем аккуратно просунул в прореху прибор и просканировал почву. На небольшом светодиодном экране диска загорелись цифры.

Втянув прибор назад, фэбээровец аккуратно убрал листья и почву, обнажив пару проводов. То же самое он проделал несколькими футами дальше. Достав из рюкзака пару зажимов типа «крокодил», соединенных с крохотными электронными устройствами, прицепил их к проводам с обоих концов получившегося отрезка.