Книга Княгиня Ольга. Пламенеющий миф - Елизавета Дворецкая

И сделал царь большой престол из слоновой кости и обложил его чистым золотом; к престолу было шесть ступеней; верх сзади у престола был круглый, и были с обеих сторон у места сиденья локотники, и два льва стояли у локотников; и еще двенадцать львов стояли там на шести ступенях по обе стороны. Подобного сему не бывало ни в одном царстве. И все сосуды для питья у царя Соломона [были] золотые, и все сосуды в доме из Ливанского дерева были из чистого золота…

«Трон Соломона», стоявший в Большом дворце Константинополя, копировал библейский образец и мог бы претендовать на звание чуда света: он был сделан из золота, на ступенях его стояли позолоченные механические львы, способные шевелиться и рычать, на других частях трона находились золотые павлины, которые могли расправлять крылья и хвосты (изделия греческого ученого Льва). Основанием ему служила ступенчатая пирамида из зеленого мрамора.

На этом приеме Ольга поднесла императору дары, как полагалось по протоколу.

Далее, когда императорская чета принимала Ольгу во внутренних покоях, гостья, «сев по приглашению царя, высказала ему то, что желала» («О церемониях»). Во время торжественного обеда Ольге были поднесены ответные дары императора – 500 серебряных монет на золотом блюде, украшенном драгоценными камнями.

Для людей древности аналог был прозрачнее стекла. Выложенным на самое видное место ключом к нему служит трон Соломона, на котором сидя Константин принимал Ольгу. Аудиенции-то он давал постоянно, но, вероятно, впервые перед ним предстал чужеземный «иегемон» женского пола. Он не мог не вспомнить историю визита к древнему царю Соломону царицы Савской. Третья Книга Царств, глава 10:

Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены [были] благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце. И объяснил ей Соломон все слова ее, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей. И увидела царица Савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его, которые он приносил в храме Господнем. И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и о мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала. Блаженны люди твои и блаженны сии слуги твои, которые всегда предстоят пред тобою и слышат мудрость твою! Да будет благословен Господь Бог твой, Который благоволил посадить тебя на престол Израилев! Господь, по вечной любви Своей к Израилю, поставил тебя царем, творить суд и правду. И подарила она царю сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценные камни; никогда еще не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица Савская царю Соломону. (…) И царь Соломон дал царице Савской все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками. И отправилась она обратно в свою землю, она и все слуги ее.

Итак, мы видим полное совпадение ситуации: правительница далекой страны является «к Соломону», дабы испытать его мудрость. Царица Савская говорит «Да будет благословен Господь Бог твой», княгиня Ольга сама принимает веру Константина, то есть становится христианкой, и главным образом за этот выбор церковная и летописная традиция наградили ее титулом «мудрейшей из всех людей». Царица восхищается мудростью и богатством Соломона, и мы легко можем себе представить, сколько сокровищ и чудес повидала Ольга в Константинополе и какое они на нее произвели впечатление. Ольга «высказала ему то, что желала», царица Савская «беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце» – можно сказать, текстологическое совпадение, расхождение лишь из-за подбора слов. Царица Савская поднесла царю богатые дары, и после встречи с ней он сильно разбогател; Ольга тоже подносила дары Константину, и он в дальнейшем желал получить от нее еще даров. Соломон наградил царицу, Константин угощал Ольгу на золотой посуде и подарил ей золотое блюдо, а также «многочисленные дары – золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные» (ПВЛ). И даже любовную связь предания приписывают Соломону и царице Савской, а Константину – посягательства на Ольгу.

Аналогию эту увидела ПВЛ:

«Произошло это как при Соломоне: пришла царица эфиопская, желая услышать премудрости Соломона, и увидела великую мудрость и чудеса: так же и эта блаженная Ольга искала настоящей божественной мудрости, но та  – человеческой, а эта – Божьей»…

Я думаю, составители ПВЛ были не первыми. Как мы уже отмечали, поездка Ольги в Царьград была совершенно уникальным явлением, поэтому, едва услышав (где-то за год до того) о предстоящем визите, а потом увидев ее воочию, Константин не мог не вспомнить царицу Савскую перед Соломоном. И то, что он сам при встрече с нею сидел на Соломоновом троне, позволило ему как никогда ярко почувствовать себя новым воплощением царя Соломона. В этот золотой миг реальность полностью совпала со сферой сакрального; для особ такого положения, как Ольга и Константин, это было не уникально, но в такие моменты, я думаю, они особенно остро ощущали свою богоизбранность среди людей, близость к высшим силам и к вечности, где раз за разом осуществляются все те же священные сюжеты…

А Ольга, едва вступая на путь христианки, одновременно с этим шагнула из старых священных преданий в новое – библейское. Можно сказать, что в тот день она получила посвящение в новом своем качестве – героини уже не языческого, как было раньше, а христианского предания. Получила силу, которая в конце концов наделила ее высшим титулом равноапостольной, святой. Ее древнее королевское имя Хельга, «посвященная», обрело свой смысл на новом уровне. И весь этот сложный комплекс смыслов дал образу ее такую силу, которая позволяет ей оставаться живой и сейчас, тысячу лет спустя.

И увидев, что она красива лицом и весьма умна…

Сложившийся за многие века Миф привязал к образу Ольги три сюжета о сватовстве: от Игоря, Мала и императора. Не знаю, кого в этом смысле можно поставить с ней рядом. Со всеми остальными «знаменитыми невестами», от Рогнеды Полоцкой до Февронии Муромской, любовная история случалась один раз. Превзошла ее только Елена Прекрасная, дочь Зевса и царицы Леды, которая была замужем пять раз (в последний – уже на том свете). В народном сознании, сформировавшем Миф, Ольга масштабом не уступала Елене, образу несравненной красоты на все времена. «Ольга мифа» не просто «красива лицом», но поистине сияет, как царевна со звездой во лбу и месяцем под косой. «Как утренняя звезда перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи» – восторженно восхваляет ее летописец, и неважно, что хвалит он ее как первую христианку: сам образ ее вобрал в себя всю красоту светил небесных. Ничего общего с «Ольгой писателей» – старухой с холодными глазами, бледными губами и белым мертвенно-гладким лицом. Причем, что интересно, в то время как Елена Прекрасная выступала главным образом пассивной жертвой чужой похоти, то Ольга все три посягательства отвергла и одержала победу над посягающим: Игорю она прочитала мораль и вынудила отказаться от распутных помыслов, Мала сокрушила военной силой, императора перехитрила и выставила дураком. В глазах творцов Мифа она обладала чистотой и целомудрием – наивысшей степени, доступной для светского лица, не ушедшего от мира. Она – часть пары «мать и сын», что вызывает множество сакральных ассоциаций – от Христа с Богоматерью до Добрыни Никитича с его мудрой матерью – «честной вдовой Офимьей Александровной». (А в самой глубинной основе этого архетипа, видимо, первобытная Великая Мать и ее Сын, одновременно играющий роль мужа и возрождающий самого себя.) «Ольга мифа» – поистине звезда, богиня красоты и чистоты, вооруженная умом и присутствием духа, чтобы эти свои качества достойно защитить. Можно только удивляться тому, как это былое восхищение в современном сознании переплавилось на противоположное чувство и породило «Ольгу писателей» – жестокую, холодную, не способную ни любить, ни внушать любовь кому бы то ни было.