Книга Свои среди чужих. Политические эмигранты и Кремль: Соотечественники, агенты и враги режима - Ирина Петровна Бороган

мне абсолютно все равно. Мне главное, чтобы было интересно. Это, конечно, большое достижение». Он на секунду задумался. «Другое дело, это странное поведение большевиков закрыть страну. На кой это надо было? Для чего нужна была такая мобилизация, чтобы прям заборы и границы с собаками охранять, непонятно. Такая логика была у режима. Это большое достижение [что сегодня мы можем свободно путешествовать], мы его не ценим, не помним, как это было, невозможно было выехать вообще».

Он старался говорить энергично и деловито, но голос его выдавал. Потом разговор зашел о новой волне русской эмиграции. «Сегодня стратегия нашего государства – тратить деньги на оборону, а не вкладывать их в человеческий капитал, поэтому лучшие уезжают. Мы уже потеряли сотни тысяч умных людей – нам еще только предстоит оценить масштабы этой потери. Это наносит нам серьезный ущерб. Может показаться, что уезжает не так много, но уезжают-то действительно лучшие. Они добиваются успеха в другом месте – а мы остаемся в проигрыше».

Андрей неожиданно спросил: «Вы же дружите с Владимиром Кара-Мурзой – старшим?»

Лебедев мгновенно насторожился: «Да, я его хорошо знаю. Мы учились с его женой в одном классе. А что с ним случилось? Мы не виделись целую вечность».

Утверждение про «целую вечность» было не совсем точным. Когда Лебедев выдвинул свою кандидатуру на пост мэра Москвы, Кара-Мурза – старший участвовал в его предвыборной кампании[406]. А когда в декабре 2011 г. Лебедев пришел на митинг на проспект Сахарова, он стоял в толпе с Кара-Мурзой – старшим.

Андрей сказал, что с Кара-Мурзой – старшим все в порядке, и он спросил про него только потому, что хотел узнать о его сыне, ближайшем соратнике Бориса Немцова, который едва выжил после двух отравлений в Москве. Оппозиция подозревала, что покушения совершили по заказу Кремля. А что об этих отравлениях думал Лебедев?

«И чем его отравили, "новичком"?» Упомянув о боевом веществе, использованном для отравления в Англии бывшего русского шпиона Скрипаля, Лебедев тем самым хотел дать понять, что подозревать в причастности Кремль довольно абсурдно. Но это не сработало. Его выдало то, что случай Скрипаля оказался первым, что пришло ему в голову. Складывалось впечатление, что использование «новичка» тревожило каждого, с кем мы разговаривали, работая над этой книгой, – от прокремлевского священника-финансиста Петра Холодного до бывшего олигарха Ходорковского, а теперь и Лебедева.

«Ну, не знаю, – продолжил он. – Я не сторонник всей этой конспирологии». Было видно, что он не знал, что ответить. «Ну, во-первых, если честно, ну кому нужно его травить? Ну нет у нас такой практики – травить оппозицию. У нас и так есть способы оппозицию помножить на ноль. И потом, где у нас оппозиция, вы ее видели? И была ли она. Ну нету у нас [оппозиции], вот так получилось, что нету. Вот на 145 миллионов человек нету никого, есть диссиденты какие-то, и это все».

Это был классический случай отрицания реальности. Отравления Кара-Мурзы не было, потому что такие методы не используются против оппозиции, потому что в стране нет оппозиции. Это звучало не слишком убедительно. И Лебедев это чувствовал.

Вскоре он заговорил о себе и своих отношениях с Кремлем.

«Знаете, я ограничил себя резервацией. Раньше я, условно говоря, на многих клетках чего-то из себя изображал. Потом я понял, что система настроена так: ты должен сидеть в какой-то клетке, шахматной. Мне там объяснили: "У тебя есть миллиард долларов, ты чего себе не купил на юге Франции виллу, яхту и самолет?"» Лебедев, видимо, намекал на Романа Абрамовича, олигарха, который всегда играл по кремлевским правилам, благодаря чему ему дали возможность продать свои активы в России по очень хорошей цене. «А, сука, ты, значит, на подозрении будешь. Потому что ты там то в выборах каких-то участвуешь, то партии какие-то организовываешь, то газеты издаешь, – продолжил Лебедев, – ты, б***ь, сука, значит, смотри, мы тебя накажем. Стали меня воспитывать. Все, я свою клетку знаю – вот малый бизнес, семья, вот у меня клетка». Лебедев вздохнул. «И не прыгается с клетки на клетку».

А как насчет его британских газет? Как к этому относится Кремль?

«Ну, я думаю, что с этим примирились. Ну что я в этих газетах пишу? Где надо, газеты мои критикуют Россию, а, допустим, по Сирии мы поддерживали российскую позицию… Ну и интерес ко мне поиссяк. В силу того, что все бизнесы мои позакрывали. То есть, грубо говоря, у меня нету никакого миллиарда, значит, я уже и не опасен. Я так думаю. Поскольку они забрали мою авиакомпанию, вывели из моего банка все деньги, то есть помножили банковский бизнес на ноль, а потом осудили меня, не на тюрьму, а на работы, ну и я так понимаю, что мы более-менее как-то договорились. "Ты там не лезь никуда, и пожалуйста, живи себе"».

Через четыре года после того, как Путин вернулся в Кремль, для таких людей, как Касперский и Лебедев, многое изменилось. Крупных игроков поставили на место. Конечно, эти успешные и богатые люди сохранили многие из своих прежних привычек, в том числе любовь к путешествиям по экзотическим странам. Но, кажется, двух бывших сотрудников КГБ во всех этих поездках все равно преследует знакомый голос, тихо, но настойчиво звучащий в их головах: куда бы вы ни поехали, от нас вам не скрыться.

Эпилог

В мае 2018 г., когда мы ехали на нью-йоркской подземке на Брайтон-Бич в ресторан Tatiana, в дальнем конце вагона мы заметили трех женщин с усталыми лицами. У каждой на груди была прикреплена георгиевская ленточка. Одна из них держала в руках небольшой транспарант, на котором рядом с красной звездой было написано русское имя – Гелетин Михаил Иванович.

Мы поняли, откуда они ехали. Этим утром более двух тысяч русских американцев прошли маршем вдоль реки Гудзон до Бэттери-парка на Манхэттене, а над статуей Свободы пролетел самолет с развевающейся гигантской оранжево-черной лентой. Многие несли в руках плакаты с портретами своих родственников, воевавших в Великую Отечественную.

Это был марш «Бессмертного полка», похожий на те, что в России проходят с 2012 г. В Москве акция «Бессмертного полка» 9 мая ежегодно собирает десятки тысяч – и во главе главной колонны с портретом отца обычно идет Путин. Кремль позаботился о том, чтобы такие марши проводились не только во всех крупных городах России, но и в Америке.

В 2015 г. прокремлевские активисты при поддержке церкви Св. Николая, штаб-квартиры Русской православной церкви в Нью-Йорке, провели первую такую акцию в Америке. За проведение маршей «Бессмертного полка» взялась малоизвестная прокремлевская