Книга Ставка на стюардессу - Мария Жукова-Гладкова

– Я думаю.

– Даша, для тебя все сложилось прекрасно. У тебя есть дети, есть работа, которая тебе нравится, рекламные контакты. Ты познакомилась с массой самых разнообразных людей, с которыми никогда не встретилась бы в случае тихой жизни с Иваном. Да и не нужна тебе тихая семейная жизнь. Считай, что ты полтора года с ним отдохнула – и родила ребенка. Это была передышка. Но тебе нужно находиться в гуще событий. Тебе же это нравится! Теперь ты зарабатываешь достаточно, чтобы содержать семью и ни в чем себе не отказывать. Твои дети живут в полном достатке, которого никогда не было у тебя. Ты молодец, Даша! Арест Ивана для тебя стал хорошей встряской. Я думаю, что вы вскоре все равно бы разошлись. А тут ты взяла себя в руки и вон как раскрутила свое имя. Ты когда-нибудь думала, что станешь лицом авиакомпании? Что к тебе в очередь будут выстраиваться рекламодатели? Все, что случается, к лучшему.

– Я должна сказать Ивану спасибо?

– Ты ему ничего не должна. Вообще ничего. Ни материально, ни… морально. Считай, что ты с ним полностью расплатилась – за помощь тебе на определенном этапе. Тебя же это волнует?

Я кивнула.

– В том, что делал Иван, виноваты его мать и бабушка. Когда жил граф Разуваев? Сколько можно помнить обиды? Сколько можно ненавидеть? Сколько можно желать мести? Ладно Валентина Смоленская. Она считала обиженной лично себя. Но у Ивана-то обидели прапрабабку! Или даже прапрапра? Жена графа Разуваева вроде получается три раза «пра»? Ведь, как я понял, Ивану нужно не вернуть вывезенное в Англию добро графа Разуваева, а наказать нашего современника Питера Разувайффа? За что? О какой справедливости речь? Питер Разувайфф у него ничего не отнимал. А Ивана растили в ненависти. Так нельзя растить детей.

Эпилог

В старинную французскую адвокатскую контору, услугами которой лесопромышленник Мещеряков пользовался еще в XIX веке, мы пришли вчетвером: Питер Разувайфф прилетел из Англии, Симеон Данилович Синеглазов, Олег Владимирович Артамонов и я из России.

Пожилой французский адвокат сказал нам, что партнеры приняли решение пригласить нас четверых и объяснить положение вещей. Мы все в какой-то степени пострадали из-за оставленного нам наследства и должны знать, за что страдали.

– Значит, наследство все-таки есть? Я до последней минуты не верил, – признался Артамонов.

– Но существуют какие-то условия его получения? – спросила я.

– Да, – кивнул француз. – Мещеряков писал завещание, когда еще существовал Советский Союз, выезжали за рубеж очень немногие граждане, и он опасался, что наследники не смогут в Советском Союзе получить то, что он им оставил. Поэтому наследство предполагалось передавать наследникам через пятьдесят лет после смерти Мещерякова, если положение дел в Советском Союзе или стране, которая появится вместо Советского Союза, позволит наследство получить. Решение должны были принимать партнеры нашей адвокатской конторы.

– Пятьдесят лет истекли? – уточнил Питер Разувайфф.

– Да. Но мы посчитали, что наследники вполне могут не получить никакого наследства. Более того, это будет опасно для их жизни. На такой случай было предусмотрено продление еще на пятьдесят лет. И тогда уже решение будут принимать другие партнеры. Я точно не доживу, но доживет мой сын, а может, и внук.

Француз улыбнулся мне.

– Надеюсь, что доживете вы, Даша. Или это уже будут наследники вас всех. Другое поколение. Возможно, будет другая страна, которая не живет в постоянном кризисе.

– А если и через пятьдесят лет ваши партнеры посчитают… – решила уточнить я.

– Продление еще на пятьдесят лет. И все эти годы мы будем следить за тем, как живут наследники, чтобы знать, кому передать то, что месье Мещеряков завещал потомкам воспитанников Аполлинарии Антоновны Пастуховой. И мы будем хранить это наследство. С годами его стоимость будет только расти.

– Это деньги? – спросил Разувайфф.

– Я не вправе разглашать эту информацию.

Выйдя из адвокатской конторы, мы вчетвером направились в кафе и устроились на открытой террасе, чтобы обсудить положение дел.

– Как-то это все подозрительно, – заметил Олег Артамонов.

– Может, просто не хотят отдавать? – высказала предположение я.

– Такого не может быть, – заявил Питер Разувайфф. – Это не Россия.

– Про это наследство нам всем нужно просто забыть и наслаждаться отведенными нам годами, – сказал профессор Синеглазов, подставляя лицо лучам солнца. – Мы все прекрасно жили без него. Рассказать вам, скольким людям наследство приносило одни проблемы? Даже если вспомнить известных? Сколько крови во все века было пролито из-за наследств? Сколько денег потрачено на адвокатов? Оно того стоит? Нужно наслаждаться каждым днем и воспринимать каждый прожитый год как подарок судьбы.

⁂

Я раздумывала о том, где бы мне провести неделю отпуска. Неделя выпала на апрель. Слетать к морю? Наша авиакомпания уже запустила чартерные программы. Мне, естественно, положена большая скидка. Детям я наняла няню, чтобы нам всем было полегче. Няня оказалась замечательная, выполняла не только свои прямые обязанности, а хотела быть полезной всей нашей семье. Ее все полюбили. Я могла спокойно оставлять на нее и Мишу с Сашей, и бабушек. Зарплату няне платит Иван. Мы урегулировали все вопросы. Он снова занимается своим агрохолдингом, желания общаться с детьми не выказывает, СМИ он не интересен, и сам он, как и раньше, ведет тихую жизнь. Я понятия не имею, завел он женщину или нет, и меня это совершенно не интересует.

Внезапно зазвонил телефон. Номер не определился.

– Даша, это Филипп, – сказал звонивший.

– Какой Филипп? Вы номером не ошиблись? – спросила я, но сердце почему-то на мгновение остановилось в груди. В ожидании чего-то хорошего?

– У тебя так много знакомых Филиппов? – хохотнул звонивший.

– Филипп Алексеевич? – поразилась я. Так звали Бегунова. Неужели он про меня помнит?

– Вот молодец, узнала. Можно без отчества. Я хочу тебя пригласить на скачки.

– На какие скачки?

– Grand National в Ливерпуле. Помнишь, я тебе рассказывал? Я выставляю двух своих жеребцов. Ты на лошади когда-нибудь верхом каталась?

Я напомнила, что выросла в деревне. Он что, хочет, чтобы я в заезде участвовала? Он свихнулся?

– Корову доить умеешь?

«Что надо этому идиоту? Хотя, если он стал олигархом, он, конечно, не идиот, просто развлекается».

– У нас была коза, – сказала я. – С коровой тоже справлюсь.

– О, с тобой в сельской местности не пропадешь. А я как раз сельский домик прикупил. В английской деревне. Даш, я за тобой самолет пришлю. Там, правда, еще люди будут, но ты на них не обращай внимания. Договорись на работе.

На работе договорилась. В самолете оказались партнеры Бегунова, работающие с ним по разным направлениям его бизнеса. «Сельский домик» оказался отреставрированным замком XVIII века, принадлежавшим кому-то из родственников королевской семьи.