Книга Эволюция Бога. Бог глазами Библии, Корана и науки - Роберт Райт

Евангелие согласно источнику Q

У тех, кому нравится считать, что Иисус говорил и то, и другое, и третье, есть луч надежды. Эта надежда называется «источник Q». В Евангелиях от Матфея и Луки немало общего, их сюжеты относятся к двум категориям: те, которые фигурируют у Марка, и те, которых у Марка нет. Большинство исследователей придерживаются мнения, что авторы Матфея и Луки имели доступ и к Евангелию от Марка, и к какому-то другому источнику, предположительно, подлинному документу, который был назван источником Q. Если источник Q_ существовал, то наверняка был более ранним, чем тексты Матфея и Луки, а некоторые полагают, что еще более ранним и связанным с «историческим Иисусом» как минимум так же, как с ним связан текст Марка. В источнике Q есть Нагорная проповедь, в которой среди поразительных слов звучат поистине радикальные: «Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных»38.

Это определенно похоже на вселенскую любовь. В конце концов, если любить даже своих врагов, кого же тогда не любить? Но означает ли это, что Иисус говорит в данном случае о врагах-язычниках, о врагах иудеев, в отличие от врагов из числа самих иудеев? Безусловно, отношение Иисуса к язычникам не назовешь милосердным в двух стихах далее, когда, рассуждая о необходимости широкого распространения любви, он замечает: «И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?»39 Ссылаясь на этот и другие фрагменты источника Q, исследователь К.М.Таккетт отмечал: «Естественный язык источника Q, по-видимому, подразумевает под «язычниками» тех, кто находится вне сферы спасения». «Исходное условие, по-видимому, – полная ориентированность на Израиль»40. Иными словами, «любовь к своим врагам», подобно «любви к ближнему своему», – рецепт социальной сплоченности израильского общества, а не создания межэтнических уз.

Таккетт, конечно, мог и ошибаться, но в любом случае вопрос остается спорным. В следующей главе мы найдем причины сомневаться в том, что настоящий Иисус действительно произносил фразу «любите своих врагов».

Чтобы увидеть, как Иисус недвусмысленно распространяет требование любви за пределы Израиля, обратимся к Евангелию от Луки. Определив, что принцип «люби ближнего своего» лежит в основе иудейского закона, Иисуса спрашивают: «А кто мой ближний?» Он отвечает рассказом о человеке из Иерусалима, которого избили и бросили на дороге. Священник и левит из Иуды прошли мимо, не оказав помощи, а потом прошел самарянин, сжалился над избитым и позаботился о нем. (Самария входила в состав северного царства Древнего Израиля, но после череды имперских завоеваний иудаизм там не привился, поэтому для жителей Иуды самаряне оставались чужеземцами.) Иисус говорит: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?» Его слушатель отвечает: «Оказавший ему милость». И слышит от Иисуса: «Иди, и ты поступай так же»41.

Эта притча о добром самарянине – одна из обязательных составляющих учебного плана воскресных школ по вполне понятным причинам: в ней недвусмысленно говорится о любви, для которой не существует этнических границ. Однако в ранних источниках этой притчи нет: ни в Евангелии от Марка, ни в источнике Q. Значит, маловероятно, что эти слова принадлежали историческому Иисусу, особенно потому, что они противоречат найденному в более ранних источниках – например, моменту, когда Иисус сравнивает чужеземцев с собаками. Притча не согласуется и с другими источниками, если не самыми ранними, то по крайней мере такой же давности, как текст Луки. Например, у Матфея Иисус вскоре после таких слов о самарянах посылает учеников проповедовать слово спасения: «На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева»42.

«Израилецентрический» характер приближающегося Царства Божьего отражен повсюду в Новом Завете. Вы никогда не задумывались, почему апостолов было двенадцать? У Матфея и Луки Иисус говорит, что как только Царство Божье настанет, каждый ученик будет править одним из двенадцати колен восстановленного Израиля. И поскольку они воссядут вместе с правителем этого царства, предположительно Иисусом или другим помазанником, если не самим Яхве, это указывает на выдающуюся роль Израиля в положении вещей; предполагается, что «Царство Божье» также является «Царством Израиля»43. И действительно, в Книге Деяний апостолы спрашивают Иисуса: «Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?»44

Этот разговор, заведенный после воскресения, вряд ли происходил на самом деле. Смысл в том, что автор Деяний (также автор Евангелия от Луки), наверняка опирался на местные предания о служении Иисуса и рассудил, что апостолы могли бы задать такой вопрос. Более того, Иисус не пользуется возможностью и не поправляет их с нарастающим универсализмом: «Это не об Израиле». Он, похоже, согласен с тем, что близится царство Израиля, и дает пояснение лишь к вопросу о времени: «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти»45.

В чем же новизна?

Иисуса часто называют радикалом и революционером, а наша попытка составить приблизительное представление об «историческом Иисусе» свидетельствует о том, что во многих отношениях он выглядел традиционно.

В первую очередь он, как утверждал Альберт Швейцер в книге «В поисках исторического Иисуса» (1906), пророк апокалипсиса46. А также прямой наследник ранних еврейских апокалиптических пророков, а именно – Второисайи. «Царство Божье» Иисуса хотя и упоминается Матфеем как «Царство Небесное», представляет собой царство, которое во Второсайе ждали прямо на земле. И подобно царству Исайи, в его центре окажется не просто Бог Израиля, а сам Израиль. Э.П. Сандерс, выдающийся знаток раннего христианства, писал: «Надежда Иисуса на царство совпадает с давними, глубоко пустившими корни надеждами в среде евреев, которые продолжали ждать, что Бог искупит свой народ и создаст новое царство, в котором Израиль будет занимать надежное мирное положение, а язычники – служить Богу Израиля. Иисус вынашивал традиционные мысли об Израиле и Боге: Бог избрал весь Израиль и когда-нибудь искупит весь народ47.

Ничего нового не было и в заступничестве за бедных и слабых. Библейские пророки делали это как минимум со времен Амоса и Первоисайи, то есть более чем за семь веков до Иисуса. Они сетовали, что угнетение бессильных – один из признаков нарушения Израилем воли Яхве.

Но если в апокалиптических представлениях Иисуса и в его прогрессивной политике не было ничего нового, возможно, какие-то новшества содержатся в том, как он их сочетал. Как мы уже видели, апокалиптические видения – как в Древнем Израиле, так и во всем мире, – обычно содержали смену полюсов: когда-нибудь угнетенные взойдут на верхнюю ступень, а угнетатели окажутся на нижней. Обычно такая перестановка сил происходит на международной арене: целые народы, например израильский, в конце концов возвышаются над долгое время господствовавшими соседскими народами. Но Иисус, по-видимому, представлял себе эту обратную перестановку не только между разными народами, но и в пределах израильского народа. Его знаменитое обещание, что «первые станут последними, а последние первыми», могло подвести итог прогнозам Второисайе на геополитическое будущее, но Иисусу предстояло найти им внутреннее применение, направить на будущее израильского общества. Говоря «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божье», он подразумевал, что в Судный день бедные израильтяне поднимутся по иерархической лестнице общества. Иисус сочетал прогрессивную политику Первоисайи с апокалиптической инверсией, которая достигает таких высот во Второсайе и оправдывает первое посредством второго48.