Книга Крючок для Пираньи - Александр Бушков

— Вы что, обвиняете нас в недобросовестности?

— Да помилуйте, — обаятельно улыбнулся Кацуба. — Я васни в чем не обвиняю, вся беда в том, что никто из вас в жизни не имел дела саквалангом и на дно не погружался, тут-то и собака зарыта…

— Простите, а как же тогда быть с сейнером? — вклинилсякто-то. — Нам показывали акты комиссии — несомненное отравление, одиннадцатьтрупов…

— Вот это для меня загадка, — развел руками Кацуба. —Акты я тоже просматривал. Но, когда произошла эта трагедия, нас здесь не было,и делать какие-либо выводы не берусь… — И добавил наставительно: — Видите ли,подлинный ученый обязан, конечно, учитывать полученные другими данные, но яведу разговор о том, что наблюдал и исследовал сам…

— Не только сейнер, но и недавняя массовая гибельморской фауны, — уточнил репортер. — Должно же это иметь какое-то разумноеобъяснение?

— Безусловно, должно, — сказал Кацуба.

— Но ваша экспедиция, насколько я понимаю, версию обутечке отравляющих веществ из поврежденных контейнеров решительно отрицает?

— Я не видел этих контейнеров, — сказал Кацуба. — Я ихне нашел. Ученый, простите, обязан быть скептиком. Когда мне удастся потрогатьих руками или хотя бы получить пробы воды, указывающие на недвусмысленноеприсутствие отравы, я буду говорить уверенно. Пока у меня этой уверенности нет.

— А как вы расцениваете недавнее убийство одного изактивистов экологического движения?

— Это совершенно не моя область, — развел рукамиКацуба. — Я же не сыщик, дамы и господа…

— А смерть двух водолазов?

— Точнее говоря, смерть водолаза и аквалангиста, —поправил Кацуба. — Тут уже Владимиру Степановичу карты в руки, он вам расскажетс большим знанием дела…

Мазур прокашлялся. Сначала у него получалось плохо —мучительно подыскивал слова, запинался и бубнил. Потом как-то наладилось. Ондовольно связно, внятно изложил то, что было написано в актах. И ничуть некривил душой — просто-напросто умолчал о в т о р о й версии, насчет возможнойнасильственной смерти. Сам он уже не сомневался, что верна как раз втораяверсия…

Телевизионная дама моментально вцепилась в него:

— А вам не кажется странным, что в столь короткийпромежуток времени последовали два несчастных случая?

— Это море, — сказал Мазур. — А оно шутить не любит. Натакой глубине случиться может все, что угодно… Знаете, были такие чемпионы поподводному плаванию…

И рассказал несколько весьма поучительных историй,случившихся на самом деле. Слушали его со всем вниманием, и Мазур помаленькуприободрился, успел даже убедиться, что все пуговицы застегнуты. Неудержавшись, посмотрел на Джен — она слушала с величайшим тщанием, хотя непонимала ни слова. Видимо, именно так, в ее представлении, и должен былдержаться журналист, чтобы не выбиваться из общей картины.

На многих лицах он видел нескрываемое разочарование, вполнеобъяснимое — должно быть, им наобещали жуткие сенсации и роковые тайны, тем изаманили…

Наконец-то дал о себе знать один из спутников Джен — встал ина хорошем русском спросил:

— Я понимаю, вы полностью отрицаете причастностьвоенных?

— Пожалуй, — сказал Мазур. — Видите ли, здешняявоинская часть по своему роду занятий никогда не имела дела с отравляющимивеществами…

— Но их могли затопить в другое время…

— Мы, как несколько раз повторил Михаил Иванович, ненашли никаких следов, — сказал Мазур.

— А как вы отнеслись бы к журналистскому контролю завашей работой? — встрял очередной незнакомец, возможно, и звезда в своемремесле, но у Мазура он не вызывал никаких ассоциаций.

— Интересно бы посмотреть на этот контроль… — искреннеусмехнулся он. — Кто-нибудь из вас умеет обращаться с аквалангом? Никто? Увы,без этого весь контроль сведется к тому, что вы будете часами скучать напалубе, пока мы плаваем и погружаемся к затонувшим кораблям…

— Можно же быстренько научиться, пройти инструктаж…

Мазур терпеливо объяснил кое-что насчет сложности работы наглубине в добрых сорок метров, но не уверен был, что сумел убедить, репортерзамолчал с таким видом, будто был семи пядей во лбу и мгновенно сообразил, чтоему пытаются задурить мозги детскими отговорками.

— Вам кто-нибудь угрожает? Или пытается препятствовать?

— Глупости, — энергично сказал Кацуба.

— Однако двое членов вашей группы погибли…

— Насколько мне объяснили в милиции, там были чистобытовые проблемы. В одном случае — ограбление, в другом — девушка чистослучайно попала под пулю, предназначавшуюся вовсе не ей. Для нашего времени,как ни цинично звучит, — обыденность…

— У вас есть какие-то контакты со спецслужбами?

— Да за кого вы нас принимаете? — обиделся Кацуба.

— А с местным криминальным миром?

— Откуда?

— Госпожа Шварова была застрелена, когда находилась вкомпании здешнего авторитета…

— Госпожа Шварова была журналисткой, — сказал Кацуба,не моргнув глазом. — Скорее уж вам, дамы и господа, нужно думать надпрофессиональным риском, которому вы себя подвергаете. Журналистика — не мояобласть, я не всегда понимаю мотивы, из-за которых вы лезете в самые опасные инеожиданные места…

Мазур напрягся — очередной шакал пера ухмылялся очень ужзагадочно. На роже написано было, что готовит сюрприз…

Так и есть…

— Интересно, как вы отнесетесь к тому, что такойжурналистки, Светланы Шваровой, в Шантарске просто не существовало?

— Серьезно? — спросил Кацуба.

— Абсолютно серьезно. Я сам из Шантарска и знаю тамвсех, имеющих отношение к журналистике…

— Ну, я не знаю, что вам и сказать… — промямлил Кацубас видом полнейшей растерянности. — Когда мы прилетели в Шантарск, нам еепредставили как журналистку… Мы до этого никогда в Шантарске не бывали, неориентируемся…

— Интересно, кто представил?

— Кто-то в администрации…

Уловив краем глаза движение, Мазур повернулся и обнаружил,что чиновничек с деловым видом, ничуть не смущаясь, направляется к выходу.Надоело, что ли?

— Вы не помните, кто конкретно?

— Знаете, у меня было столько встреч с самыми разнымилюдьми, и лица, и фамилии путались в голове…

— А кем, собственно, был капитан-лейтенант Шишкодремов?

— Прикомандированным к группе штабным офицером, —сказал Кацуба. — Насколько я понял, в его задачу входило при нуждеконтактировать с местными военными…

— И как, была нужда?