Книга Я стану твоим зверем - Катерина Снежинская

— Сверху вы можете увидеть, где они живут!

— Хорошо, найдём их стойбища, а дальше что? — заорал-таки дракон. Но как-то обречённо заорал, да ещё и рукой махнул, словно набивший оскомину спор продолжая. — Их там без числа. А нас два раза по ладони!

— Вы можете позвать остальных, вызвать из Серых Скал…

— Это бесполезно, — глухо и тяжело, будто камни языком катая, выговорил Нках. — Со дня на день всерьёз похолодает. Крылья оледенеют, летать не сможем.

Ренна не ответила, смотрела между конских ушей, сжав губы в нитку. Она и сама бы не могла сказать, о чём думает, да и думает ли вообще. Просто… Просто здравомыслие, логика, умение оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения боролись с чем-то не слишком понятным, но очень могучим. И с каждым мгновением становящийся только сильнее.

— Хорошо, — отозвалась, наконец, принцесса, по-прежнему глядя в никуда. — Это ваша право и выбор тоже ваш… братья, — выговорила, скривив губы, как плюнула. — А я… Я просто найду его.

Ренна дёрнула поводья, кобыла, по-лебяжьи выгибая шею, резко развернулась, копыта поехали по мокрой глине. Но лошадь всё-таки выровнялась, запрокинула морду, будто вызов, бросая и понеслась назад, к оставленной крепости, вырывая из дорожки гравий.

— Чокнутая! — буркнул Нках, длинно сплюнув.

— Человек, — пожал плечами Нангеши, снова набрасывая мокрый капюшон на голову.

— Поехали, что ль? — предложил Велер, скребя ногтями не слишком чистую шею.

— Куда? — поинтересовался доселе молчавший Барт.

— А вот это хороший вопрос, — хмыкнул Говорящий, тихонько трогая своего коня пятками, — действительно хороший. Я бы сказал, из разряда судьбоносных. Но выбор и вправду только наш, точно было подмечено.

* * *

Пустая крепость напоминала склеп. Вроде бы только утром из неё ушли, да и то не все: слуги ещё забивали окна и двери, вычищали золу из очагов, паковали запасы, оставшиеся вещи. И всё равно мерещилось, будто в огромную усыпальницу попала: гулко, пусто, холодно, даже воздух пах затхлым, прелым.

Ренна, снимая на ходу перчатки, быстро прошла по коридорам, свернула в комнату, в которой ночевала. И остановилась у наглухо закрытого окна. Что делать, она понятия не имела. Легко сказать: «Найду!» — но как это осуществить? Бежать куда глаза глядят, а вдруг наткнёшься?

Принцесса встала на колени, сложила руки шаром и тут же опустила. Молиться оказалось тоже некому. Разве что местным духам: не слишком понятным, далёким, да и вряд ли существующим. Ренна положила ладони на остов уже лишённой тюфяка кровати, ткнулась лбом. Хотелось заплакать, вот только слёз по-прежнему не было.

— Я зову тебя, — прошептала, — ты же спрашивал, почему не зову? Ну так…

Тишина давила и собственный голос слышался странно, словно никто здесь говорить и не должен. Как в склепе.

Когда скрипнула дверь, её высочество головы поднимать не стала. Мантия тихо прошелестела по полу. Крылатый остановился рядом — девушка видела заляпанный грязью подол. Нангеши постоял, то ли раздумывая, то ли принцессу разглядывая, тоже опустился на колени.

— Я не знаю, получится ли у тебя, — сказал мягко, тихо. — У меня ничего не вышло, хотя и умею. Но… Говорят, в таких перстнях особая магия, она связывает двоих. Правда, такое случалось очень-очень давно. Но твои сны… В общем, можно попытаться. Попробуй до него дотянуться. Но только если ты действительно этого хочешь.

— Пробую, — пробормотала Ренна, — ничего не выходит.

— Не так нужно, — Говорящий положил руку ей между лопаток. Ладонь оказалась очень горячей — принцесса даже через плащ это ощутила. Или, скорее, тепло сразу кожей почувствовалось? — Ты не головой, сердцем к нему тянись, зверем.

— У меня нет зверя.

— Главное, изо всех сил, — не слушая её, продолжил Нангеши, тихонько по спине поглаживая. — Это трудно, я знаю. Ничто просто так не даётся и за всё приходится платить. Но всё же попробуй.

Принцесса закрыла глаза, стараясь дышать ровно, не думать, только слушать тишину, видеть лишь темноту — так, как этому в Храме учили.

«Где ты?»

Горячая рука на спине мешала, раздражала. Казалось, будто от неё тянутся тоненькие, но обжигающие огненные нити, врастают в тело, как сеть в дракона… Ренна отмахнулась от ненужного, вслушиваясь в тишину.

«Где ты? Пожалуйста, отзовись! Я приду, только скажи, где ты?»

Темнота вокруг становилась всё плотнее, весомее, ощутимее. Она сплеталась канатами, которые натягивались всё сильнее и сильнее, начинали звенеть. Огненные нити тоже тянулись струнами, заставляя вспоминать о боли. Нет, больно ещё не было, но вот-вот…

«Где ты? Отзовись, пожалуйста! Дай мне шанс всё исправить! Дай нам шанс!»

На фоне темноты, на фоне чёрно-огненных канатов плыли тёмно-зелёные круги. Тишина уже не звенела, а гудела утробно, угрожающе. Низ живота пробило, будто туда нож всадили. Ренна охнула, мрак начал рассеиваться. Но она закуталась в него и в боль, как в одеяло, не отпуская.

«Ну где же ты? Не может быть всё вот так, не должно! Не для того ты любил, чтобы всё закончилось! Отзовись! Пожалуйста!»

Ренну дёрнуло, поволокло вверх. Зеленоватую тьму разбавил свет, словно молоком из ковшика плеснули.

— Девочка, очнись! Прекрати, возвращайся! — прогудело издалека, как из колокола. — Хватит…

По лицу текло горячее, попадало на губы, отчего во рту становилось горько и кисло — противно. Чужой голос набирал силу, почти гремел: «Хватит! Хватит! Хватит!» Свет разгорался. Ренна схватилась за тускнеющие канаты, нырнула в темноту. Боль скрутила, заставляя сжиматься зародышем, дыхание перехватило, забив жалобный скулёж обратно в горло. Принцесса сама рванулась к бледнеющему свету… И замерла. Выдохнула оставшийся воздух, опускаясь в боль и в черноту, как в воду.

Ничего больше не осталось. Только она. И безграничное, безбрежное спокойствие.

«Где ты? Отзовись. Знаю, ты ждал меня. Ты хотел, чтобы я спасла. Несмотря ни на что, надеялся. Я пришла. Прости, что заставила ждать так долго. Знаю, простишь, ведь я же пришла. Просто потерпи ещё чуть-чуть. И отзовись. Я всё равно тебя найду, где бы ты ни был. Но если поможешь, станет всё проще»

Она плыла, погружалась без напряжения, без боли, без страха. Просто ждала, когда придёт ответ.

И он пришёл. Где-то далеко, глухо и неуверенно ударило. Потом ещё раз. И ещё. Чужой пульс бился неровно, сбоил, то пропуская, то частя, да и слышала его Ренна едва-едва. Но принцесса знала: совсем не замолкнет. И чем ближе она подойдёт, тем отчётливее станет.

Тьма отпускала неохотно, липла к коже. Да и спокойствие осталось где-то снизу, зато боль возвращалась: не такая острая, вполне терпимая, но всё равно неприятная. А ещё начало подташнивать.

— Ренна, Ренна, возвращайся, — голос Нангеши высверливался в висок буравчиком, от чего тяжело, по странному весомо заболела голова. — Ну давай же!