Книга Тетрадь с гоблинами - Дмитрий Перцов

давать мне шанс на победу?

– Похоже на ловушку, но иного пути нет, – дядя Витя уже заметно охмелел, и выглядел смело и целеустремленно. Будто это ему предстояло сражение со злом, – ну, нажимай тогда, чего время тянуть.

– Куда нажимать?

Я сам увидел, куда. Одна из клеток была зарисована, а под ней надпись – «Нажать сюда, чтобы рискнуть».

* * *

Я переместился в невообразимое место, которое вам, возможно, однажды снилось. Вы не помните этого сна, но он и есть причина ваших неосознанных тревог и не выдохнутых стонов. Подо мной – далеко за горизонт – простиралось гигантское белое полотно. Плотность воздуха колола миллионом тонких игл, дышать тяжело и вязко; я перестал верить в прозрачность атмосферы.

Под ногами – голубоватые линии. Ровные, параллельные и перпендикулярные контуры. Клетка. Оттиснутая чернильным валиком в дешевой типографии. Я внутри Тетради. Я исполнил анти-мечту каждого школьника. Вторую после женитьбы на завуче.

Так. Ладно. Мне надо найти Шар. Однако в этом тетрадном пространстве – никаких намеков на его местоположение! Даже отблеска света. Только серовато-черные дали и тишь.

Я побродил минут десять в разных направлениях, но Вселенная Тетради как будто замыкалась в себе. Ничего не менялось, новые объекты на горизонте не возникали. Пустота… И ощущение пустоты.

Вдруг я припомнил, что убрал ручку, которой себя рисовал, в карман. Проверил – лежит! Шариковый помощник в любой непонятной ситуации. Но что с ней делать?

Решение пришло само собой. Я сел на корточки, написал на листе тетради у себя под ногами слово “Шар” печатными буквами и, совсем обнаглев, пририсовал к нему стрелочку, указывающую куда-то вдаль.

– Я чертов гений, – сказал я.

– Да, ты молодец, – ответил я.

– О, ты великолепно прав…

Вдруг за моей кривой стрелкой последовала следующая, и еще, и еще, и вот десятки стрелок выстроились в линию, и в черноте удаленного тумана я различил Шар – мою отраду и боль.

Возле надписи «Шар» появились другие: “Ходить запрещено”, “Опасно!”, «Дима, остановись!» и пр. Это давило, но я, стараясь не обращать внимания на «вражескую пропаганду», медленным шагом двинулся в сторону Шара.

… пока не встретил на своем пути корфа.

Страница Билиштагра

Корф-воспитатель, грозный и громогласный. Огромное чудовище, выше меня на три-четыре головы. В его образе читалось: Прямо сейчас я удержу тебя от ошибок. “Будешь бить?” – думал я. В рукопашную пойдешь? У меня хук – дай дорогу (шучу, конечно).

– Идти туда тебе не следует, – прорычал Билиштагр.

– Следует! – сказал я капризно.

– Шар несет смерть. Ты будешь нести смерть.

– Хватит болтать! Где там испытания тупые?!

Билиштагр кивнул, затем подошел почти вплотную. Изо рта его почему-то не воняло, но смертью все равно запахло.

– Мы лишим тебя имени, и отдадим во власть хозяевам.

– Я так и знал, что вы псы.

Билиштагр оскалился, и в следующий момент огромная чернильная волна накатилась на него, и корф исчез. Хм, так просто? Значит, мне надо быть уверенным в себе парнем, и все получится?

Испытание Грохида

Двигаясь по стрелочкам, я старался не заступать за линии (придумал себе такую игру). Наступишь не туда – сгоришь. Поэтому я смотрел себе под ноги, а как поднял взгляд, увидел собранные из бумаги стеллажи. В них, свернутые в трубочки, подобно пергаментам, лежали листочки. Я подошел и взял один. Внутри – определение Шара, которое давал мне Грохид.

Тут я увидел и самого корфа-ученого. Самого низкого и самого умного. Он водил в нескольких метрах от меня гигантским чернильным пером по тетрадной поверхности. А как закончил, жестом пригласил меня подойти.

Боги – это… _____________

Грохид своим взглядом пронзал меня, точно лазером, изучал мои глаза, как я изучаю меню с гамбургерами, и протягивал перо. Я что, должен написать этой глыбой правильное определение? Это и есть – испытание?

Я хмыкнул. Продемонстрировал, что у меня есть своя ручка, и мне ее будет достаточно. Уверенность – ключ к победе! Но что написать? Рассуждаем логически. Корфы – создания Безымянных. Безымянные – враги богов. Следовательно, мне нельзя говорить о богах хорошо. Но это тянет на детскую уловку. Следовательно, плохо говорить о них тоже нельзя. Фишка Грохида – объективные сухие определения. Это и возьмем за основу. Я сосредоточился, сел, и написал такое:

Боги – сверхъестественные создания. Они относятся к Речному Миру и покровительствуют чувствам.

Грохид прочитал. Хлопнул в ладоши. К нему подлетел один из свертков. Он протянул его мне.

Твоя связь с Шаром: 70 %.

Грохид засмеялся. И сотни свертков полетели к нему, и накрыли его с головой, а затем исчезли, и Грохид вместе с ними.

Вокруг меня – снова белое поле с черным фоном. И Шар вдалеке, блеклый, едва заметный… Наша связь с ним держалась на тонкой шелковой нити. Выходит, я не прошел испытание? Но что я сделал не так? Черт, как же сложно играть в игру, правила которой понимаешь не до конца!

Следовало, видимо, обозвать богов преступниками, нарушившими покой Безымянных. Я вздохнул, поругал себя за глупость, и двинулся в сторону Шара.

Испытание Лехорга

Следующий корф появился примерно через двести тетрадных клеток[40]. Лехорг. Тот, что затянул меня в бесконечный круговорот чертовщины. Он широко открыл пасть и продемонстрировал длинные клыки. А затем сделал то, чего я никак не ожидал: реверанс. И застыл в наклоне.

– Все в порядке? – спросил я.

Он поднял голову и исчез. Осталась лишь тень его с растопыренными лапами. Она стелилась передо мной на белоснежной клетке. Рядом образовалась еще одна тень, поменьше, тень тощего животного. Тени размножались со скоростью, уж не знаю, 10 тен/сек, и вот они устлали пол мрачным ковролином, не оставив незаполненного места.

Отсутствовала только одна тень. Моя собственная. Интересно, испытание уже началось? Почему никто не ставит мне конкретную задачу? Я стоял как вкопанный, пока две тени не расступились, обнажив короткую надпись на тетрадном полу:

Найди свою

А, ну да, как я сразу не догадался.

Но как это сделать? Вокруг шевелилось и копошились тысячи, если не десятки тысяч теней! Различить одну-единственную – невозможно. Худшая из викторин!

Я сел на корточки. Изучил тень неприятного ребенка с пломбиром в руке. Соседние – тоже дети, не менее приятные, но уже не с мороженым, а кто с чем: с учебниками, игрушками, с банками какими-то. Явно не я!

Шар отрывался от моей души, как кот когтями от дивана. Медлительность играла против меня. Принять решение – прямо