Книга Запретный плод - Сьюзен Джонсон

— Может, вы покажете руку нашему семейному доктору? — с надеждой в глазах спросила Клара, кузина Би. Поскольку ее муж был по делам в НьюЙорке, ее приглашение явно включало и завтрак.

— Возможно, — галантно ответил Этьен, с приятной улыбкой кланяясь Кларе.

— Вы будете играть послезавтра? — спросила Лили. — У вас повреждена рука? Если нет, то приходите на завтрак или на чай.

— Спасибо, но я во французской команде и должен играть вместо Сентреля, — любезно отказался он. — У меня просто небольшое растяжение и, думаю, пара сеансов массажа поможет мне.

— Может, ты знаешь какиенибудь травы, Дейзи? — спросила Лили, подняв на нее свои большие голубые глаза.

— Нет, для растяжения связок не знаю, — быстро ответила она, увидев, что Лили готова вступить в длительную дискуссию по поводу лечения руки герцога.

— Очень жаль, — сказал Этьен, пристально взглянув на Дейзи. — Я думал, вы можете помочь мне.

— Ну тогда чтонибудь болеутоляющее, Дейзи, — сказала Би Кисам.

— К сожалению, — ответила Дейзи извиняющимся тоном.

Она хотела бежать от Этьена, от своих хаотичных мыслей и от этих льстивых женщин.

— У меня нет ничего от боли. У меня ничего нет. Теперь, если позволите… Герцог задержал ее, обняв за талию.

— Мы должны закончить нашу беседу, прежде чем ты уйдешь.

Голос был низким, в зеленых глазах светилась угроза, Дейзи страшно не хотелось вызвать скандал.

— Хорошо.

Три молодые женщины, ощутив власть в голосе Этьена, переглянулись.

— Я пробую уговорить Дейзи продать мне одного из горных пони Брэддоков, — с улыбкой пояснил Этьен, передвигая руку выше по ее спине.

Женщины снова переглянулись.

— Может, вам лучше поговорить с Хэзэрдом, — сказала Лили, самая храбрая из всех или самая глупая.

— Как это я сам не додумался! — очаровательно улыбнулся Этьен.

Возникла неловкая пауза, но внезапно заигравшая в танцевальном зале музыка разрядила обстановку.

— Мы должны идти… я ангажирована на этот танец… К тому же мы оставили наших партнеров, так что прошу извинить нас.

Герцог поклонился дамам, не переставая обнимать Дейзи. Женщины, несколько шокированные этой демонстрацией власти, удалились.

— Мы будем общей темой для разговора в ближайшие тридцать секунд. Надеюсь, теперь ты доволен? — сказала Дейзи.

— Доволен — не совсем подходящее слово в данной ситуации.

— Наверное, Бью будет расстроен, — выпалил Этьен.

— Не будь занудой, Этьен, — парировала Дейзи. — Или ханжой, это с твоейто репутацией.

— Ханжой? И сколько там твоих любовников? Это не самое умное, что можно было сказать, но ревность мешала герцогу здраво мыслить.

— Ты не имеешь права! — Она пыталась сдержать дрожь в голосе.

— На что?

Дейзи сжала кулаки.

— Обсуждать мою личную жизнь. Он вздохнул с видом отца, снисходительно прощающего ошибку ребенку.

— Интересный поворот, дорогая, — вспомнил он свободные сексуальные нравы абсароки. — Сколько времени прошло, а у тебя уже новое платье!

Она могла бы обидеться, поскольку он напомнил ей о летних платьях, купленных для нее в Париже, а также обо всех моментах на балконе, в ванной, на полу павильона, когда платья сбрасывались за ненадобностью.

— Прошло два месяца, совсем немного, — ответила она, пытаясь заглушить воспоминания.

— Девять недель, — уточнил он.

— Ладно, пусть девять недель.

— Скажи мне почему, Дейзи. Это изза развода? Она понимала, о чем он спрашивает.

— Я пробовала объяснить это в моем письме. Меня не интересует развод. Абсароки понимают любой способ развода. Но, к сожалению, мы живем абсолютно разными жизнями, обстоятельствами и целями. Так что прости меня!

— Это значит, что ты не любишь меня.

— Нет, дело не в этом, — спокойно сказала Дейзи. — Просто это невозможно. Нам не справиться со всеми проблемами. Кроме того, моя работа — это моя жизнь.

— Для некоторых женщин их мужья — их жизнь.

— Да, для таких, как Изабель. Он вздрогнул, услышав имя жены.

— Нет, для таких, как Аделаида и Импресс, например. Других я не знаю.

— Мне жаль, что я не соответствую твоему романтическому идеалу, я слишком много работаю.

Она вздохнула, вспомнив, как много она рассказывала ему о препятствиях, которые пришлось преодолеть индейской женщине в борьбе с белыми деловыми мужчинами за свое образование.

— Я не хотела огорчать тебя, — добавила она.

— Но сделала это. И прости меня, работа — неубедительное оправдание.

— Я и не ожидала, что ты меня поймешь. Ты слишком привык, что женщины обожают тебя. — Она вспомнила трех приятельниц, которые только что заигрывали с ним.

С минуту они молчали, пытаясь разобраться в обуревающих их противоречивых чувствах.

Герцог посмотрел вдоль коридора в сторону шумного танцевального зала и молча взял ее за руку.

Она подумала, что, возможно, вальс вдвоем, танец двух старых друзей, — это то, что нужно. Но, почти подойдя к танцевальному залу, Этьен вдруг резко повернул и направился к спиральной лестнице, ведущей наверх.

— Нет, Этьен! — вскрикнула она, поняв его намерения.

Два лакея обернулись и посмотрели на них.

— Я покажу тебе вид сверху, — Этьен крепче сжал ее руку.

Она приподняла подол платья чтобы не упасть на ступеньках.

— Здесь моя семья, — сказала она.

— Моя тоже.

О Боже! Она вспомнила… Его дочь и зять! И ему все равно, что они подумают. Она поняла, что он готов пожертвовать своей репутацией ради нее. Правда, и репутацией ее тоже.

— Мы должны поговорить, Этьен. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Это несерьезный предлог. Я с удовольствием поговорю с тобой. Потом.

Разгоряченный, он тащил ее по лестнице наверх. Сердце бешено колотилось, даже рука перестала болеть.

— Ты знаешь, уже не болят, — сказал он и, поясняя, добавил: — Мои пальцы. Ты, оказывается, отличное лекарство.

— Ты сошел с ума, Этьен, — говорила Дейзи, слегка запыхавшись от быстрого подъема по лестнице. — Ктонибудь обязательно поинтересуется, куда мы исчезли. Но я рада, что твоя рука уже не болит.

Ее голос напомнил ему их дни в Париже.

— Господи, как я соскучился, — почти простонал он, глядя на нее.

— Не говори так, — она пыталась сохранить способность здраво мыслить.