Книга Судьба дракона - Эд Гринвуд

Да архимаг боится больше, чем она сама! Пожав плечами и улыбнувшись, Маерла Радужный Дракон протянула руки и обняла скелет.

Сила! Магия, которой она никогда прежде не ощущала, рванулась в нее с таким напором и внезапностью, чистая и холодная, что Маерла с беззвучным воплем откинулась назад, невольно толкнув раму.

Скелет внезапно сел, просочившись через решетку рамы, словно призрак, и обнял ее. Холодные кости шарили по ее дрожащему телу, череп скалился прямо ей в лицо, а в глазницах его загорелись две ледяные звезды, страшный рот приоткрылся, словно чтобы поцеловать или укусить ее… И когда она всего лишь подумала отпихнуть его в сторону и с воплем вырваться, кости мягко осыпались пылью, и стена кроваво-красного яростного огня ринулась в мозг Маерлы. Голос, от которого она задрожала, в маленькой частичке, оставшейся от ее разума, со злорадством заявил:

— ПРИВЕТ ТЕБЕ, НЕОСТОРОЖНАЯ ДЕВИЦА! Я ГАДАСТЕР МУЛКИН, И ЭТО ТЕЛО МНЕ НРАВИТСЯ!

В пещере, где стояли, глядя в пустоту, молчаливые люди с оплывающими лицами, Ингрил Амбелтер от ужаса открыл рот, когда его мысленную связь с Маерлой словно ножом отрезало. Гадастер очнулся, и был он по-прежнему столь же силен, словно бы Ингрил Амбелтер никогда не убивал его и не накладывал на него вытягивающее силу заклинание! Он влился в эту девку, и теперь…

— Когти Темного, — прошептал архимаг, едва сумев сделать дрожащей рукой властный жест, и Дваер в другой его руке вспыхнул в ответ. Доспехи были его единственной надеждой! Если Гадастер превратился в прах и теперь находится в теле Маерлы, его можно убить!

Тело, некогда бывшее Маерлой Радужный Дракон, стояло на коленях в гробу, почти касаясь головой потолка. Она прошептала два слова, которых не знала прежде. Внезапно она исчезла, и что-то изменилось на стенах за какие-то мгновения до того, как разбросанные части доспехов вспыхнули светом Дваера и взорвались, разметав и гроб, и полки, и все в комнате с такой силой, что, казалось, сами каменные плиты вот-вот треснут и превратятся в пыль.

Подземелья замка на острове Плывущей Пены сотрясла слабая дрожь, и затем все снова погрузилось в тишину.

Ингрил Амбелтер что-то тревожно шептал над Дваером, вглядываясь в центр вихря. Осмелится ли он послать свет, чтобы увидеть, чем все кончилось?

Он не имеет права на неудачу.

Он должен знать, уничтожен ли сейчас, прямо в момент рождения, этот старейший и неожиданный враг или он уже идет сюда, чтобы взять его жизнь?

Он должен знать, обязан увидеть все, что случилось в комнате, где он так давно держал свою самую тайную и самую темную магию.

Вцепившись в Дваер обеими руками, Ингрил Амбелтер смотрел в него, пытаясь прикрыться его силой, словно щитом. Он видел руины комнаты. Сундуки, полки, гроб — все рассыпалось в куски и лежало в пыли. Ничего целого не осталось. В воздухе дрожал след недавней магии, беззвучно переливаясь световыми волнами, — сильное заклинание, наложенное как раз перед тем, как он бросил свое! И еще кое-что стекало по стенам и с потолка — кровь. Стены сочились кровью!

Он сузил глаза. Очаровательная девчонка, честно говоря, слишком длинная, но все равно изящная, но столько крови? И ни единого волоска из ее роскошной гривы не осталось?

Обман. Зная своего прежнего хозяина, он понимал, что, скорее всего, все так и было.

Внезапно его охватил приступ бешенства, он даже побледнел и послал через Дваер заклинание, которое прервет его наблюдение и размажет всякого, кто попытается выйти на него по следу его магии.

Обливаясь потом, он опустился в кресло и прошептал:

— Клянусь рогами Владычицы, животворным соком Праотца Дуба… проклятыми зловонными когтями Темного!

Глядя невидящими глазами на Тающего, который стоял в остатках своих доспехов и таким же пустым взглядом отвечал архимагу, Амбелтер изощрялся в ругани.

Это продолжалось довольно долго, но барон Фелиндар дождался, пока Амбелтер утихомирится и его поток его ругательств превратится в злое шипение, и мрачно сказал:

— Говорил я тебе, колдун, что план этот с самого начала был дурацким. Твоя надменность всегда приводит…

— Заткнись, или подохнешь! — взревел Ингрил Амбелтер, схватив Дваер так, словно собирался запустить его барону в лицо. Однако он сумел взять себя в руки, и двое мужчин долго сидели, глядя друг на друга в тишине, нарушаемой лишь их дыханием, и взгляды их были полны ненависти и страха.

Пламень Дваера угас, и теперь они смотрели на прекрасные луга и сады острова Плывущей Пены и два низких, поросших травой кургана перед ними. Хоукрил и Черные Земли смотрели на гробницы Сараспера и барона Яркое Знамя, но Эмбра повернулась к Краеру, вопросительно глядя на него. Делнбон заглянул в свою седельную сумку, что держал в руках, и ответил:

— Здесь. Камень вроде цел — но не светится.

Эмбра кивнула и сказала:

— В подземелья.

Они поспешили во дворец, и, кроме пламенеющего Дваера в руке Эмбры, им не понадобилось никакого пароля, чтобы стража поспешно расступалась перед ними. Они спустились в темноту.

Когда они открывали нужную им дверь в подземелье, оба меча и Дваер были наготове, но в сырой, темной камере чародей по-прежнему висел в цепях на стене.

— Ну как, сколько ты успел повидать? — тихо спросила Эмбра вместо приветствия. — Надеюсь, достаточно, чтобы сойти с ума?

Повелитель Летучих Мышей горько рассмеялся.

— Многие сказали бы, что я спятил много лет назад — как и ты, моя драгоценность, в руках Фаерода при обучении у его магов. Надеюсь, его поцелуи были сладкими?

Эмбра поджала губы.

— Ты слышал мой первый вопрос?

Чародей злобно глянул на нее.

— Конечно же, я следил за вами, — насмешливо ответил он. — А что мне еще остается делать? Народ Аглирты должен видеть своих Высочайших Князей в деле и восхищаться ими. Спасибо за развлечение.

Краер поклонился со всем придворным изяществом, но Черные Земли мрачно сказал:

— Мы устали играть с тобой словами, Гулдейрус, и потому мы просто убьем тебя. В Аглирте и так уже достаточно недобросовестных магов, и ты нам не нужен.

— О нет, нужен, — ответил прикованный чародей. — У кого еще хватит времени, — он позвенел цепями, — смотреть на все, что происходит, причем с начала до конца? Вы наверх еще не поднимались?

— Зачем? — резко спросила Эмбра. — Что творится во дворце?

— Да просто змеиные служители и Безликие повсюду — даже ваш любимчик бард не в силах уберечь мальчишку-короля. Они тут везде ползают. Надо бы вам получше выполнять свои обязанности и поменьше геройствовать в Долине. Разве не написано, что «у Змеи много голов, и она будет восставать снова и снова»?

— В старинных книгах много всякого говорится, — ответила Эмбра, — и по большей части это чушь. Даже неискушенный читатель обнаружит немало противоречий на соседних страницах одной и той же книги, не говоря уже о том, что в разных книгах вообще утверждается противоположное. Разве не написано также, Гулдейрус, что Змеи вовсе нет, а есть просто человек, который рядится в ее ризы для собственных целей?