Книга Корона порока - Таня Свон

Ни капли не сомневаясь, я окончательно ослабила контроль над своим сознанием, сняла последние замки и позволила Леону заглянуть в самые тайные уголки памяти. Сама подтолкнула чародея в нужном направлении и внутренним взором нырнула в день, когда все началось.

Тело мелко задрожало, но я была непоколебима. Даже если мои признания разрушат все, что было между мной и Леоном, я должна ему рассказать. От начала и до конца.

Я ничего не скрыла от Леона.

Открыла ему все, что пережила, начиная от страшной катастрофы на Окраинах и побега Ады и заканчивая картинками из прошлого, что принадлежало другой, настоящей мне.

Последние воспоминания, те, что сама увидела лишь после столкновения с собственной магией, показывала чародею, задыхаясь от слез. Казалось, пока вся правда остается лишь в моем сознании, она только иллюзия, дурной сон, который исчезнет с первыми лучами солнца. Но, закончив путешествовать по прошлому и отстранившись, я увидела взгляд Леона, абсолютно растерянный, подавленный, и поняла — чуда не произошло, ничего не изменить.

— Мне так жаль! — Я прикусила дрожащую губу и отодвинулась от него на край скамейки.

Его рука так и осталась висеть в воздухе там, где еще секунду назад она касалась моего лица. Леон глядел сквозь меня, и его глаза, подернутые туманом горьких мыслей, заставляли сердце болезненно сжиматься в груди.

Леон молчал, его лоб пересекала мрачная вертикальная складка. Казалось, в повисшей тишине слышно, как, словно натянутые до предела струны, звенят нервы. Я боялась увидеть в глазах Леона страх или отвращение и низко опустила голову. Хотела дать магу время собраться с мыслями, все хорошенько обдумать, но не смогла.

Плотина моих чувств обрушилась, и слова, которые так долго сдерживала, хлынули бурным потоком:

— Я не должна была скрывать правду так долго! Мне ужасно жаль, что не сказала ничего раньше. Если бы только призналась тебе, как оказалась на отборе, все было бы иначе! Если бы не утаила, что сумела применить магию, которой никогда не владела, если бы поделилась тем, что нашла в архиве, если бы не врала, что Печать принадлежит не мне…

Слезы крупными каплями катились по щекам, солью ощущались на губах и падали на дрожащие ладони. Дыхание сбилось, горло свело судорогой, и мне стало сложно сдерживать всхлипы, что все чаще пробивались между словами. Однако я не могла остановиться, не могла прекратить оправдываться, хоть и понимала — Леон видел все. Он знает больше, чем могу сказать.

— Если бы мы только поняли, что я не настоящая участница… Я ненастоящая!

Голос дрогнул, когда горькое признание сорвалось с языка. Сказанное вслух, оно прозвучало приговором, к которому я не была готова. Сердце заныло, и я сгорбилась, сидя на скамейке. Опустила голову на колени, обхватила ее руками и закричала от боли, что пронзила грудь.

— Это неправда.

Вскинула мокрое от слез лицо и уставилась на Леона широко раскрытыми в удивлении глазами. Не знаю, что поразило меня больше: то, что парень все-таки заговорил, или то, что он сказал.

— Неправда — что? — Кривая, неестественная усмешка исказила губы. — Что я сожалею о том, что не призналась раньше? Знаю, скажи обо всем с самого начала, можно было бы избежать многих смертей, но…

— Не оправдывайся, — качнул головой Леон и снова замер, глядя будто внутрь себя. Лишь губы парня слабо шевелились, очерчивая каждое слово. — Я не только видел твои воспоминания, но и пережил все твои эмоции, связанные с ними. Я знаю, что тебе жаль.

Я недоуменно нахмурилась, и слезы на какие-то мгновения перестали катиться из глаз.

— Тогда в чем дело? Что ты называешь неправдой?

Впервые за долгое время после моего признания Леон смотрел не сквозь меня. Он взглянул в мое лицо, искаженное горем и тоской, и в янтарях его глаз зажглось знакомое пламя.

— Не говори, что ты ненастоящая.

Звук его голоса, дрожащего от волнения, прогнал по коже мелкие мурашки. Глаза снова защипало от слез, но в этот раз я оплакивала не себя.

— Леон, — проговорила одними губами и обессиленно опустила веки.

«Я люблю тебя», — звенело в памяти признание, на которое так и не ответила. Сердце пропустило удар и замерло.

— Не обманывай себя. — Собрав остатки воли в кулак, подняла на парня глаза. — Не пытайся облегчить боль ложью. От этого только хуже… нам обоим.

Вопреки этим словам, Леон придвинулся ко мне и осторожно, будто спрашивая разрешения, приобнял за плечи. Я не стала сбрасывать его руку, но и не позволила себе прильнуть к парню, хотя душа, точнее, ее крохотный клочок тянулся к магу, и это причиняло почти физическую боль.

— Меня не должно существовать, Леон, — уронила, спрятав лицо в ладонях. — Меня создали такой. Слабой. Ни на что не годной. Удобной. Я всего лишь крохотная часть настоящей себя.

— И это не мешает мне тебя любить, — ровно произнес Леон, а я содрогнулась.

Дыхание застыло в горле, пока пыталась собрать мысли и выразить их словами.

— Не говори, что ты ненастоящая, — продолжал Леон. — Может, ты и родилась из обрывка души Ариадны, но это не делает тебя ею. Ты меняешься. Ты другая.

Кончик моей брови дернулся, выдавая удивление, и я вопросительно глянула на Леона. Прежде чем снова заговорить, он притянул меня ближе к себе, и я не стала сопротивляться. Уткнулась носом в сильное плечо и с мучительным наслаждением окуталась теплом Леона.

— Да, сначала ты делала все так, как от тебя и ожидали. — Правда больно кольнула глубоко под ребрами, но я продолжала слушать чародея. — Но подумай сама, Ари, ты изменилась. Вышла из-под контроля Ады и стала поступать по-своему. Она учла все, создав тебя своей слабой копией, но упустила кое-что очень важное.

Я глубоко вздохнула и крепче прижалась к парню. Спрятала лицо на его груди и постаралась усмирить обезумевшее сердце.

— Ада создала новый сценарий, но не подумала, как он отразится на остальных претендентах. Она не рассчитывала, что я заинтересуюсь слабой участницей, чтобы протащить ее как можно дальше в отборе. Ада не подозревала о моих тайнах, не знала меня и не думала, что в новом кругу я решу с тобой объединиться. И конечно же она не могла знать о последствиях такой связи, хотя и пыталась ее пресечь.

Я знала, о чем Леон говорит. Теперь и сама понимала, кто пытался натравить на меня алькаринов.

Аде не нравилось, что я так тесно общаюсь с Леоном, и она всеми силами старалась настроить меня против огненного мага. «Сестра» даже сумела создать нескольких паразитов. Хотела внушить неприязнь к чародею, но не учла, что меня будет защищать Леон и собственная магия, которая просыпалась в моменты отчаяния.

— О каких последствиях ты говоришь? — эхом пролепетала я, обдумывая слова мага.

Теплая ладонь скользнула по моим волосам и замерла на талии.