Книга Берсерк - Вячеслав Кумин

— Прекратите, прек…

— Черт, — выругался Миха.

Плотная очередь хлестнула но лесу, и один из снарядов оборвал Чинка на полуслове, проделав огромную дыру в его груди, пройдя сквозь ствол, как оказалось, гнилого изнутри дерева.

Солдаты, поддерживая раненых, бежали по лесу, а самолеты все продолжали утюжить территорию, казалось, еще с большим ожесточением.

Пять самолетов обстреливали вокруг точки 1,0, 1,0. Корпус машин дрожал от изрыгаемого четырьмя пушками огня, когда тысячи снарядов уносились к земле, вызывая страшные разрушения. А по рации все звучал этот голос:

— Прекратите, прекратите…

— Слушай, Руди, может, это действительно наши?

— Не знаю, что и думать, Дерк, может, и наши, — ответил капитан Цейтон.

— Скорее всего: этот радист сам на нас вышел, хотя нас с самого начала должен был соединить координатор, для корректировки нашего огня.

— Чего ты от меня хочешь, лейтенант?

— Не знаю, может, прекратим огонь? Как бы своих не перебили.

— Прек…

— Упс, кажется, мы его грохнули… — сдавленно, из-за перегрузок, сказал Дерк, отстрелявшись и выводя машину из пике.

— Та-ак, — растягивая слова, произнес капитан, явно приняв какое-то решение. — Гасим здесь всех.

— Но…

— Я сказал, всех!

— Есть, сэр.

Теперь самолеты шли сплошным фронтом, не выбирая участки для обстрела. С направляющих сошли последние ракеты, а пушки перемалывали все то, что уцелело от прошлых заходов.

81

Солдаты бежали долго, несколько часов, с кроткими передышками, передавая раненых друг другу. Самолеты перепахивали местность еще минут пять и не улетели, пока не израсходовали весь боезапас.

— Там, наверное, даже жучков-древоточцев не осталось, — сказал Медведь.

— Но лучше бы, чтобы там остались бородачи с дырами в башках, — ответил Ломонос.

Кемпл еще раз пересчитал своих бойцов, но цифры остались неизменными: четыре человека убито и трое с осколочными ранениями в конечности от разрывов пушечных снарядов, им Док оказывал первую медицинскую помощь. Погибли двое новичков и радист, и еще один солдат по кличке Мятый, Миха его плохо знал.

На помощь позвать было нечем. Индивидуальные средства связи работали в радиусе семи километров, но на такой дистанции сейчас никого не было, Кемпл это только что проверил. Правда, еще оставались индивидуальные маячки, которые при определенной комбинации цифр могли работать в двух режимах: вызова огня на себя и вызова эвакуации.

Сам отряд засел на одном из холмов, чтобы за ночь отдышаться и наметить план будущих действий. Солдаты, как положено, занимали огневые точки на случай атаки неприятеля.

— Кот, Земен совсем плох, — произнес Док.

— Что так?

— Сильная кровопотеря плюс внутреннее кровотечение, я их как мог остановил, но два осколка в животе…

— Как они там оказались?

— Через бок, между стыками бронежилета прошли. Без госпиталя он долго не протянет.

— Сколько?

— Сутки, максимум полтора.

— Понятно… Сам понимаешь, рации нет, а если включить маячок, то с вероятностью девяносто процентов через час здесь будут бородачи, и только еще через два часа прилетит вертолет. Расход боеприпаса семьдесят процентов. Как думаешь, мы продержимся еще два часа, даже при поддержке с воздуха, особенно если она будет такой же, как сегодня?

— Нет.

— То-то и оно.

— Но что тогда?

— Пусть солдаты сделают носилки. Завтра днем мы постараемся уйти подальше и тогда вызовем эвакуатор.

— Хорошо.

Половина ночи прошла спокойно, солдаты отдохнули и ждали рассвета, чтобы под покровом тумана уйти как можно дальше. Кемпл делал обход лагеря и непроизвольно остановился возле раненых.

— Звезды… — чуть слышно прошептал Земен. — Я ведь в детстве мечтал стать космопроходчиком, открывать новые планеты, новые миры…

Миха сначала подумал, что боец бредит от ран, но потом ощутил, что дождь давно прекратился, и поднял голову к небу. Тучи местами разошлись и в разрывах виднелись необычно крупные точки звезд: так было всегда, когда их долго не видишь. Взглянув на них, Миха тоже вспомнил свои несбывшиеся мечты.

— Тут я тебя очень хорошо понимаю… Но какие наши годы, может, еще станем?

Сразу с нескольких сторон в небо, роняя снопы искр, взлетели осветительные ракеты.

— Черт, как же они нас нашли?..

— К бою! — выкрикнул Миха, надевая шлем.

И тут же со всех сторон послышались автоматные очереди, и где-то совсем близко разорвались гранаты.

— Они нас окружили!

Бой разгорелся с новой силой, солдаты отстреливались скупыми очередями, задействовав электронику на все сто процентов, работая в режиме ночного видения.

Мерно щелкал снайпер, засев между камнями, отстреливая самых опасных противников.

Боевики, потеряв убитыми несколько человек, поняли, что разделаться с противником наскоком не получилось, и отступили. Такой сложной системы, как «корсар», у них не было, а целиться через обычный прибор ночного видения из автомата не так-то просто, тем более попасть.

— Медведь, сколько у тебя гранат? — спросил Миха через полчаса, когда уверился, что боевики отступили.

— Четырнадцать штук.

— Сейчас пойдем в контратаку. Раздели снаряды на три серии.

— Хорошо.

— Ломонос.

— Что?

— Приготовь людей, и по моей команде будете уходить. Вот сюда. — Кемпл показал пальцем на небольшую впадину в полукилометре от холма. — Видишь овраг? Вот там нас подстрахуете, если что пойдет не так.

— Ты чего задумал?

— Скоро узнаешь. Пошли, Медведь, вспомним наш экзамен в пехотной учебке.

— Что ж, я не против.

— Не подстрели нас на обратном пути, Бур. Война все спишет, но мне будет неприятно в аду. Там жарко, а я не люблю сильную жару.

— Не боись, — ухмыльнувшись, бросил пулеметчик. Он должен был прикрыть их отход, отвлекши боевиков на какое-то время, и потом отступать следом.

Два солдата бесшумно крались по лесу. Инфракрасный датчик сначала робко, а потом все отчетливее показывал, где находится наибольший источник тепла. Подкравшись поближе, Миха насчитал тринадцать чего-то ждущих боевиков, залегших за деревьями.

«Сами виноваты, — подумал Кемпл. — Тринадцать — несчастливое число».

Знаками объяснив диспозицию Медведю, Миха пополз дальше; он заходил во фланг, спускаясь ниже по склону. Боевики собрались в небольшие группки и о чем-то тихо перешептывались. Часовых не было: видимо, посчитав, что загнали неверных в угол и те просто не решатся что-либо предпринять, бачченцы расслабились.