Книга Троя. Повелитель Серебряного лука - Дэвид Геммел

— Приветствую тебя, дочь царя, — сказал он. — Всегда рад тебя видеть. И тебя, Андромаха из Фив.

— Как поживает Ксандер? — спросила Андромаха. Молодой целитель улыбнулся.

— Он — хороший мальчик, очень смышленый. Я поручил ему заботиться об умирающих — у мальчика талант поднимать им настроение. Я рад, что он остался с нами. — Жрец повернулся к Лаодике и протянул ей маленький, завернутый в ткань сверток. — Этого хватит еще на неделю или около того. Но знайте, что даже эти сильные наркотики вскоре не смогут избавить ее от боли.

— Мама говорит, что чувствует себя немного лучше, — сказала Лаодика. — Может, она выздоравливает.

Он покачал головой.

— Ее нельзя вылечить. Только сила духа и храбрость удерживают ее в стране живых. В свертке маленькая склянка. Она запечатана зеленой печатью. Когда боль станет непереносимой, а это будет, — откройте склянку и смешайте ее с вином. Дайте матери выпить.

— Это избавит ее от боли?

Он нахмурил брови.

— Да, Лаодика. Это избавит ее от боли. Навсегда.

— Тогда почему не дать ей это сейчас? У нее страшные боли.

— Простите, я выразился не совсем ясно. Склянка нужна, чтобы помочь ей в самом конце. Выпив ее, она заснет глубоким сном и спокойно отойдет в мир иной.

— Вы говорите, это яд?

— Именно об этом я и говорю. Последние дни жизни твоя мать проведет в агонии. Боль будет мучительной, она не сможет ее выносить. Вы понимаете меня? В этот момент ей останется жить только несколько часов. Думаю, будет лучше, если вы избавите ее от этого страдания. Однако это ваш выбор.

— Я не могу отравить мать, — сказала Лаодика.

— Конечно, ты не можешь, — сказала Андромаха. — Но ты можешь предать ей то, что рассказал тебе любезный Махаон. И ты можешь дать ей эту склянку, пусть Гекуба сама сделает выбор.

— Спасибо, госпожа Андромаха, — поблагодарил ее Махаон. — Да, это правильно. Он посмотрел на нее, словно собираясь сказать еще что-то.

— Что-то еще? — спросила она.

— Я знаю, вы путешествовали с микенским воином Аргуриосом.

— Да, — кивнула она. — Суровый человек и неприятный.

— О! Тогда я не буду беспокоить вас моими проблемами. Я подумал, что вы, возможно… друзья.

— Почему, — спросила она, — лекаря беспокоит странствующий воин?

— Вы не слышали? На него напали сами же микенцы и тяжело ранили. Сейчас он на грани между жизнью и смертью. Я не могу заставить его отдыхать, госпожа. Аргуриос настаивает на том, чтобы продолжать работать, потому что хочет расплатиться за еду и за право спать здесь. Я объяснил, что господин Геликаон за все заплатил, но, кажется, это только его разозлило. Он пилит дрова, носит воду. Выполняет все обязанности, для которых у нас есть слуги. Когда он занимается этими делами, которые ему противопоказаны, у него открываются раны. Я пытался объяснить Аргуриосу, что его тело сильно изранено. Он не может дышать в полную силу, у него кружится голова от напряжения. Но Аргуриос не слушает. Боюсь, однажды он упадет и умрет, тогда господин Геликаон будет мной недоволен.

— Мы поговорим с ним, Лаодика и я, — пообещала Андромаха. — Где он?

— Я видел его недавно за домом Земли. Он пытался починить старую стену. В этом нет необходимости. Стена больше не нужна. Но он все равно носит большие камни, перенапрягаясь.

Махаон объяснил им, куда идти, и женщины ушли. Лаодика была не очень этому рада.

— Я не люблю микенцев, — сказала она. — Мне все равно, если он умрет.

— Он помог Геликаону в бухте Голубых Сов, — сказала Андромаха. — Аргуриос расправился с микенским убийцей. Возможно, именно поэтому на него было совершено нападение.

— Думаю, у него были свои причины, чтобы сделать это, — сказала Лаодика. — Микенцы всегда так поступают.

XXIII Раненый лев

Аргуриос с трудом мог дышать, словно какие-то силы перекрыли доступ воздуха в легкие невидимым заслоном. Перед глазами микенца мерцали белые огоньки, голова кружилась так, что он мог в любой момент потерять сознание. Аргуриос, шатаясь, сделал несколько шагов, его руки горели под весом камня, ноги дрожали и болели, в особенности, икры. Он мрачно продолжал класть камни в брешь, образовавшуюся в древней стене, пока перед глазами все не поплыло, и ему пришлось сесть. Аргуриос посмотрел на свои дрожащие руки. Ничто в жизни не предвещало этой катастрофы. Аргуриос видел, как умирали его друзья на поле битвы, другие погибали от страшных болезней. Но он всегда оставался сильным. Долго бежать в полном вооружении было невозможно, и поэтому микенец принимал бой, а о его стойкости ходили легенды.

Пот попал в глаза, а Аргуриос так ослаб, что не мог вытереть его. Он посмотрел через старую изгородь и увидел двоих мужчин, сидящих в тени. У обоих были мечи и кинжалы. Много недель он пытался подойти к ним, но они убегали от него, а у ослабевшего микенца не было сил, чтобы догнать беглецов. Сначала он решил, что это убийцы, которые хотят покончить с ним и получить премию от Эрекоса. Мальчик, Ксандер, попросил его не беспокоиться.

— Тогда кто они?

Ксандер смутился.

— Я не должен говорить.

— Но ты знаешь. Поэтому скажи мне.

— Они здесь, чтобы защитить тебя.

Аргуриос узнал, что их нанял Геликаон. Это было болезненное открытие.

— Ты сказал мне… он обрадовался, что я умираю, — возразил воин.

Мальчик расстроился.

— Он велел мне сказать так. Геликаон подумал, что это поможет тебе выжить.

Аргуриос тихо выругался. Мир обезумел. Друзья и соратники хотели его смерти. Враги нанимали людей, чтобы защитить его. Где-то на Олимпе боги смеются над этой чудовищной шуткой.

Прошли недели, а его состояние не улучшилось, Аргуриос пожалел, что это были не микенские убийцы. По крайней мере, тогда бы он закончил свою жизнь, сражаясь.

На него набежала тень, он поднял глаза. Над ним стояли две женщины, солнце оказалось у них за спиной.

— Что… вы хотите? — грубо спросил он, решив, что это пришли жрецы, чтобы побранить его.

— Приветствие должно быть более вежливым, — ответила Андромаха. Аргуриос с трудом встал на ноги.

— Солнце… светило мне прямо в глаза, — произнес он, прерывисто дыша. — Я не… узнал вас.

Он увидел, в какое смятение повергло царевну его состояние. Под ввалившимися глазами Аргуриоса залегли темные круги, он сильно исхудал и выглядел изможденным.

— Давайте сядем, — предложила Андромаха. — Это моя подруга, дочь царя, Лаодика.

Аргуриос проморгался от пота и посмотрел на Лаодику. Она была высокой с длинными светлыми волосами, в ее глазах сквозила неприязнь. Повернувшись к Андромахе, воин спросил: