Книга Мальтийский крест. Том 2. Черная метка - Василий Звягинцев

Помните, у Северянина?

Ты, набив папиросу гаши?шем,

Предложила попробовать мне…

В двадцать первом веке подобный жест никого не мог удивить или шокировать.

При этом, почти не затягиваясь и картинно пуская дым, Сильвия сосредоточила на Императоре все свои чары. Да их особенно много и не требовалось. Олег Константинович был сам по себе как следует эмоционально разогрет. Единственное, что его сдерживало, — не фрейлина своего Двора всё-таки перед ним, а генеральша, чей муж состоит начальником штаба Верховного Правителя дружественной и вполне Великой Державы.

Но исходящие от неё флюиды (как и феромоны) были так сильны, что Император, понимая, что теряет голову и совершает недопустимое, протянул руку и положил ладонь именно в этот манящий разрез платья, коснувшись пальцами внутренней, особо гладкой и нежной поверхности бедра. Сильвия подняла на него удивлённые глаза.

— Не лишнее ли вы себе позволяете, Ваше Величество? Мы ведь едва знакомы…

И тут же легко встала с кресла.

— Впрочем, Ваше Императорское Величество, если у вас здесь такой этикет, смею ли я… В чужом монастыре… — Сильвия одним щелчком расстегнула замок широкого пояса платья, чуть подалась вперёд, как бы давая понять Олегу, что большие бронзовые пуговицы, от воротника до подола, ему придётся расстёгивать самому.

Она стряхнула с плеч своё «сафари», повела плечами и грудью.

— Налейте мне того же, что раньше, — капризно сказала Сильвия, приглашающе взмахнув ресницами.

Надето на ней и помимо платья было слишком много, причём большинство предметов туалета — незнакомых Императору фасонов и конструкций. В его достаточно непритязательном мире женщины до сих пор обходились крючками и пуговичками.

Она села в кресло, сделала маленький глоток и начала пространно объяснять стоящему перед нею на коленях Олегу назначение и принцип действия наличествующих застёжек и пряжек.

— Вы, при вашей силе и нетерпении, наверняка что-нибудь сломаете, а починить даже ваши адъютанты не сумеют…

Доведённый теорией и практикой до крайней степени возбуждения, Олег Константинович наконец подхватил собственноручно им обнажённую Сильвию на руки и понёс в соседнюю комнату, где имелась подходящих размеров кровать.

Император оказался мужчиной того очень редкого в бесчисленной череде поклонников леди Спенсер типа, которого настроения, желания, вкусы женщины совершенно не интересовали. Обычно она достаточно ясно давала понять партнёрам, чего именно ей хочется в данный момент, а достаточно часто вообще ничего не позволяла, действуя сама в соответствии с настроением. Какие-либо попытки инициативы пресекала решительно, не всегда в тактичной форме.

Но сейчас, пожалуй, впервые в жизни, Сильвия встретилась с совершенно другим случаем. Император повёл себя так, будто она была существом, вообще лишённым права на какую-нибудь самостоятельность, вроде рабыни из гарема или приглянувшейся барину крепостной девки.

Возмущённая таким отношением леди попыталась сопротивляться, но при всей её силе и гибкости смысла в этом было столько же, сколько в намерении рукой остановить паровой молот. Телодвижения Сильвии и малоприличные слова протеста Олега скорее возбуждали, если он вообще обращал на них внимание.

Но очень скоро она почувствовала совсем незнакомое возбуждение, начавшее разливаться по всему телу. Происходящее вдруг стало невыносимо прелестным. Более того — ничего подобного прославленной своими похождениями светской львице раньше просто не случалось испытывать. Партнёры, допущенные к телу, чаще всего обычным образом эту тигрицу (как писал поэт Отто Бамбус в своём бессмертном цикле) боялись.

Алексей — не боялся, но и вёл себя в постели весьма банально. А сейчас вместо возмущения грубым насилием в её голосе вдруг зазвучало сначала удивление, а потом откровенная, неподвластная разуму страсть. Только что она колотила кулаками по широкой, с сильными мышцами спине и пыталась оттолкнуть Императора, сбросить его с себя, и вот уже стискивает его в объятиях, бормочет какие-то бессвязные слова, то низко стонет, то пронзительно вскрикивает.

Потом её сознание вообще накрыла странная багрово-чёрная волна, и Сильвия пришла в себя, только когда Олег отпустил её и отодвинулся на край постели.

Она несколько минут лежала на спине, приводя мысли в порядок. В какой-то книжке она читала или слышала от специалистов, что настоящий, редко кем достигаемый в полной мере экстаз у женщин ничем не отличается от эпилептического припадка со всеми клиническими признаками. Вот его она сейчас наверняка и пережила… Слабость в теле, и одновременно — переполняющее всё её естество, медленно перетекающее во что-то другое ощущение мучительного сладострастия.

Прямо как в «Фаусте» — «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!».

Император встал, обернул вокруг бёдер полотенце, сел к столу. Налил себе большую чарку, залпом выпил, закурил толстую папиросу. Посмотрел на Сильвию с улыбкой.

Она села, сжав колени, по-прежнему несколько не в себе.

— Понравилось? — спросил Олег.

Леди Спенсер кивнула. Язык ей ещё не совсем повиновался.

— Иди ко мне. — Он указал на соседнее кресло. — Глоток доброй «Зубровки» сейчас не помешает…

Они выпили по одной и по второй, восстанавливая душевное равновесие, перебрасываясь малозначительными словами, потом Император взял Сильвию за руку и снова повлёк к постели.

— Давно мне такие способные любовницы не попадались, — сообщил он, касаясь губами её груди. — Задержишься у меня денька на три? Переговоры обещают быть трудными… — Он провёл большой и тяжёлой ладонью с мозолями от сабельной рукояти и лопаты, которой окапывал деревья в саду, по самому нежному и восхитительному месту женского тела. — А всё же скажи, дорогая, зачем муж тебя ко мне прислал? Сам не мог, подходящего порученца не нашёл? Или что?

Царь и в постели с самой прелестной женщиной — царь. Непонятностей не любит. Другие, бывает, боятся, а он чего бы то ни было бояться в пятнадцать лет навсегда отвык. Так что просто не любил.

— Всё очень просто, Ваше Величество. — Сильвия перенесла руку Олега с того места на грудь. Ей так больше нравилось. — Алексей, прежде всего, сейчас очень занят. Кроме того, я дипломат на несколько порядков лучше его, если тебе интересно. Когда-нибудь расскажу подробности, если сохраним дружеские отношения. Ну а, last but not least, я на самом деле захотела лично познакомиться с человеком, сумевшим совершить невозможное…

— Это ты о возрождении самодержавия? — спросил Олег.

— Сначала я имела в виду только это. Сейчас — не только…

— Ну, в таком случае, может быть, и ты меня чем-нибудь удивишь?

— Постараюсь. — Сильвия встала на колени, оперлась рукой о его плечо. Внимательно посмотрела на Олега прищуренными кошачьими глазами. Наваждение кончилось. Она снова старший координатор, а не горничная юного графа Толстого, Льва Николаевича. — Вы меня удивили, Ваше Величество, теперь я вас удивлю.