Книга Варька - Маргарита Полякова

Стояла душная ночь. Луна, которая должна светить по ночам, начхала на свои обязанности, а потому в каморке папы Карло горел очаг, и стояла тишина. Причем стояла не только она. Стоял Карло. Перед бревном. И у Карло. Мурашки по коже бегали. Опыта обращения с бревнами Карло не имел, но… это было не важно. В эту ночь именно оно должно было стать его любимой женщиной. По старой привычке Карло сказал, что любит ее. (Бревно.) Уже около получаса. Что ценит ее, что давно ждал этой ночи, что ее шуршание в его плечо его возбуждает и что он ее хочет. Поцеловать. Что как-нибудь (на недельке) он сводит ее в кино. Как это было ни странно, бревно почему-то не сопротивлялось, и Карло осмелел. Он тщательно вымерил расстояние до бревна, закрыл глаза и с силой это полено чмокнул. Бревно молчало. Тогда Карло пнул его, плюнул, выругался и сделал то, чего давно хотел. И, как и всякий нормальный мужик, лег спать.

Шло время, и Карло осознал свою готовность стать отцом-героем. Он взял топорик и за считанные секунды вырубил из полена ребенка с явно выраженной принадлежностью к мужскому полу на месте носа. Плюнул Карло от досады рукой и дал своему сыну грозное имя – Крейзенглюк Карлович. Сын был признан родившимся и начал расти. А окружающие для удобства стали звать его Буратино. То есть это только они думали, что для удобства, а на самом деле Крейзенглюк с детства учился менять имена.

Так дорос он до определенного возраста, когда нужны ему стали деньги. На Мальвину стал паренек засматриваться. А тут еще папа Карло воспитывать начал. «Не смотри на нее, – говорит, – или выгонит, или не вылечишься». И решил Крейзенглюк от папы Карло избавиться. Стукнул его по лысине золотым ключиком. Да так, что папа Карло коньки откинул. И сбежавшиеся соседи долго утешали маленького Буратино, потерявшего по вине злобного маньяка последнюю надежду и опору в лице папы Карло.

– А где же этот убийца? – спрашивали соседи.

– А он пошел на Псков, – говорил маленький Буратино.

И ведь поверили ему соседи. И тоже пошли. На Псков. А Буратино подкинул золотой ключик черепахе Тортилле. Ее тут же арестовали по обвинению в убийстве, а поскольку она все отрицала – еще и в лжесвидетельстве. И отправили бедную Тортиллу в Сибирь. Вырубать лобзиком столетние сосны. Вернулся оттуда только панцирь. Но зато с насечкой «Реально крутой братан». Таким было первое дело злобного Крейзенглюка.

Шли дни, и Крейзенглюк все отчетливее понимал, что ему нужны деньги. Капризы Мальвины были бесконечными. То ей шубу подавай, как у лисы Алисы, то очки, как у кота Базилио, а то ей мазь надо. Потому что она после него (видите ли) вся в занозах. Хоть лакируйся иди! Тоже денег, между прочим, надо! И решил тогда Крейзенглюк взять ежегодный приз «Самый праведный житель города». Он обвинил лису Алису в проституции, а Базилио, чтоб не попасться, сам отдал любимые очки. Совершил Крейзенглюк и ограбление магазина. С мазями. А вину решил свалить на Карабаса Барабаса, подбросив ему пару баночек. Пришел к нему Крейзенглюк и скривился даже: выпив после бани три батла пива, Карабас Барабас мирно спал. Ну кто поверит, что он магазины грабил? Насыпал Крейзенглюк ему в бороду магазинных опилок, разбросал уворованные из магазина банки с мазью и написал у Карабаса на животе нехорошее слово из трех букв. «Лес». Проснулся Карабас Барабас, видит – делать нечего. Сам сдаваться пошел. Только к трем нехорошим буквам еще восемь написал. «Берегите».

И опять стояла темная ночь. И опять она стояла не одна. Потому что стоял Буратино. И у него. Все почему-то шершавилось. «Опять не налакировался, сволочь», – думала с тоской Мальвина, которая тоже стояла. Так было удобней. Занавески вешать. И стали они жить дальше.

Во время Варькиного рассказа публика краснела, бледнела, смущенно хихикала, и только Нарк отрывался от души, буквально катаясь по полу.

– Слушай, графиня, ты где таких сказок накостопыжила?

– Сама сочинила, – честно призналась Варька, подняла взгляд на Хай-Ри и поняла, что зря обнародовала свой талант.

Пират был мрачнее тучи. Похоже, он опять считал ее поведение совсем не графским. Конечно! Одно дело – признаться в собственном «недостатке» ему, любимому, а другое – всем остальным. Похоже, что пирату ее очередной опус не понравился абсолютно. Во всяком случае, во время сказки красных пятен на лице Хай-Ри было больше всего. Варька тяжко вздохнула. Как же ей надоело (по-русски сказать – еще хуже) извиняться все время! И главное – за что? За то, что она такая, какая есть? Варька поднялась, вышла из пещеры, и все навещавшие Кешу двинулись за ней.

– Я к тебе завтра приду, – торжественно пообещала Кеше Варька, села в карету и направилась к себе в Тьен. Наверное, все почувствовали нехорошее Варькино настроение, поскольку Руальд на полдороге свернул к себе, Ухрин вернулся в отведенный ему графиней домик, а Варька и Хай-Ри доехали до замка в полном молчании.

Глава семнадцатая,

в которой, пока наши герои думали, что им делать с девицами де Крус, последние успели заявиться к Варьке в гости, обследовать ее винный погреб и даже искупаться в ее речке. А еще в этой главе появляется Болдани, который готовится к генеральному сражению с нелюбимой женой.

Кончилась для Варьки эпоха «Катрина с возу – потехе час». Сестры воссоединились. Денег, правда, Катрина привезла не много, но какое-то время можно было перебиться. Тем более что у каждой из них теперь было по мужчине. У Сабрины – не сложившийся князь Игорь, а Катрина одну из своих последних серьезных любовей привезла из вояжа. Бедный мужик увяз в данном нехорошем приключении по уши. И ведь предупреждали его – женишься на ней, будет у тебя два сына, один из них точно не твой, – не помогало. Очевидно Катрина, как и любой другой удав средней паршивости, мужика просто-напросто загипнотизировала. И тот не замечал ни того, как Катрина смотрит влюбленными глазами на каждого мужика, ни того, как она вешается на кого ни попадя. Когда тебе вскружили голову, трудно заметить тот момент, когда тебе уже свернули шею.

Надо отдать девицам де Крус должное – военные действия против Варьки они начали сразу же, как только воссоединились. Причем самым доступным для них способом. Катрина и Сабрина принялись поднимать друг в друге боевой дух методом тренировочного битья морд. Этот метод практически ничем не отличался от обыкновенного мордобоя, но на Катрину с Сабриной подействовал на все сто. Сестры впали в неуправляемую истерику и пообещали отомстить всем своим врагам – от Ухрина до Рюрика. Но самые страшные угрозы (конечно же) обрушились на Варьку. От традиционного обещания повыдирать волосы до угрозы всеобщего осмеяния.

– А кто будет высмеивать графиню де Сент-Труа Тьен? – задал робкий, но отнюдь не глупый вопрос Игорь.

– Я! – гордо заявила Сабрина. – Я одна, если ни у кого больше не хватит мужества! Я буду стоять, тыкать в графиню пальцем и смеяться!

Игорь с Катриной переглянулись, но мудро ничего не сказали. Даже того, что картинка будет называться «Представь и приколись».

– Нам стоит связаться с Болдани и объединить свои силы, – выдала наконец Катрина первую более или менее разумную мысль.