Книга Когда мы покинули Кубу - Шанель Клитон

Я хватаюсь за лопату и высоко взмахиваю ею. Едва ли мне удастся избежать смерти во второй раз, но попробовать стоит. Я опускаю лопату, но, прежде чем она успевает соприкоснуться с головой Хавьера, раздается выстрел.

Лопата падает у меня из рук, я сжимаюсь в ожидании боли, но ничего не чувствую.

И крови на мне нет.

Зато Хавьер падает на землю.

За ним стоит Эдуардо с пистолетом в руках.

* * *

– Ты его убил? – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Надеюсь.

Эдуардо наклоняется, чтобы проверить, есть ли у Хавьера пульс. Меня всю трясет.

– Мертв, – кивает Эдуардо.

– Что случилось? Где ты был? Я ждала тебя у выхода из гостиницы.

– Нас задержали какие-то полицейские. Когда мы от них отделались, ты уже ушла. Я предположил, что ты могла пойти сюда.

– Он хотел меня убить.

– Ты бы справилась.

– В этот раз – нет.

– Что с Фиделем? – спрашивает Эдуардо мрачно.

– Он знал. Еще до моего появления его обо всем предупредили. Он подпустил меня к себе, только чтобы я передала от него сообщение ЦРУ. И это все. Прости.

– Ты не виновата. – Эдуардо оглядывает двор. – Выстрел могли услышать. Давай-ка убираться отсюда. Поскорей. Мы пропустили лодку, на которую должны были сесть…

– Вот наш билет на пароход, – говорю я, поднимая с земли сундучок. Он чуть не выскальзывает у меня из рук, потому что пальцы забрызганы кровью Хавьера. Я содрогаюсь. – Поехали домой.

Глава 35

В доках Эдуардо находит человека, который с радостью соглашается переправить нас обратно во Флориду за остатки семейного состояния Пересов. Это совершенно абсурдная плата за проезд, но выбора у меня нет.

Кто знает, что случилось с остальными ценностями? Часть отец раздал родственникам и друзьям, часть просто исчезла, сметенная революцией, которая уничтожала все на своем пути. Какое это теперь имеет значение? Всего, что мы потеряли, даже сосчитать невозможно.

Пока Эдуардо обсуждает с капитаном условия нашего проезда, я пытаюсь стереть с себя грязь тряпочкой, любезно предоставленной лодочником, а мои глаза в эти минуты безотрывно смотрят на Малекон – пятикилометровую набережную, отделяющую город от океана.

Здесь я выросла. На этих камнях сидела, болтая ногами, мокрыми от морских брызг.

Увижу ли я все это еще когда-нибудь?

Эдуардо подходит ко мне. Я оборачиваюсь.

– Он говорит, осталось пять минут, пока можно отплыть относительно безопасно.

– Я готова. Поехали.

Эдуардо берет мое запястье.

– Беатрис… – Он сглатывает. – Я не еду.

– То есть как не едешь?

Он молчит.

Все и так понятно.

Ответ написан в его глазах. Раньше я смотрела на это лицо, как в зеркало, а теперь вижу незнакомого человека.

– Когда? – спрашиваю я.

– После Плайя-Хирон.

– Почему?

– Потому что я устал терять. Устал от того, что ЦРУ меня использует. От того, что американцы дают обещания, которых не выполняют. Наконец, я захотел домой.

– Но ведь Фидель все отнял у тебя и у твоей семьи.

Эдуардо хватает такта смутиться.

– Похоже, он решил частично компенсировать мне потери.

– В обмен на секреты, которые ты ему продал, обведя ЦРУ вокруг пальца? – У каждого есть своя цена. Цена Эдуардо – его гордость. Так было всегда. – А я? Это ты меня сдал?

– Я должен сообщать ему о любых готовящихся покушениях.

– На этот раз он получил от тебя ценную информацию. Я помогла тебе вернуть твои имения?

Мне хочется ударить его, хочется закричать.

Но я так обессилела, что не могу пошевелиться.

– Он обещал тебя не трогать. Я бы никому не позволил причинить тебе вред. Американцы считают, будто за убийством Кеннеди стоит Фидель, и ему это не дает покоя. Он сказал, что только поговорит с тобой, чтобы ты передала сообщение ЦРУ. Дуайер тебе доверяет.

– Тебе он тоже доверял.

– Меня он использовал.

– Мы все друг друга использовали. А если бы у меня получилось? Если бы я убила Фиделя? Что бы ты тогда сделал?

Эдуардо грустно улыбается.

– В этом случае я бы тоже не особенно огорчился. Запасной сценарий никогда не помешает.

– И все же теперь ты коммунист? Считаешь Фиделя великим человеком? Не понимаю, как ты успел так быстро переменить мнение о нем на противоположное.

– Быстро? – невесело усмехается Эдуардо. – Я устал, Беатрис. Прошло почти пять лет. Что изменилось? Может быть, мы с самого начала ошибались. Некоторые идеи Фиделя не так уж и далеки от того, о чем в свое время мечтали мы.

– Ты сам в это не веришь.

– Может, не верю, а может, и верю. Пять лет назад ты бы поверила, что ляжешь с ЦРУ в постель? Мы все выживаем, как умеем.

– Он убил моего брата. Твоего лучшего друга.

– Говорит, что не убивал.

– Мне он тоже так сказал. И ты купился? Неужели ты ему доверяешь?

– Естественно, я ему не доверяю. По-моему, я уже вообще ни во что не верю.

Я горестно смеюсь.

– Это нас объединяет. Не зря я всегда видела в тебе себя.

– Мне жаль.

– Не ври. Ни о чем ты не жалеешь.

– Даже если и так, пожалуйста, не испытывай ненависти ко мне. Я никогда не хотел тебе зла.

– Что с нами случилось? Как мы до такого дошли? – спрашиваю я, качая головой. – Когда мы отсюда уезжали, предполагалось, что это временно. От силы на несколько месяцев.

– Мир изменился. Мы от него отстали. А надо тоже меняться. Я хочу жить дома. Может быть, со временем все наладится. Может, однажды он сделает эту страну свободной.

– А если не наладится?

Эдуардо молчит.

Случись нечто подобное раньше, я бы не находила себе места от гнева. Но мы прошли такой путь и столько сделали, что в глубине души я не могу не понимать его – по крайней мере отчасти. Я не способна согласиться с тем, как он поступил, не способна это принять, однако я лучше многих знаю, насколько далеко способен зайти человек, ищущий дорогу домой.

Этого знания мне сейчас достаточно.

– Гавана – красавица, – мягко говорю я, беря руку Эдуардо и сплетая его пальцы со своими.

Прощаясь с ним.

– Похитительница сердец.

– Думаешь, я когда-нибудь еще увижу ее?