Книга Фараон - Кристиан Жак

– Египтян десяток на одного, – возразил часовой. – И во главе войска идет сам царь! Нам не устоять.

– Тогда нападем первыми!

– Хватит! – отрезал Алланд. – Мне умирать не хочется. Единственное решение – сложить оружие и умолять фараона о пощаде.

* * *

После добровольной сдачи мятежники предстали перед трибуналом в Бухене и были приговорены к общественно полезным работам – все, за исключением двух вождей племен, которым предстояло двадцать лет провести в тюрьме.

Близ четвертого порога Нила я приказал установить стелу с напоминанием, что тут проходит южная граница Египта, а северная – по реке Евфрат.

Границы царства за пределами Двух Земель обеспечат им безопасность. Сирийцы и нубийцы отныне знают, что я не колеблясь подавлю в зародыше любую попытку к бунту.

На обратном пути не обошлось без неприятностей. Навигацию затрудняли сильные ветры, опасные течения и атаки разъяренных гиппопотамов, которые водились тут стаями.

Восемь великих часов, запечатленных в моем вечном жилище, истекли. Тот продиктует мне еще четыре часа, а потом призовет к себе, и я предстану перед божьим судом.

* * *

Я с чувством огромного облегчения возвращаюсь в Фивы. И узнаю`, что первый министр с Менхом Младшим приготовили мне сюрприз – освящение в Карнаке объединенного Дома Золота и Серебра. Это прекрасное строение с фасадом, выполненным в форме пилона, где будут храниться сокровища, преподносимые богу Амону. Жрецы, освятив дары и обязательно включив их в опись, отправят их в хранилища под сводчатой крышей, а потом по мере надобности их будут перераспределять.

Мне надлежит открыть главную дверь и опечатать ее своей печатью; каждый носильщик кланяется и слагает свою драгоценную ношу перед алтарем. Золото в слитках и песке, бруски серебра, вазы с благовониями, ляпис-лазурь, бирюза и другие полудрагоценные камни – первые поступления в эту новую сокровищницу имеют высокую ценность и свидетельствуют о процветании Двух Земель.

Процессия движется более двух часов, и меня начинает одолевать усталость, однако я не подаю вида. Когда же сокровищницу наконец должным образом запирают и всюду выставляют караулы, я увлекаю Менха Младшего и Минмеса на свободное от построек место, в самом сердце огромного Карнакского храмового комплекса.

– Амон принимает в своем жилище всех богов, – напоминаю я им. – Здесь мы проведем ближайшие мистерии Осириса.

Менх Младший удивлен.

– Для самой тайной церемонии ваш храм вполне подойдет. Но для окончания ритуала нужно озеро, по которому поплывет ладья торжествующего Осириса.

– Мне это известно.

Минмес уже все понял…

– Ты хочешь, чтобы мы тут создали священный водоем?

– Причем самый большой во всем Египте. И это – первоочередная задача.

* * *

Помимо составления «Анналов» Тутмоса, который перечитывал все тексты, прежде чем они обретали статус официального документа, забот у Тьянуни хватало. Он получал донесения от агентов в Ливане, Палестине и Сирии, анализировал их, классифицировал и делал выводы, которые впоследствии представлял царю.

Своему царю… Ибо служение Тутмосу было единственной целью его существования. Как не почитать государя, исполняющего свой долг перед страной с усердием и решимостью, ставшими залогом ее целостности? Судьбой Тьянуни дарована возможность быть в числе приближенных Тутмоса, активно содействовать его правлению…

Правлению, которому угрожают не только внешние враги, на сегодня обузданные, – пусть даже не навсегда, а на время. Есть враги и внутри страны, не менее опасные. Задача Тьянуни – их выявить, пресечь любую попытку заговора против фараона.

Непременное условие: остерегаться ближайшего окружения. Первый министр, этот Рехмир – не слишком ли он идеален? Нет ли у него потаенных амбиций? Влиятельнейший Минмес… Не пользуется ли он своим положением, чтобы создать подвластную себе группировку? Маху, еще один друг детства, отвечающий за безопасность государя. Не станет ли он инструментом какого-нибудь манипулятора? И что на уме у царского глашатая Антефа?

Тьянуни всегда начеку…

94

– Ваше величество, мои поздравления! Вы соблюли все предписания, и результат удовлетворительный. Тем не менее почки у вас останутся слабыми, поэтому лечиться мы будем и дальше. Очень прошу, не забывайте пить. Недостаток воды в организме грозит серьезными проблемами. Не дожидайтесь, пока придет жажда, пейте постоянно и понемногу!

Не успевает придворный лекарь покинуть мои апартаменты, как появляется пес Геб. Взгляд у него умоляющий. Он перебегает с места на место, смотрит то на меня, то на двери, то снова на меня.

– Ну, показывай, куда идти!

Геб ведет меня в сад, где в тени беседки царица с дочкой дожидаются моего прихода. Они, бесспорно, выбрали наилучшего парламентера…

Едва завидев меня, малышка берет миниатюрную арфу и начинает играть мелодию, а я просто стою и слушаю. Геб укладывается у ног девочки.

Закончив концерт, моя подающая надежды музыкантша в смятении убегает к матери.

– Наша дочь удивительно развита для своих лет, – говорит растроганная Меритре. – Она сама захотела сделать вам этот подарок.

– Вижу, она унаследовала ваши дарования.

Впервые я беру малышку на руки, под бдительным присмотром Геба. Сначала она пугается, глаза наполняются слезами; потом, успокоившись, гладит меня по руке своими крохотными пальчиками, закрывает глаза…

* * *

В донесениях Тьянуни – ничего настораживающего. Органы исполнительной власти, организованные Минмесом, при активной поддержке военных, которым дан приказ вмешиваться при малейшей попытке мятежа, работают отлично. Палестина уже продолжительное время довольствуется своим статусом протектората, и бóльшая часть Сирии также постепенно учится его ценить.

И все же я снова созываю военный совет.

– Глашатай Антеф, приказываю объявить о новом военном походе!

– Неужели опять мятеж?

– Нет, упреждающая мера. Отправь гонцов ко всем градоначальникам, пусть знают, что речь идет об инспекции. Армию поведет Джехути.

Любитель масштабных маневров, закаленный в боях Джехути выражает свой восторг.

– Если мы уснем, – продолжаю я, – пробудятся демоны. Периодическая демонстрация силы их устрашит. Они поймут, что мы не оставляем регион своим вниманием и неповиновения не потерпим.

* * *

Хмурый Минмес вошел в кабинет к своему помощнику Пахеку.

– Не в обиду будет сказано, выглядите вы не очень, – заметил молодой чиновник.

– Сын будит меня по нескольку раз за ночь.

– Быть отцом – это же счастье!