Книга Азартная игра - Феликс Фрэнсис

– Где хотите встретиться?

– Вам решать, – сказал я. – Но постарайтесь, если можно, договориться на четверг.

– Зачем вам нужна эта встреча? – спросил он.

– Хочу рассказать, за что именно убили Геба Ковака и почему ныне покойный стрелок с глушителем пытался прикончить меня.

– А почему не сегодня? – спросил он. – Или, на худой конец, завтра?

– Просто должен сперва кое с кем переговорить.

– С кем?

– С одним человеком.

– Я ведь уже говорил, оставьте расследование нам, – сердито произнес старший инспектор.

– Я и собираюсь, – сказал я. – Именно по этой причине и хочу встретиться с вами и суперинтендантом.

Но до этого мне нужно как можно больше узнать о болгарском проекте.

– Ладно, – сказал он. – Договорились. Как с вами связаться?

– Оставьте сообщение на этот номер. Или же я сам завтра вам перезвоню.

И я отключил телефон.

Затем съехал с автострады на развязке у Ридинга, описал круг и вернулся на ту же дорогу, только теперь поехал в обратном направлении, к Ньюбери.

Включил телефон и набрал номер конторы. Ответила миссис Макдауд.

– Приветствую, миссис Макдауд, – сказал я. – Это Николас. Нельзя ли поговорить с мистером Патриком?

– Вы скверный мальчишка, – тут же укорила меня миссис Макдауд. В голосе ее звучали строгие учительские нотки. – Разве можно было так огорчать мистера Грегори? У него просто сердце разрывается.

Я не ответил. Лишь подумал про себя: чем скорее разорвется у него сердце, тем лучше.

Молчал и ждал, когда она соединит меня.

– Привет, Николас, – сказал Патрик. – Ты где?

«Почему, – подумал я, – мое местопребывание стало для всех навязчивой идеей?»

– В Ридинге, – ответил я. – Ты говорил с Джессикой?

– Пока нет. Сегодня утром сам начал просматривать этот файл. А позже собираюсь обсудить это дело с Грегори.

– Смотри, будь с ним осторожней, – сказал я.

– А ты будь серьезней, – парировал Патрик.

– Клянусь, я серьезен, даже очень серьезен, – ответил я. – На твоем месте я бы поговорил сперва с Джессикой. А уж потом вы вдвоем – с Грегори.

– Ладно, посмотрим, – сказал Патрик.

Патрик и Грегори были партнерами долгие годы, и Патрику следовало бы знать, что убедить друга хоть в чем-то – задача практически невыполнимая. И, наверное, не стоило винить его в том, что он решил сперва все проверить сам, прежде чем обращаться к Джессике.

– Оставь это мне, – решительным тоном произнес Патрик.

– Ладно, – ответил я. – Валяй, действуй. Но завтра я позвоню, узнать, как продвигаются дела.

И я отключил мобильник и посмотрел в зеркало заднего вида. Никаких синих проблесковых маячков в поле зрения, никаких полицейских автомобилей. Я двинулся обратно в Лэмбурн.

– Хочу домой, – сказала мама, когда я вошел на кухню.

– И ты туда поедешь, – пообещал я. – Но прежде надо убедиться, что это безопасно.

– Но я хочу домой прямо сейчас!

– Скоро, – сказал я.

– Нет! – театрально воскликнула она и подбоченилась. – Прямо сейчас!

– К чему такая спешка? – спросил я.

– Мы торчим здесь уже бог знает сколько времени, – ответила она. – И потом я беспокоюсь о своем коте.

– Вроде бы он не твой.

– Да, не мой, и тем не менее я о нем беспокоюсь. И еще у меня завтра вечером заседание исторического общества, и я не хочу его пропускать.

Не следует путать с «Женским институтом»[18]. Даже Тони Блэр усвоил, в чем разница.

– Ладно, – кивнул я. – Обещаю завтра же отвезти тебя домой.

Она не слишком обрадовалась, но, поскольку такси до дома было ей не по карману, пришлось смириться. Завтра так завтра. Я решил отвезти ее, а уже потом поехать на скачки.

А потом за меня принялась Клаудия.

– Хочу домой, – заявила она, когда я вошел в спальню. Она стояла возле кровати и складывала вещи в чемодан.

– Что, с мамой поговорила?

– Может, и говорила, – ответила она.

Что значит это «может» – я так и не понял.

– Дорогая, – начал я, – на четверг у меня назначена встреча с полицией, там все и выяснится. Можем поехать домой сразу после этого.

– Но почему нельзя было назначить на сегодня или на завтра?

– Потому что до того мне надо кое с кем переговорить, и я увижусь с этими людьми только завтра вечером, на скачках в Челтенхеме.

Она перестала складывать вещи и уселась на кровать.

– Я этого не понимаю. Если человек, пытавшийся тебя убить, теперь мертв, к чему нам прятаться?

– Могут быть и другие, – ответил я. – Не хочу рисковать без необходимости. Ты мне слишком дорога.

Я сел на кровать рядом с Клаудией и обнял ее за плечи.

– Но я здесь страшно скучаю, – жалобно сказала она. – И потом у меня кончились чистые трусики.

Ах, вот она в чем, истинная причина такой спешки.

– Вот что, – сказал я. – Я обещал маме отвезти ее в Вудменкоут завтра. Так почему бы нам всем не пообедать где-нибудь сегодня вечером? А завтра, сразу после ленча, поедем в Вудменкоут вместе с мамой, и ты сможешь остаться у нее или поехать со мной на скачки. Что скажешь?

– Я не хочу на скачки.

– Ладно, как хочешь, – сказал я. – Тогда останешься у мамы.

– Ну хорошо, – протянула она. – А куда поедем сегодня обедать?

– В какое-нибудь тихое милое местечко, где подают хорошую еду.

«И туда, где меня не узнает кто-нибудь из местных».

По рекомендации Джен мы отправились в гостиницу «Медведь» в Хангерфорде, где заказали роскошный обед в пивном баре и бутылку дорогого вина к нему.

– Буду скучать без вас, – сказала Джен, когда нам подали кофе. – Приятно, когда в доме много народа. Приезжайте на Рождество. Обещаете?

Мама с Клаудией обещали, произнесли за это тост, подняв бокалы с бренди. Напиток сделал свое дело, мои дамы успокоились, и я благополучно отвез их, веселых и довольных, назад в Лэмбурн, где они тут же улеглись спать.

– Полицейские там будут? – спросила Клаудия, когда до Вудменкоута оставалось несколько миль.

Тот же вопрос я задавал и себе с того самого момента, как согласился отвезти маму домой.