Книга Проклятие черного единорога. Часть первая - Евгения Преображенская

кое-что, а заодно и голову.

— …Потеряла голову? — наёмница пристально взглянула на эльфа. — Я так понимаю, что ты это про любовь?

— А что есть любовь? — легкомысленно проговорил он и по-хозяйски выудил из сумки Джиа её гребень. — Позволь мне помочь тебе с причёской…

Поглядев на гребень в руках эльфа, Джиа замерла.

— …О, я всё думаю, когда же ты меня вспомнишь? — рассмеялся он.

— …Как я могла забыть, — ошарашенно пробормотала девушка. — Этот гребень я купила у тебя, когда была маленькой! И к нему ты подарил мне зеркальце в черепашьей оправе… — она нахмурилась. — Я всё хотела узнать, почему? С чего такая щедрость?

— Мне полюбились твои волосы, — улыбнулся эльф. — Видишь, любовь — вокруг нас, — сказал он и с усердием принялся за причёску.

Аккуратно расчесав длинные волосы девушки, Донас`ен разделил их на отдельные локоны, начесал у основания и, ловкими движениями придавая внешнюю аккуратность, но оставляя объём, принялся складывать из волос сложную косу.

— Любовь… — протяжно повторил он. — Она не может быть сосредоточенна только лишь в чём-то одном. Ограничивая себя, ты теряешь нечто большее, — эльф рассмеялся, заметив, как брови девушки снова поползли к переносице. — О, не хмурься, милая, я сейчас не о половом акте толкую. Это — гораздо важнее. Ты даришь свою преданность. Но что есть преданность, а? Слышала, что у людей символом преданности является собака? — он скептически усмехнулся. — Как по мне, так очень верное сравнение для того чтобы проиллюстрировать само понятие. Попробуй не кормить верного пса. Неужели ты думаешь, что он будет смиренно сидеть и ждать, пока не сдохнет от голода? О нет. Так и преданность уместна лишь до тех самых пор, пока ты её подкармливаешь — так или иначе. Понимаешь, о чём я толкую?

— Смутно, — утомлённо вздохнула Джиа. — А что если я просто… — она задумалась. — Ну, допустим, мне просто приятно быть с кем-то определённым. И… что если я… ну, беременна, к примеру? — сердце её ёкнуло.

— Ты так ничего и не поняла, милая… — вздохнул эльф.

— Нет. Я не понимаю твоих тонких эльфийских сравнений, — согласилась наёмница. — Я всего лишь человек.

— Человек? — он искренне рассмеялся. — Да ты шутишь?

— Что? — Джиа взглянула на эльфа округлившимися глазами. — Что ты сейчас сказал? Ты что же… Ты знаешь, кто я?!

— Да, — важно кивнул Донас`ен. — А ты? Да погоди ты, не вертись, я почти закончил.

— Нет… — она смутилась. — Я… Я забыла… Потеряла память.

— «Всего лишь человек», говоришь? Ну-ну, в таком случае лучше тебе и не знать, — эльф закрепил последнюю шпильку в её волосах. — К тому же у вас много видов и форм, и я не могу определить точно. Слишком уж сильно ты «забыла» себя.

— Скажи хотя бы то, что ты знаешь! — воскликнула девушка. — Ответь мне, прошу тебя!

— Сестрёнка, ты и без того потеряла концентрацию, — строго напомнил Донас`ен. — Лишние переживания тебе сейчас ни к чему. Сама вспомнишь, когда придёт время. Если придёт время…

— Постой… — с ужасом проговорила Джиа. — А Мат? Он же тоже чует? И… Айла? Травница Айла сказала, что я человек. Они думали, что я уснула, но я кое-что слышала сквозь сон!

— Бывает так, моя конфетка, что ты чуешь, но не понимаешь, что именно, — ответил мужчина. — Судя по всему, Мат никогда не ел шоколада, так откуда ему, скажи-ка на милость, знать, как он пахнет?

— Это судя по чему? — недоверчиво прищурилась Джиа.

— Судя по тому, что Мат отказался от тебя, — тихо проговорил эльф. — Видимо, за свою долгую, одинокую и невероятно скучную жизнь он не встречал таких, как ты. А Айла… — Донас`ен закатил глаза. — Ах, Айла, она такая домоседка. Уверен, она и не знает, что в мире вообще есть что-то кроме её леса… Ну что она вообще могла видеть, сидя на своём перекрёстке? К тому же всем свойственна своя глупость, древним существам в том числе… И наихудшая её разновидность — думать, будто ты уже знаешь ответы на все вопросы.

— А ты, значит, видел и знаешь больше?

— Ты, наверное, удивишься, но я гораздо старше, чем выгляжу, — посмеиваясь, ответил эльф. — Таких, как я, почти не осталось. И на наше же счастье нас часто путают… — он заговорщически подмигнул, — с эльфами.

— Ты — не эльф? — удивилась Джиа. — Кто же ты — сид? Но я думала, это вроде как одно и тоже!

— О, милая, — усмехнулся наёмник. — Всё многообразнее. Изначально это были две разные расы. Эльфы — озорные малыши, ростом не выше десятилетнего ребёнка и детского же очарования. А сиды — высокие и настолько красивые, что поначалу человеческое понимание прекрасного не позволяло людям отличить мужчину от женщины. На наше счастье, в те времена людей почти и не было… Но со временем эльфы становились всё выше, а сидам… хм, — снова кривая ухмылка, — становилось всё сложнее… Обстоятельства вынудили их жить вместе, и потому сегодня вряд ли ты встретишь чистокровных эльфов или сидов. Теперь это одна так называемая промежуточная раса. А разделения в ней — лишь условность, дань прошлому, — он вздохнул. — Моя же раса гораздо более древняя и ведёт род от самой богини Дану. Дети Дану — нас так и называли, затем просто дану… Но век наш слишком долог, гораздо длиннее эльфийского. А силы велики… И если эльфы, сиды, гномы, цверги и прочие привязаны к месту рождения, то мы, дану, по натуре своей странники. И потому такие, как я, разбрелись в поисках новых знаний, да и рассеялись по миру, как туман поутру…

Некоторое время они оба молчали. Донас`ен рассматривал кроны деревьев, а Джиа — его.

— Это немного грустно, — заметила девушка. — А что насчёт моей расы?

— Среди вас есть и домоседы, и странники… — наёмник задумался, а затем широко улыбнулся и хитро сверкнул глазами. — Ах, Джиа, пожалуй, я всё же намекну тебе! Быть может, хоть что-то отвлечёт тебя от тщетных «человеческих» метаний?

— Ну и? — воскликнула наёмница. — Намекай же немедленно!

— А ведь ты и сама встречала подобное себе существо, — подмигнул ей Донас`ен. — Буквально недавно…

— Где?! — почти взвизгнула Джиа.

— Хе-хе-е! — эльф выразительно изогнул тонкую бровь.

— Да ты мерзавец! — выпалила девушка.

— Восхитительный и несравненный! — согласился он, раскланиваясь.

— Но я выгляжу, как человек… — заметила наёмница. — Мои уши и прочее… Что же я… какой-то перевёртыш, оборотень?

— Можно и так сказать, — загадочно улыбнулся мужчина. — И я сразу позволю себе ответить на твой неизречённый вопрос — от человека ты не сможешь иметь детей. За всю свою долгую жизнь я наблюдал лишь один случай, когда человечья женщина сумела понести от такого как ты. Но увы, она